Книга Очень далекий Тартесс - Исай Лукодьянов

– Назад, – глухо сказал Молчун.

За его спиной дымил горн. В красноватой мгле Горгий успел заметить сколоченный из досок стол и несколько сосудов разной величины на нем.

– Я Ретобон. Я вывел рабов из рудника голубого серебра. Мы свободны. Ты тоже теперь свободен, старик.

Да пошлют ему боги просветление, подумал Горгий, всматриваясь в бесстрастное лицо Молчуна.

– Назад, – повторил Молчун, надвигаясь.

Ретобон и Горгий попятились. Молчун вышел вслед за ними из сарая, плотно прикрыл дверь и прислонился к косяку.

– Кто станет теперь добывать голубое серебро? – спросил он.

– Никто, – ответил Ретобон. – Горные духи не будут больше губить людей.

– Плохо. – Молчун покачал головой. – Надо копить голубое серебро.

Один из друзей Ретобона зло выкрикнул:

– Тебе надо, так иди добывай сам!

– Еще мало накоплено, – упрямо сказал Молчун.

– С нас хватит, – отрезал Ретобон. – Послушай, как твое имя?

Старик не ответил. Бормотнул что-то под нос, толкнул дверь, намереваясь войти в сарай. Горгий понял, что наступило решительное мгновение, угодное богам. Он заступил старику дорогу и быстрым движением рванул рубище с его плеча. Молчун выпрямился, по его тусклым, как бы мертвым глазам пробежал огонек гнева.

Ретобон впился взглядом в знак-трезубец под выпирающей ключицей.

– Царь Эхиар! – закричал он радостно. – Истинный царь Тартесса! Мы тебя нашли!

От костра к костру переходили Ретобон и его друзья. Рассказывали рабам, как много лет назад верховный жрец Аргантоний не дал вступить на престол законному наследнику Эхиару, обманом и силой захватил трон тартесских царей, а самого Эхиара, лишив имени, навеки бросил на рудники. Теперь Эхиар найден по тайному знаку на груди. Настало время восстановить справедливость: Павлидий не царского рода, он не имеет права на престол. Это право имеет лишь Эхиар.

Рабы слушали, поплевывая и почесываясь. Кто соглашался, а кто и возражал:

– Может, оно и так, да гнилая рыба не слаще тухлого мяса. Нам-то что за дело, кто будет сидеть на престоле?

– Вы, лишенные разума! – горячились друзья Ретобона. – Царь Эхиар сам изведал рабской доли, он будет благоволить рабам. Он отпустит вас по домам и даст вам вдоволь пищи!

– Так уж и отпустит, – опять чесались сомневающиеся. – Кто-то ведь должен добывать медь и серебро?

– Верно, – ответил Ретобон. – Царь Эхиар разгромит гадирцев и заставит работать на рудниках военнопленных.

– Это еще разгромить надо…

– Тьфу на вас, безмозглые!

– Эй, послушайте! – кричал Нирул, светловолосый рудокоп, известный под кличкой Поэт. – Разве вы не слыхали от дедов, как было в старину? Тартесситы жили, как все, они сами выбирали вождя, и старейшины решали дела племени. Они в честном бою добывали иноплеменных рабов…

– Знаем! – гаркнули из толпы. – Тартесситы захватили нашу землю, цильбиценскую!

– Илеатов побили!

– Да поймите же, это были честные войны, и побеждал тот, кто сильнее! – кричал, надсаживаясь, Нирул. – Так было всегда! А потом пришли с моря проклятые сыны Океана, они стали заводить свои порядки. Заставили тартесситов поклоняться своему богу и копить никому не нужное голубое серебро. Они возвысили недостойных, а теперь дошли до того, что стали обращать в рабство своих сограждан, нас, тартесситов…

– Не то говоришь, – шепнул ему в ухо Ретобон. – Не надо про сынов Океана. Эхиар-то ведь тоже их потомок.

Нирул озадаченно хлопал белесыми ресницами: ох, и перемешалось все в Тартесском государстве…

А рабы меж тем орали:

– Нам-то что за дело до вашего Тартесса!

– По дома-ам!

Гигант-кантабр, окруженный горцами-соплеменниками, ревел во всю глотку, что надо идти на проклятый Тартесс, разграбить его и разрушить до основания. Рабы-тартесситы, опасаясь за свои семьи, истошно кричали:

– Не пускать дикарей в Тартесс! Лучше перебьем их на месте!

Страсти накалялись. Уже какой-то горячий лузитанин в войлочной шапке замахнулся секирой на столь же пылкого тартессита. Тартессит схватился за меч. И хотя Ретобон и его друзья срывали голос, пытаясь унять драчунов, драка неминуемо переросла бы в страшное побоище – если бы не случай. В ущелье на рысях влетел отряд стражников с ближнего рудника: кто-то, видно, донес туда весть о бунте. Распри прекратилась сама собой. Рабы встретили стражников градом камней и метательных копий. Мало кому из стражников удалось ускакать, да и за теми пустились вдогонку рабы, улюлюкая и колотя лошадей босыми пятками.

– Вы сами видите, – надрывался Ретобон, – нельзя терять время! Все погибнем, если не покончим с распрей! Эй, запрягайте лошадей, грузите оружие и пищу! Разбирайтесь по дюжинам, выбирайте старших! Царь Эхиар поведет нас на Тартесс! Слава царю Эхиару!

– Сла-ва-а-а! – вторили одни.

– Долой! – орали другие. – Он чокнутый!

– Я честный гончар, – слышалась скороговорка Полморды. – Я всегда исполнял законы, а против господ никогда не шел. Зачем нам другой царь? Вот если помрет Павлидий, тогда, конечное дело, и Молчуна можно… этого то есть Эхиара…

А в это время царь Эхиар, далекий от страстей, кипевших вокруг его имени, в своем сарае раздувал огонь в горне ручными мехами, помешивал горячий расплав в глиняном сосуде, бормотал в свалявшуюся седую бороду:

– Еще больше, еще немного… Отделить огонь от земли… силу от огня… Помогите мне, тени царей Океана, будьте со мной!..

К сараю подошел Козел со свертком под мышкой.

– Я принес царю Эхиару достойную одежду, – объяснил он людям, которых Ретобон поставил для охраны царя.

– Ого! – сказал один из охраны, развернув сверток. – Где добыл?

– В доме Индибила. Пустите меня, почтенные, к Ослепительному!

Он постучал в дверь. Эхиар не откликнулся. Он осторожно снял сосуд с огня, слил что было сверху в другой сосуд, к густому остатку на дне добавил щепотку порошка и снова поставил на огонь.

– Пусти меня, Ослепительный, впусти недостойного раба, – скулил под дверью Козел. – Я принес тебе белые одежды…

– Огонь от земли… Силу от огня… – невнятно доносилось из сарая.

Подошел Ретобон с тяжелым двуручным мечом на плече. Ногой, обутой в поножи и боевую сандалию, ударил в дверь, сорвал ее с ветхих кожаных нетель.

– Царь Эхиар, – сказал он решительно, – веди нас на Тартесс, твой трон ожидает тебя.

Старик вскинул на него затуманенный взгляд, отблески огня играли на его изуродованном лице.

– Еще мало голубого серебра, – внятно сказал он. – Надо больше… еще немного…