Книга Соблазн в жемчугах - Мэдлин Хантер

— Я всегда находила странным твое пристрастие к газетам, — сказала Селия. — Теперь вижу, что это было неспроста, и понимаю, в чем причина. Некоторые из газет двухгодичной давности — как раз того времени, как ты появилась в «Редчайших цветах». Судя по заметкам в газетах, в твоем графстве было неспокойно, Верити. Забастовки рабочих, демонстрации, аресты и казни.

— А вот заметка о Брандрете и его последователях, — сказала Дафна. — У нас на юге тоже неспокойно. Нам даже пришлось приехать сюда кружным путем из-за какого-то сборища прямо посреди главной дороги. Но у нас, слава Богу, не было революционеров, подобных Брандрету.

— Многие считают, что его заманили в ловушку, — добавила Одрианна, изучая газетные вырезки. — Мне кажутся опасными графства, прилегающие к твоему дому, Верити. Может, тебе лучше жить здесь?

— Нет, я сохранила эти газеты не для того, чтобы знать, насколько опасна жизнь в этих графствах. Я искала в них имена и фамилии. Посмотрите, вот заметки о пропаже людей. Почти все они — мужчины. Есть заметки о тех, кто был найден, и о тех, кого судили за преступления. Если подвести итог, окажется, что есть шестеро пропавших, о которых нет никаких сведений.

— Почему ты сохранила газеты с этими заметками? — спросила Дафна.

— Я следила за отчетами о заседаниях судов. Мне надо было найти одно определенное имя, которое нигде не упоминается. Только недавно я поняла, что это очень странно.

— Значит, ты искала информацию об определенном человеке, который пропал?

— Да, это тот молодой человек, о котором я вам рассказывала. Тот, кому угрожал мой кузен Бертрам.

Селия искоса взглянула на Дафну.

— Он был моим другом, — объяснила Верити и почувствовала, что краснеет. — Я должна выяснить, что с ним случилось. На самом ли деле Бертрам меня предал.

— Конечно же, должна, — поддержала ее Дафна. — Отсутствие имен других пропавших не означает, что они погибли. Возможно, просто сбежали от своих семей или решили начать новую жизнь. Такое бывает.

— Я могла бы с этим согласиться, о взгляните на это. — Она развернула несколько газет и показала на некоторые статьи. — Оба эти человека были из Стаффордшира близ Бирмингема. Оба были допрошены мировым судьей по поводу жалоб землевладельцев. Судья их не арестовал, но они исчезли. Вот этот человек исчез после столкновения на дороге с лордом Клебери. А этого арестовали в Шропшире после того, как мой кузен пожаловался, что он будто бы подстрекал к бунту рабочих на заводе, но его освободили, и он тоже исчез.

— Наверняка все они сбежали после того, как привлекли к себе внимание властей, — предположила Одрианна.

Может быть, подумала Верити. Но чем больше она перебирала эти газеты последние две недели, тем все определеннее приходила к выводу, что с этими исчезновениями что-то не так.

«Я могу навредить ее сыну. Никто меня не остановит. Я могу сделать так, что его вышлют из страны, и кто тогда будет ее кормить?» Это были слова Бертрама. Он был уверен в своей власти. Уверен и жесток.

Дафна снова взглянула на статьи.

— Странно, что все они сбежали, столкнувшись с представителями власти или с важными людьми. Ты много чего рассказала нам о своем кузене Бертраме, а лорд Клебери известен своим крутым нравом. Мне также знакома фамилия судьи, но я не могу вспомнить почему.

— Мне она незнакома, — сказала Верити. — Я не припоминаю, чтобы мой отец или кузен когда-либо говорили о мистере Джонатане Олбрайтоне.

Селия вдруг схватила газету и впилась в нее взглядом.

— Ты о нем слышала, Селия? — спросила Дафна.

Селия наморщила лоб.

— Несколько лет назад он был известен в Лондоне, а потом, кажется, уехал за границу. Сейчас, видимо, вернулся, если только это тот же человек.

— Может, я встречусь с ним, когда поеду домой. Мне бы хотелось узнать, что он за человек и не считает ли все это странным, — сказала Верити, указывая на газеты.

— Ты планируешь в скором времени съездить домой? — спросила Одрианна.

— Как только смогу.

Подруги не стали ее отговаривать, но на их лицах было написано: если решающее слово за ее мужем, то это случится очень не скоро.

— Проклятие! — пробормотал Хоксуэлл, увидев на пороге комнаты для игры в карты высокого человека. — Какого черта ему здесь нужно?

Саммерхейз бросил взгляд через плечо.

— Он член клуба, хотя редко здесь бывает. Но…

— Он направляется к нам. Похоже, он только что вылез из постели какой-нибудь шлюхи и ищет меня, чтобы поиздеваться. Приготовься, Саммерхейз. Сейчас будет знатная драка, потому что будь я проклят, если позволю ему умничать на мой счет.

— Каслфорд, — приветствовал Саммерхейз человека, приблизившегося к их столу. — Странно видеть тебя здесь раньше полуночи и при этом почти трезвым. Сегодня ведь даже не вторник, насколько я помню.

Герцог Каслфорд был дежурным в клубе по вторникам, и в эти дни он строил из себя пэра и страшного богатея. В остальные дни он неизменно пускался в отвратительный загул.

Хоксуэлл и Саммерхейз когда-то тоже участвовали в его дебошах, но в последние несколько лет повзрослели и немного умерили свой пыл. А Каслфорд, хотя и не оставил свои привычки к буйным увеселениям, по-прежнему имел влияние в правительстве и в свете.

Молодой герцог смотрел на них вполне дружелюбно. Его модно подстриженные темные волосы небрежно свисали на лоб. Со стороны все выглядело так, будто старый друг пришел поприветствовать собутыльников своей юности, но в глазах у него горел дьявольский огонек.

И хотя пока не было сказано ни слова, Хоксуэлл уже начал закипать.

— Как? Разве сегодня не вторник? — с наигранным удивлением протянул Каслфорд. — Похоже, я потерял счет времени. Спасибо, что сказал. — Он схватил стул, рухнул на него и, подозвав слугу, заказал бутылку очень дорогого вина.

— Насколько я помню, это твое любимое, — обратился он к Хоксуэллу. — Надеюсь, я не ошибся, потому что хочу выпить сегодня с тобой.

— Какая неслыханная щедрость.

— Разве между друзьями не принято праздновать успехи друг друга? Я слышал, что нашлась твоя невеста. Ты, должно быть, очень счастлив.

— Так оно и есть, — сказал Саммерхейз.

Принесли вино, и Каслфорд настоял на том, чтобы его налили в три бокала. Он поднял свой и отсалютовал Хоксуэллу.

— Итак, — сказал он, осушив бокал, — где она, черт побери, была все это время?

— Угомонись, Тристан, — оборвал его Саммерхейз. — Если ты присоединился к нам только для того, чтобы…

Хоксуэлл жестом остановил Саммерхейза.

— Ты встал рано и решил не пить прямо с утра только для того, чтобы казаться воспитанным, задавая мне этот вопрос? Твоя жизнь настолько пуста, что тебя это волнует?