Книга Волчонок - Генри Лайон Олди

В отпуск приедет, подумал Луций.

Тогда и скажу.

…цепь ударила в щит.

Прыжком, несмотря на тяжесть доспеха, сократив дистанцию, Катилина взмахнул наручем-протезом. Он метил в голову, стремясь оглушить Марка. Отразив цепь щитом, Марк шагнул вперед, вплотную. Меч его ядовитой гадюкой ринулся в атаку. Выпад, еще один; третий угодил Катилине в бок, разрезав часть шнурков, скреплявших бляхи. Это едва не стоило Марку глаза. Крюк Катилины скрежетнул по шлему; не будь выпуклые глазницы забрала прикрыты железной сеткой, бой мог бы закончиться на этом. Крюк сорвал сетку с правой глазницы. От резкого сотрясения у Марка заболела шея. Казалось, в основание черепа воткнули раскаленную иглу.

Рыча диким зверем, он толкнул противника щитом.

Присев, Катилина полоснул клинком по ногам Марка. Взвизгнул козырек поножа. Ударить второй раз Катилине не дали: убрав щит влево, Марк рукоятью меча изо всех сил громыхнул по шлему противника, рядом с гребнем. Удар оглушил Катилину. Он упал на колени, раскручивая цепь.

На трибунах ликовали рабы.

— Да, — сказал дисциплинар-легат Гракх. — Сейчас буду.

Не вставая из кресла, он помассировал виски. С утра болела голова. Ночью Гракх плохо спал, то и дело просыпаясь. Лежал, глядел в потолок, проваливался в мутную дрему. Такое случалось с ним в период первых «офицерских» инъекций на четвертом курсе. Держа курсантов на постоянном микроконтроле — легатские три десятых процента, — Гракх мучился бессонницей, пока клейма четверокурсников, подстегнутые вакциной, не стабилизировались.

Что-то с вакциной, предположил он. Слишком быстро. Слишком активно. Парней плющит; такое впечатление, что у них постоянный экстрим. Когда-то я чуял проблемы раньше, чем они возникнут. Доктор сказал бы: так дирижер чует оркестр. Сейчас я оглох: какофония, и всё. Мы не телепаты и не эмпаты; мне не уловить мыслей и чувств курсантов. Но конфликты клейм… Проклятье, у всего курса сплошной конфликт! Надо пожаловаться доктору…

И он даст мне снотворное, вздохнул Гракх. Если с вакциной все в порядке, кому какое дело, болит ли голова у начальника училища?

…Марк подпрыгнул.

Прыжок спас его ноги от цепи. В противном случае толстые звенья раздробили бы ему голень. Держа щит на отлете, прежде чем приземлиться на песок, Марк брыкнул, словно жеребенок. Подошвы сандалий угодили Катилине в шлем, опрокинув врага навзничь. Вырвав руку из щитовых ремней, Марк взмахнул щитом, как огромным блюдом.

Край, окованный металлом, пришелся Катилине в шею.

— Хорошо, я задержусь, — сказала Н’доли.

Ей не нравилось изменение задания. Молодая вудуни вообще не любила случайных, незапланированных перемен. Образцы, полученные у красавчика-курсанта, час назад улетели с Тренга на яхте «Жемчужина Гаалы». Стюардесса яхты, стройная пигмейка, назвала пароль, забрала добычу Н’доли — ноготь пришлось удалить, заменив искусственным, — и вернулась на яхту, не прибавив ни слова. Что ж, дочь Папы Лусэро меньше всего собиралась болтать со стюардессой о капризах моды. Билет на «Молнию» ждал ее, билет первого класса. Три дня роскоши, и Н’доли вернется на Китту.

И вот — задержка.

Не трудитесь сдавать билет, сказали ей по закрытому каналу связи. Потраченные деньги вам компенсируют. Оставайтесь в отеле и ждите дополнительных указаний.

…в последний момент.

Тяжело дыша, Марк стоял над поверженным Катилиной. Тот возился у ног Марка, будто жук, побывавший под солдатским сапогом. Пробовал встать и не мог. Жалко бряцала цепь, крюк чертил в песке однообразные письмена. Если бы Марк не задержал меч на взмахе, Катилина бы уже не шевелился. Я чуть не перерезал ему глотку, подумал Марк.

Он стянул шлем, и его стошнило.

Рабы охрипли от воплей. К Марку тянулись руки — сжатые кулаки с оттопыренным большим пальцем. Пальцы указывали вниз, на песок. Добей, кричали эти пальцы. Добей раненого!

— Вот вам! — заорал в ответ Марк. — Вот вам всем!

Как обиженный мальчишка, он тыкал в трибуны кукишем.

— Я вызову аэротакси, — сказал Секст.

Бледнее смерти, он старался не смотреть на бесчувственного Катилину. Глаза неудачливого дуэлянта закатились, тело била мелкая дрожь. В горле что-то булькало. Через раз Катилина всхрапывал, будто загнанная лошадь. Щекой в песок, лишен слуха и зрения, внук губернатора Дидоны лежал в позе зародыша, сунув в рот большой палец, и трясся, как от озноба. Лежал и трясся. Лежал и…

Ничего страшнее Секст не видел.

— Не возьмет, — вздохнул Гельвий. — Бомбила не возьмет. Побоится, что раненый по дороге копыта отбросит. Ходи потом в полицию, объясняйся…

— Где он раненый? Он целый. Он просто…

— Это ты бомбиле растолкуешь: целый, мол. Просто хрипит и без сознания. А что пена на губах, так это пива перепил. Бомбила тебе поверит. Даром отвезет, еще и приплатит…

— Вызывай, — велел Марк. — Отвезет, никуда не денется.

— А если…

— Главное, не дать ему сразу улететь. Если упрется, захватим такси. Потом заберет на училищной стоянке. Вызывай, чего тянешь!

Он еле держался на ногах.

IV

Дисциплинар-легат Гракх мерил шагами кабинет. Из угла в угол, туда и обратно. Очень хотелось закурить. Но отвечать на вызов по гиперсвязи с сигаретой в зубах или с унизительной поспешностью гасить окурок в пепельнице…

Нет, лучше потерпеть.

Начальник училища ждал вызова от Мамерка Эмилия Катилины, генерального инспектора имперских верфей на Квинтилисе. Отца пострадавшего дуэлянта. Сеанс связи с матерью курсанта Гракх уже пережил и вспоминал о нем с содроганием. В данный момент Цецилия Катилина мчалась спецрейсом на Тренг — с бригадой врачей экстракласса и тоннами новейшего медоборудования на борту. Над курсантом день и ночь колдовал в санчасти доктор Туллий, уверяя, что делает все возможное и прогноз в целом благоприятный. При упоминании о докторе Туллии госпожа Катилина брезгливо поджала губы, ясно давая понять, что она думает об эскулапах училища, где с ее сыном произошло такое. Пожалуй, Гракх склонен был с ней согласиться.

Он прекрасно помнил разговор с доктором накануне предыдущего увольнения старшекурсников. Тогда Туллий показался Гракху новичком-перестраховщиком. Трусоватым — «Как бы чего не вышло?», — но безобидным. Сейчас начальник училища изменил свое мнение. Доктор чего-то недоговаривал. Слишком уж беспокоили его возможные последствия «офицерских» инъекций. И, что характерно, как в воду глядел! Конфликт между курсантами вылился в дуэль на клеймах, чего в училище не бывало отродясь. Доктор, вы о чем-то знали? Догадывались? Предполагали? И не сочли нужным поделиться своими соображениями с начальником училища? Как же вам после этого доверять?!

Дисциплинар-легат дал себе зарок: учинить обер-манипулярию медицинской службы Сергию Туллию приватную беседу с пристрастием и вытрясти из скрытного докторишки все его тайны.