Книга Осужден и забыт - Фридрих Незнанский

– Пусти, су-ука, – прошипел он из последних сил.

– Отдохни, гад! – В пылу борьбы меня даже не удивило, что бандит в чужой стране говорит по-русски. Моих боксерских навыков из прошлого вполне хватило, чтобы справиться с мускулистым, но почему-то изможденным противником.

– Я сейчас задохнусь, – шипел бандит, – отпусти.

– Этого я и добиваюсь, – прорычал я в ответ.

Рукав его куртки задрался, и я заметил, что его руки по внутренней стороне локтя отмечены черно-фиолетовыми синяками и язвами. «Наркоман! – подумал я. – Считай, что тебе повезло, Гордеев. Его еще до тебя доконали наркотики!» Одной рукой я сорвал с себя галстук и туго скрутил руки врага за спиной. Резко повернув его лицом кверху, я нанес ему еще пару ударов в челюсть и в солнечное сплетение для верности.

Человек, еще несколько минут назад хотевший застрелить меня из пистолета, скрючившись сидел на земле, прислонившись спиной к чугунной ограде, безвольно свесив разбитую голову, заливая кровью, сочащейся из носа, свою черную футболку. Я держал разбитыми пальцами его пистолет навзводе приставленным к его виску.

– Не убивай меня, пожалуйста, братан, я лично не желал тебе зла. Я тебя не знаю, меня наняли, – бормотал он разбитым ртом, – это ваши дела, я не знаю, что они от тебя хотели, только не убивай меня, у меня дома собака голодная…

– Не будь бабой! – Мне стало противно, что человек, только что едва не убивший меня, оказался такой тряпкой. Его заискивающие интонации сводили на нет мое превосходство победителя. – Говори, черт тебя побери, кто ты такой и почему стрелял в меня.

Парню было на вид лет двадцать – двадцать пять. Густые русые волосы покрыты пылью и пятнами крови, худое лицо с тоскливыми глазами.

– Я ничего не знаю, я их не знаю. Это русские, я их впервые видел. Мне нужны были деньги. Если бы не они, меня уже убили бы за долги, а они предложили много денег… – бестолково бормотал он.

– Да кто «они»? Кого ты не знаешь? Что за люди обещали тебе деньги за мое убийство? Откуда ты вообще взялся на мою голову? – Он уже начинал действовать мне на нервы. – Кончай шепелявить, у меня нет времени на твое нытье. Говори сейчас же, сволочь, или я тебя здесь же, на этом самом кладбище, похороню.

– Я не убийца, я тоже из России, твой бывший соотечественник. – Парень с опаской поглядывал на меня исподлобья. – Я эмигрировал сюда шесть лет назад. Хотел пожить по-человечески. Но мне, блин, постоянно не везло. Страшно не везло. Работу найти было почти невозможно. С языком было туго. Я завербовался во французский легион. Как последний кретин, – он опустил голову на грудь, – служил в Африке. Отлично служил. В пехоте. А потом эти черномазые обезьяны размозжили мне ногу, да так, что никто меня не мог вылечить.

– Ты слезу-то не выжимай, давай ближе к делу. – Я слегка подтолкнул его дулом в висок для острастки.

– Если бы не эта чертова нога, я бы не навернулся сейчас, когда бежал за тобой. – Он с обидой сплюнул сквозь зубы кровавой слюной. – Я вернулся в Париж, у меня не было денег, нога все никак не заживала…

– Наркотики тогда же начал употреблять?

– Да нет, пробовал и раньше, но на героин подсел именно тогда. Боли были страшные, я жрал обезболивающие таблетки, многие из них те же наркотики. Года полтора я добивался пенсии по инвалидности. Делать ничего не мог, да и не умел. В легионе меня учили только стрелять и воевать. Вот я и связался с бандитами. А что мне еще оставалось делать? Воровал, попугать мог, но никого не убивал.

– Ну а на меня тебя кто натравил? Ты хоть описать их можешь? – Меня уже порядком утомила его слезливая история.

– Я же говорю: я видел их первый раз в жизни. Но они точно недавно приехали из России. Их на меня один сутенер знакомый навел. Они почему-то непременно хотели, чтобы за тобой следил русский. Со мной договаривался какой-то невзрачный тип, он точно не главный. Главные сидели в тачке, я их толком не разглядел. Но рожи еще те, явно бандитские.

– Ну и что они тебе про меня сказали?

– Да ничего не сказали. Не моего ума это дело, сказали. Дали задаток, пистолет этот, фотографию с мордой твоей, сказали: следи за ним. Выясни, куда ходит, чем интересуется, а потом убей. Ты нос свой суешь в какие-то серьезные дела, которые этих ребят касаются, и им это не нравится. Мешаешь ты им очень, видно. Ну вот. Я и следил от самого аэропорта. А тут ты еще на кладбище зачем-то поперся. Я решил, что более удобного случая мне не подвернется…

– Ну ты и наглый тип. Или, наоборот, такой простой, что дальше некуда. – Меня уже стала забавлять его глуповатая искренность, а может быть, и лукавство. Я еще до конца не разобрался.

– Ну ты же сам хотел, чтобы я все тебе рассказал. Вот я и говорю подробно, как все было.

– Ладно, дальше можешь не рассказывать, Достоевский. И так я с тобой уйму времени потерял. Хотя, впрочем, могло бы быть и хуже. Эх, прибить бы тебя следовало, гада, да неохота грех на душу брать. – У парня просветлело лицо. – Пока что не охота – добавил я, – пока ты можешь быть мне полезен. А теперь будешь делать то, что я скажу. Понял?

Его глаза снова обрели тоскливое выражение.

– Я хочу сам увидеть тех гадов, которые меня заказали. И ты мне их покажешь.

– Я же тебе говорю, ну как ты не понимаешь? Я их не знаю. И связь с ними держу через Жан-Марка, сутенера с Монмартра.

– Ты скажешь мне телефон своего дружка-сутенера. А пока я заберу твои документы.

Правой рукой я все еще держал пистолет нацеленным в его голову. Свободной рукой я обшарил карманы его куртки и выгреб из внутреннего связку ключей, водительское удостоверение и кредитные карточки.

– «Максим Усманов», – прочел я в удостоверении и на нескольких карточках, – так вот слушай меня, Максим Усманов, внимательно. Ты мне расскажешь и покажешь, где ты с ними встречаешься.

– Слушай, ты меня извини, но ты или совсем тупой, или совсем сумасшедший. – Его развязный тон, видимо, пугал его самого. Он явно не справлялся с эмоциями, но именно эта искренность оправдывала его наглый тон. – Тебе ноги надо уносить, а ты еще сам лезешь на рожон. Зачем тебе лезть к ним? Тогда они тебя точно прихлопнут. А меня и подавно, за компанию! – нервно воскликнул он.

– Не волнуйся, я не собираюсь ставить их в известность. Я повидаюсь с ними так, что они об этом и знать не будут. Ты же все равно должен с ними встречаться, докладывать о выполнении задания. И деньги получать. Наверняка тебе только задаток дали. А я буду наблюдать за вами из безопасного места. Мне обязательно нужно выяснить, что это за подонки, кому я поперек горла встал.

– А с чего это ты уверен, что я тебя не заложу?

– Я думаю, не в твоих интересах закладывать меня. Твои документы пока что у меня. Так что любой твой неверный шаг – и не успеешь почесаться, как я закладываю тебя в полиции со всеми потрохами. И все твои делишки с наркотиками, и покушение на убийство, и все остальное обеспечивает тебе беззаботное существование лет эдак на десять. Как говорится, небо в клетку, друзья в полоску.