Книга Заложник - Александр Смоленский

Суворову стало приятно, что Духон, оказывается, знает об этом предложении.

– Было дело, – не отводя глаз от собеседника, ответил Илья Сергеевич. – Только до сих пор не могу понять, правильно ли я сделал, что отказался.

– Вы что, серьезно? Как там в Писании сказано? «Да минует меня чаша сия». Верно, кажется, процитировал.

– Верно. Но я и в другом не уверен. Зачем, например, на новый пост заступил?

Илью Сергеевича так и подмывало в лоб спросить олигарха-пенсионера, как он сейчас относится к нынешней власти. Но боялся, что, действуя напролом, мало чего добьется. Духон, как обычно, отшутится, и дело с концом.

– Радоваться надо, что вам отодвинули старость. Это, заметьте, вам говорит пенсионер.

Хотя Александр пытался преподнести эту фразу всего лишь как шутку, его голубые, уже изрядно выцветшие глаза истинные эмоции выдавали с головой. Грусть или что-то еще совсем иное выплескивалось из них через край.

– Можно, конечно, и радоваться, – с сомнением ответил Суворов. – Но вы понимаете, все вокруг словно чужое. Кроме Президента, поверьте, не поймешь, кто и что про тебя думает.

– Ну, это еще полбеды, – возразил Александр. – Лично меня в последнее время жутко доставало то, что я вообще не понимал, кто и что думает. И думает ли вообще. Про будущее страны, к примеру. Про истинное положение вещей в этой стране. Да разве все перечислишь, что хотелось бы понимать.

Духон заговорил излишне эмоционально, чем сразу привлек внимание посторонних. Но даже заметив это, сдерживать себя не захотел:

– Нет, вы не подумайте, что я призываю залезать чужими сапогами всем в душу. Я сам никогда этим не увлекался да и других особо не поощрял. Мне представляется, Илья Сергеевич, что вы человек подобного же склада. И вас это мучает. Ведь так?!

Суворов выразительно кивнул:

– То-то и оно. Я сам нахожусь как в вакууме. Не знаю, как человек должен себя ощущать в этом самом вакууме, но мне кажется именно так – раскланиваюсь, пожимаю ручки, отвечаю на звонки, а ощущения командной работы как не было, так и нет. Александр Павлович, ну скажите, что все-таки происходит? – чуть не взмолился Илья Сергеевич.

– А что, что происходит? – Духон картинно стал оглядываться. – По-моему, ничего. Люди ходят, смеются, едят мороженое. Вы спросите здесь любого, кто у них ну, например, премьер-министр или, на худой конец, кто их местный энергетический босс? Боюсь, никто вас не обрадует подобными знаниями. Разве у них нет междоусобной борьбы? Еще какая! Я тут уже всякого наслушался. Даже в моей деревне идут подковерные игры. Но ни для кого из местных чиновников это не главное. У нас же – из ста чиновников девяносто девять – рвачи, хапуги, циники.

Суворов сразу даже не нашелся что и ответить. Как повернуть разговор в нужную сторону, чтобы его собеседник окончательно раскрылся и ни в коем случае не ушел в себя.

Олигарх между тем понимал, что приехавший из Мадрида в Париж Суворов пытается что-то из него выжать. Но действует каким-то странным способом – все ходит вокруг да около. А это как раз и настораживает.

– Александр Павлович, а что, если нам на пленэре немного пофилософствовать? – Предлагая это, Суворов буквально вперил взгляд в собеседника.

– Не понял. Что вы имеете в виду? Мы уже философствуем. Только несколько приземленно.

– А я бы хотел предметно, – пояснил Илья Сергеевич. – Например, каковы перспективы у нынешней «обоймы», из которой я уже было вылетел, а потом попал вновь?

– Так вот вы о чем? Но я сказал уже, что правильно сделали. И потом, только не обижайтесь, вы в этой, как выразились, обойме словно десятая спица в колеснице. А вообще-то мне ваш вопрос не интересен. Я давно знаю нынешнего Президента и всегда считал, что перспективы у него ровно столько, насколько он захочет. Меня больше волнует, с каким знаком его перспективы – с плюсом или с минусом?

Суворов уважительно слушал.

– Вы помните, я всегда желал, чтобы Президентом наконец стал мой ровесник, человек современно и, главное, быстро мыслящий. Со знанием языков, спортивный, непьющий… И надо же, именно такого Уралов и оставляет после себя. Было чему радоваться. Было! Кстати, в определенной эйфории пребывала почти вся элита – и ваш брат-чиновник, и наш брат-олигарх, и брат с сестрой – рабочий и колхозница.

– Полностью согласен с вами, – стараясь не перебить, вставил реплику Суворов. – Но чувствую в ваших интонациях отнюдь не радостные нотки. Разочарование?

– При чем тут я?! – Духон даже привстал.

Как истинный дипломат Илья Сергеевич вскочил тоже. После долгого сидения на железной скамейке поясница изрядно ныла.

– Действительно, при чем тут я? – словно заново спросил сам себя олигарх. – Речь идет не о моих ощущениях или мыслях. У кого-то, могу предположить, есть более веские основания для разочарований. Ну а если серьезно, то многие старшие товарищи действительно недовольны некоторыми моментами. Насколько я понимаю, они так не договаривались. Раньше времени убрали Дорошина. Мало того что выперли Касьянова, так еще организовали некое дурнопахнущее «дельце». Пугают самыми дикими способами нашего уважаемого Огнева. Не очень уверен, что все это инициирует Президент. Там у него под боком есть кому, так сказать, разводить пожиже. Но и все время играть во власть, когда есть прекрасная возможность просто обладать ею и употреблять на пользу, как-то несолидно. Знаете, что я вам скажу, у Уралова было много недостатков. Но он никогда не играл во власть. И по рукам своим чиновникам давал. Может быть, недостаточно сильно, но тем не менее…

В этот момент приятели подошли к стоянке такси и стали втискиваться на заднее сиденье.

– Здесь, по соседству с Люксембургским садом, столько милых ресторанчиков, – как бы невзначай вновь поднял гастрономическую тему Суворов.

– Вы, мой друг, упорный. Но и я – тоже. Только ужин. Мы же договорились.

– Ответьте мне. Только прямо: вы считаете, что тот, о ком только что упомянули, может быть всерьез недоволен развитием событий в стране?

– Думаю, да. Скорее всего, да. Кстати, могу вас пригласить на двойную порцию. Тем более что мы уже у отеля.

Духон словно старался уйти от серьезного разговора.

Пропустив по паре стаканчиков виски, уже провожая Илью Сергеевича до выхода из отеля, Духон на прощание сказал странную фразу, которую деликатный посланник постарался запомнить, чтобы точь-вточь повторить Президенту:

– Единственное, что требуется для триумфа зла, – чтобы вменяемые люди, такие, как мы с вами, например, ничего не делали. И очень прошу, на досуге подумайте, много ли их рядом с Президентом. И с вами, Илья Сергеевич, тоже.

Оба прекрасно поняли друг друга, в том числе и то, что совместный ужин не состоится. Он, собственно, уже и не нужен.

Суворов срочно решил вылететь сначала в Мадрид, а затем утром вернуться в Москву.