Книга Приятное и уединенное место - Эллери Квин

Этот дом, «99 Ист». Мой отец выяснил, что его первоначальным номером был не 99, а 97. Чтобы удовлетворить желание окружить себя девятками, Импортуна, купив дом, перенумеровал его — с его деньгами и влиянием это не составляло труда. Девять этажей? Более изощренная подделка. Девятиэтажное здание с квартирой в пентхаусе правильнее называть десятиэтажным.

— Я не знала ни о подлинной дате рождения Нино, ни о перенумеровании дома, мистер Квин, — сказала Вирджиния. — А ты, Питер?

Эннис вздрогнул и быстро оторвал ото рта кулак, который он грыз.

— И то и другое для меня новость.

— Но это не самые важные «копченые селедки», — продолжал Эллери. — Обратимся ко времени смерти. Судя по наручным часам вашего мужа, миссис Импортуна, остановившимся от удара, убийство произошло в девять часов девять минут вечера. Подделка: мед-эксперт установил время смерти как начало первого ночи — примерно на три часа позже, чем указывали остановившиеся часы. Значит, убийца перевел часы назад, уже совершив преступление, а потом ударил по ним, чтобы остановить их на девяти часах девяти минутах и подбросить нам еще две «копченые селедки». Кстати, медицинское заключение превращает в подделку и дату убийства — 9 сентября. Если оно произошло спустя несколько минут после полуночи, то его дата — 10 сентября.

Теперь рассмотрим в этом контексте орудие убийства — чугунную абстрактную скульптуру, в изгибах которой мы — особенно я — увидели сходство с цифрой 9, и за которой убийца специально зашел в гостиную, сделав крюк. Можно ли сомневаться, что он выбрал ее именно по причине сходства с девяткой? Но в действительности она таковой не являлась. Скульптор назвал ее «Появлением новорожденного на свет».

— Но ведь она похожа на девятку, — запротестовал Питер.

— Если держать ее в определенном положении — да. Но переверните ее — в абстрактной скульптуре трудно понять, где верх, где низ, — и она превратится в шестерку. Подделка — «копченая селедка».

И еще. Количество ударов, которые нанес убийца своим не слишком тупым орудием. Мы считали, что их было девять, и были не правы. Убийца нанес десять ударов. Согласно доктору Праути, удар по запястью с целью остановить часы на девяти минутах десятого не отскочил от одного из девяти ударов по голове, а был самостоятельным ударом, по мнению доктора даже нанесенным другим орудием. Снова «копченая селедка».

— Но девяток было куда больше, — пробормотал инспектор Квин и виновато огляделся вокруг.

— Все в порядке, папа, больше нет смысла держать это в секрете. Итак, мы переходим к анонимным письмам и их содержанию.

— Постойте, Квин! — Ассистент окружного прокурора тыкал указательными пальцами в сторону Вирджинии и Питера, стоя позади них.

— Я же сказал, мистер Рэнкин, что надобность в секретах отпала. — Эллери повернулся к Вирджинии и Питеру: — Должен объяснить, что в Главное полицейское управление на имя моего отца пришла серия анонимных посланий, о которых знало только несколько официальных лиц.

— Ну вот, вы все испортили, — сердито сказал Рэнкин. — Я с самого начала был против этого и говорил окружному прокурору…

Эллери не обратил на него внимания:

— Связь кое-каких из этих сообщений с числом «девять» указывала на то, что их прислал убийца Импортуны. В некоторых конвертах лежали игральные карты — целые или половинки. Сообщения, переданные с помощью карт, конечно, относятся к гаданию. Я интерпретировал их согласно популярной гадальной системе. Но дело в том, что таких систем несколько и в каждой отдельные карты имеют разное значение. Отправитель ни разу не уточнил и даже не намекнул, какой системой следует пользоваться. Поэтому смысл, который я приписывал картам, был чисто произвольный и вовсе не обязательно правильный. Опять «копченые селедки», как и индексы почтовых отделений, которые убийца выбрал для отправки, чьи цифры в сумме составляли девять.

Даже число посланий оказалось подделкой. После девяти прибыло десятое, компрометируя магическое число. «Копченые селедки»!

Пять конвертов содержали текстовые сообщения. В одном из них говорилось, что друг детства Импортуны стал судьей верховного суда. Роль числа «девять» для Верховного суда Соединенных Штатов известна каждому школьнику. Но тщательное расследование не обнаружило такого друга детства или вообще друга у Нино. Сообщение было попросту ложным. Или, говоря словами Честертона, поддельным. А твоими словами, папа, «копченой селедкой».

То же самое относится и к четырем другим словесным сообщением. Одно из них заявляло, что в молодости Нино Импортуна играл в полупрофессиональной бейсбольной команде Бингэмптона в штате Нью-Йорк. Это оказалось вымыслом. Другое утверждало, что на его ранчо в Палм-Спрингс имелась площадка для гольфа — еще один намек на девятку, так как на частных площадках лунок, как правило, девять или восемнадцать — число, кратное девяти. Но это также не подтвердилось. В поместье Импортуны в Палм-Спрингс не было площадки для гольфа.

Еще одно сообщение — простите, что упоминаю это, миссис Импортуна, — приписывало Импортуне любовь к использованию кошки-девятихвостки. Миссис Импортуна заверила меня, что это неправда и никаких доказательств подобных сексуальных извращений найти не удалось.

И наконец, сообщение о заказе Импортуной изготовления скульптур девяти муз для его виллы на Лугано. Вы, Питер, категорически это отрицали, заявив мне, что надзирать за выполнением подобного заказа входило в ваши обязанности, однако вы ничего о нем не знали. Лгать об этом вам было бессмысленно, так как элементарное расследование обнаружило бы скульптора, принявшего заказ, если бы сообщение было правдивым. Но расследование не обнаружило никаких следов такого лица.

Итак, девять сообщений были ложными или не имеющими отношения к делу. Помните, что я пытался исключить поддельные улики с целью установить, какая из улик, связанных с числом «девять», не являлась «копченой селедкой». Но я пришел к обескураживающему выводу, что все девятки были «копчеными селедками», явно не имеющими никакого значения! Нино мог подписывать контракты 9-го, 19-го или 27-го числа, отказываясь заключать сделки в другие дни, назначить свою свадьбу на девятый день девятого месяца или изменить дату своего рождения таким образом, чтобы она изобиловала девятками, но все это не являлось подлинными уликами. Эти поступки совершал сам Импортуна, а не убийца. Мне нужно было найти девятку, связанную с убийцей, но я ее не обнаружил. Я исключил все девятки, которые видел тогда, кроме одной.

Это было кульминацией тщательно продуманной сцены, и Эллери сыграл ее так, как играл аналогичные кульминации в аналогичных сценах, — завораживая слушателей блестящими глазами, используя свой голос как рапиру, подавляя их своей личностью, грозя им указательным пальцем.

— Кроме одной, — повторил он. — Одна девятка была подлинной. Одна девятка не являлась «копченой селедкой». Эта девятка возникла в результате послания номер 10. Это неожиданное, нарушающее традиционное число послание, миссис Импортуна, лежало в основе вопроса, который я задал вам по поводу вашего свидания за ленчем с Питером Эннисом 9 декабря 1966 года.