Книга Путь к сердцу мужа - Инна Карташевская

— Ваша фирма берет дешевизной, — объяснила ей Татьяна.

— В России рабочая сила гораздо дешевле, чем в других странах, поэтому вы можете позволить себе ставить такие цены, что покупателям выгоднее везти ваши изделия из России, чем закупать в своих собственных странах.

На шестой день выставка закрылась и они вновь провели за работой целый день, только теперь, наоборот, разбирали все и складывали в коробки. По договоренности, все образцы забирали себе их итальянские партнеры из фирмы «Пластстор». Они должны были сфотографировать все для своих каталогов и разослать клиентам. Женщинам помогали вернувшиеся рабочие и представители «Пластстора», поэтому работа шла быстро, и вечером им впервые удалось поужинать в ресторане отеля. Полонский как всегда сразу исчез после работы, и они пошли в ресторан втроем. Зато чувствовали себя свободно, заказали вино и пили за знакомство, за дружбу и за расставание.

Татьяна и Ширли улетали в Париж на следующий день рано утром. Лизин самолет улетал в три часа дня, а Полонский оставался в Италии еще на один день, так как у него было назначено несколько деловых встреч во второй половине дня.

Вечером они все, включая Лизу, уложили вещи. Утром еще до завтрака Лиза пошла провожать своих новых подруг до автобуса. Полонский ждал их внизу. Лизе действительно было грустно расставаться с этими женщинами. За эти дни, а вернее, вечера, они успели сдружиться.

Обменявшись адресами, номерами телефонов и расцеловавшись на прощание, они, наконец, расстались, и Лиза вновь осталась наедине со своим боссом.

— Ну, пойдемте завтракать, — бодро сказал он ей, когда они вернулись в отель. — Кстати, номер нужно освободить в 12 часов, так что у вас есть еще время побегать по магазинам.

— Вот еще, — презрительно фыркнула Лиза. — Неужели вы серьезно думаете, что я могу потратить эти единственные свободные часы на магазины?

Лиза очень изменилась за эти пять дней. Начало положило то, что Полонский сказал ей, что она хорошенькая. Потом все последующие пять дней ее осыпали комплиментами почти все заходившие к ним посетители, и окончательно избаловали ее. Она впервые почувствовала уверенность в себе, поняла, что она привлекательна и желанна. Сегодня, когда официальная часть ее командировки закончилась, она позволила себе надеть свой самый легкомысленный наряд: обтягивающие светло-голубые джинсы, сидевшие на бедрах, и короткий голубой топик, оставляющий открытым живот. Она уже несколько раз ловила на себе заинтересованные взгляды своего босса. Вся ее робость перед ним куда-то исчезла. Она чувствовала себя просто хорошенькой женщиной, которой хочется кокетничать со смотрящим на нее мужчиной.

— А что же вы собираетесь делать? — удивился он.

— Да ведь мы же во Фло-рен-ции, — по слогам произнесла она название города. — Это же родина Леонардо да Винчи, Микеланджело и Рафаэля. Здесь в галерее Уффици находятся их подлинные картины, а в Галерее Академии стоит Давид. Представляете себе, подлинный четырехметровый Давид. Не копия, а именно тот, которого создал сам Микеланджело.

— Вы так любите живопись и скульптуру?

— Что значит «так»? Это же величайшие произведения искусства. По-моему, нет такого человека, который не мечтал бы их увидеть своими глазами. И не говорите мне, что вы ни разу не видели их.

— К своему стыду должен признаться, что как-то действительно не удосужился посмотреть, — смущено сказал он.

— Ну, да. Такого просто не может быть, — совершенно искренне изумилась Лиза.

— Тем не менее, это так. Ну, теперь я, конечно, упал в ваших глазах. Скорее всего, вы теперь и уважать меня не будете?

— Почему же? Я полагаю, у вас есть какие-то другие достоинства, — ядовито сказала она. — Но, помнится, мне кто-то говорил, что вы из интеллигентной семьи.

— Так, все, мне уже стыдно. Между прочим, у меня сегодня встреча назначена на два часа, так что я, наверное, тоже схожу полюбуюсь на картины. И на Давида, кстати. Если вы не возражаете, конечно.

— Кто я такая, чтобы вставлять вам палки в колеса, — фыркнула Лиза. — Конечно, можете идти.

— Договорились. А когда там открывается?

— В восемь пятнадцать, так что уже открыто.

— Тогда давайте поспешим. В двенадцать нужно освободить номера, а в час вам нужно быть в аэропорту. Да и мне тоже в час нужно уже выехать.

Они быстро доели скудный «европейский» завтрак, состоявший только из булочек, джема и кофе, и вышли на улицу. Полонский сразу же устремился к такси.

— А мы не разорим «Интернейшнал Пластик», если будем так лихо разъезжать на такси? — с опаской спросила не привыкшая к излишней роскоши Лиза.

— Да я, в общем-то, человек не бедный, — просто сказал он и получил от Лизы еще один мысленный плюс. Она терпеть не могла жадных мужиков.

Возле галереи сидело не меньше десятка художников, предлагающих желающим нарисовать их портрет за двадцать минут или купить какую-нибудь картину. Заказывать свой портрет Лиза не решилась, но перед одной картиной не смогла устоять. На небольшом полотне была изображена юная балерина, сидящая на стуле. То ли она устала после репетиции, то ли разуверилась в собственном таланте, но вся ее фигурка излучала отчаяние, и она напоминала изломанный цветок.

— Вы что, действительно думаете, что это ценная картина? — насмешливо спросил ее Полонский, видя, как она не может оторвать взгляд от своего приобретения.

— Нет, мне просто нравится, — тихо сказала Лиза. — Бедная, в ней ведь что-то сломалось.

Полонский только внимательно посмотрел на нее и промолчал.

У входа они взяли электронные гиды, в которых голос на русском языке тут же стал бормотать всякие сведения об истории галереи и о картинах, но Лиза не слушала. Подняв голову, она с восторгом смотрела на что-то в конце коридора.

— Вот, — не выдержав нахлынувших чувств, она повернулась к нему. — Вот он, видите?

— Кто? — с любопытством спросил он, вертя головой.

— Лаокоон, жрец Лаокоон, помните, в учебнике истории древнего мира для четвертого класса была фотография этой скульптуры. Боги за что-то наказали его, и на него и его сыновей напали змеи, обвили их и задушили.

— Да, действительно, я тоже помню это.

— А теперь мы с вами видим эту скульптуру своими глазами, — с благоговением сказала она. — Ну, не чудо ли?

Закончив любоваться страданиями несчастного жреца и его сыновей, они пошли искать зал Рафаэля. Он оказался одним из первых. Лиза сразу же застыла перед картиной, известной ей с детства.

— «Поклонение волхвов», — таким же благоговейным шепотом произнесла она.

— Знаете, Эльвира, — не выдержал ее спутник, — я, конечно, знаю, что это величайшее произведение искусства. Но я ничего хорошего в ней не нахожу. Во-первых, она какая-то темная, ничего толком и не видно, во-вторых… ну, в общем, она мне не нравится.