Книга Окончательное решение - Рекс Стаут

Я обернулся к Кремеру.

— Послушайте, я, конечно, знаю все, что знает мистер Вулф. Но вчера не только сказал вам, что убежден в том, что Вэйл был убит, но также сказал, что почти уверен, кто совершил это убийство. Лично я никого не подозреваю. Отказываюсь даже гадать!

— Он этого не утверждал. Это был вопрос.

Вулф фыркнул.

— Да, вопрос, но риторический. Вы сказали, что я позирую — ваше выражение. Очевидно, больше вы так не считаете, и это не удивительно, раз я нашел деньги. А теперь вы еще требуете, чтобы я вам все растолковал.

— Еще одна ложь. Я этого не требую.

— Нет, требуете. — Вулф поднял руку ладонью кверху. — Подумайте. Как я вчера уже говорил вам, мои выводы относительно местонахождения денег и смерти мистера Вэйла основываются на умозаключениях и логических посылках, к которым я пришел на основании имеющихся данных. Таких данных, которые неизвестны вам, у меня нет. Сегодня же вы их требуете, да еще рычите и угрожаете.

— Вы снова все выворачиваете наизнанку! Я не рычал.

— Поясняю. Я не обязан ни как гражданин, никак правомочный детектив делиться с вами результатами моих логических размышлений. Я не обязан рассказывать вам о ходе моих мыслей, благодаря которому я узнал, где спрятаны деньги, и понял, кто является убийцей мисс Атли и мистера Вэйла. Я, конечно, могу рассказать вам все, но это целиком зависит от моего желания. Я подумаю над этим и если…

Послышался звонок. По дороге в прихожую я размышлял, кто бы это мог прийти — Эндрю Хлад, готовый к бою не на живот, а на смерть, или какой-нибудь журналист в поисках объектов новостей. Оказалось, что ни тот, ни другой. Это был Бен Дайкс из графства Вестчестер и с ним незнакомец. Не зная, будет ли желательно их присутствие в конторе, я приоткрыл дверь, не сняв цепочку, и сказал:

— Снова пришли?

— Но теперь во всеоружие, — ответил Дайкс.

— Вы Арчи Гудвин? — спросил незнакомец и показал свой значок, не вестчестерской полиции — нью-йоркской. — Откройте.

— Рабочие часы кончились, — сказал я. — Назовите мне хоть одну убедительную причину, по которой я должен…

— Взгляните, — сказал Дайкс и сунул в щель бумажку.

Я взял ее, развернул и прочел. Внимательно. Она была слегка многословна и выспренна, но я понял ее основную идею.

— Мистер Вулф захочет ознакомиться с этим, — сказал я. — Он большой любитель чтения. Извините меня на минуту.

Я отправился в контору, дождался, пока Вулф закончит говорить, и сказал:

— Простите, что мешаю вашей беседе. Явился Бен Дайкс из Вестчестера вместе с нью-йоркским фараоном в качестве эскорта и принес вот это. — Я протянул ему бумажку. — Ордер на арест Арчи Гудвина по обвинению в крупном хищении, По жалобе миссис Элтеи Вэйл. — Я обернулся к Кремеру. — Есть ли у вас еще вопросы до того, как меня уведут?

Он даже не взглянул на меня. Его взор был прикован к Вулфу, который только что сказал, что он знает, кто убийца. Вулф протянул руку и взял ордер.

— Она сумасшедшая, — сказал он. — Впусти их.

— Нам Гудвин не нужен, — сказал Кремер. — Утром мы отпустим его на поруки.

— Впусти их, — выпалил Вулф.

Я вернулся в прихожую, снял цепочку, распахнул дверь, пригласил их войти и удивился, что их стало трое. Очевидно, третий стоял у крыльца в качестве резерва на тот случай, если я открою дверь. Нужно все предусмотреть, когда отправляешься на охоту за гориллой. Вскоре я понял, что ошибся. Когда они шагали за мной в контору, третий человек обогнал их, проскочил к столу Вулфа, вытащил из кармана бумагу и сунул ее Вулфу.

— Для вас, — сказал он и повернулся к двери, но Бен Дайкс успел схватить его за рукав и спросить: — «Кто вы такой?»

— Джек Даффи, судебный исполнитель, — сказал он, вырвался и ушел.

— Канцелярская крыса, — с отвращением произнес Дайкс.

Я вышел в прихожую, посмотрел, захлопнул ли он за собой дверь, и вернулся и контору. Вулф держал в руках бумагу и хмурился. Он прочел ее от точки до точки, позволил ей выпасть из рук на стол, откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и выпятил губы. Затем он втянул их, вновь выпятил — и так несколько раз…

— Ладно, Гудвин, пошли, — сказал Дайкс.

Нью-йоркский сыщик вдруг узнал инспектора и пытался поймать его взгляд, чтобы поздороваться, но Кремер уставился на Вулфа.

Минуту спустя Вулф раскрыл глаза, выпрямился и спросил своего эксперта по женщинам, то есть меня: «Она что, сошла с ума?»

Он постучал по бумажке.

— Судебная повестка. Она подала на меня в суд, требуя возврата не только всех денег из чемодана, но и гонорара, который уплатила мне.

— Это делает вам больно? — хрюкнул Кремер.

Вулф посмотрел на него.

— Мистер Кремер. У меня имеется предложение. Я бы не хотел, чтобы его слышали посторонние, и, я надеюсь, вы поймете мое пожелание. Полиция правомочна отложить исполнение приказа об аресте. Я прошу вас порекомендовать мистеру Дайксу, которого сопровождает ваш человек, не брать под стражу мистера Гудвина до завтра. Когда они уйдут, я выскажу вам свое предложение.

Кремер склонил голову набок и пожевал губами. Он сделал вид, будто серьезно обдумывает слова Вулфа, хотя отлично понимал, что Вулф не позирует.

— Дайкс из полиции Вестчестера, — заговорил он, — Наш человек сопровождает его исключительно в порядке гостеприимства. Решить вопрос, когда арестовать Гудвина, зависит только от Дайкса. — Он обернулся. — Что вы скажете, Дайкс? Или вам нужно позвонить в Уайт-Плейнс?

Дайкс покачал головой.

— Это не обязательно, инспектор. Я могу принять решение по своему усмотрению.

— Вот и хорошо, принимайте. Вы слышали, что сказал Вулф.

— Я хотел бы иметь возможность сослаться на ваше предписание.

— Ладно, Это мое предписание.

Дайкс обернулся к столу Вулфа, взял ордер на арест и обратился ко мне:

— Запрещаю вам покидать пределы штата, Гудвин.

Я ответил, что даже не мечтаю об этом, и он направился к выходу, сопровождаемый сыщиком. Я встал и проводил их, желая быть вежливым по отношению к человеку, который согласился отсрочить мое заточение за решетку. Когда я вернулся в контору, говорил Вулф.

— …но сперва я хочу убедиться сам. Я уже говорил, что никаких доказательств у меня нет. Мистеру Гудвину предъявлен ордер на арест, мне исковое заявление с вызовом в суд, и я предпочел бы не подвергать себя опасности быть привлеченным за клевету.

— Чушь. Вы же скажете мне это в частном порядке, какая тут может быть клевета?

— Понятно, Но, говоря откровенно, не это главное. Я намерен предпринять определенный шаг и боюсь, что если скажу вам, к какому логическому выводу я пришел, вы сделаете этот шаг чрезвычайно трудным для меня, а то и вообще невозможным. Сами вы не откажитесь на этот шаг, потому что, в отличие от меня, у вас не будет для него никаких оснований. Я свяжусь с вами, возможно, даже сегодня вечером, а самое позднее завтра до полудня.