Книга Автора! - Наталья Андреева

— Каким таким? — подозрительно спросила Алла.

— Ты для себя живешь, для своей фигуры и лица. Не дай бог, на щечках появятся пятна! А живот, раздувшись, уже не станет прежним! И грудь потеряет форму. Ребенка положено грудью кормить. Ты своей великолепной грудью будешь кого-то выкармливать? Что останется от этого сокровища после того, как им попользуется дитя?

— Есть же смеси.

— И няни. Все правильно. Нет, спасибо, Алла, я не хочу детей. От тебя — не хочу.

— Давай тогда просто жить вместе.

— Да не сможем мы просто жить! Поищи себе другой предмет для удовлетворения больного самолюбия, создай коллекцию, способную потрясти мир, сотвори чудо. Я даже готов подкинуть несколько идей, лишь бы ты меня оставила в покое. Направь свою энергию на работу. Говорят, это отвлекает. Все равно ты будешь старой, от этого никуда не деться. Надо подготовить почву. Для отступления. Так как насчет идей?

— Щей? Да что ты понимаешь в моде?!

— Я понимаю в красоте. И понимаю, что ты бездарность. Тебе ни в чем не удалось себя реализовать. Ты плохая жена, никакая мать и бездарный модельер. А от твоей красоты скоро ничего не останется. И маски не помогут.

— Мерзавец!

Цвет ее лица стал почти таким же, как обожаемый мною цвет глаз, зеленым.

— Да. Я мерзавец. Если это поможет нам расстаться, я согласен.

— Ты сам неудачник! Ты похож на бабу! Крутишься перед зеркалом, нюхаешь цветочки! И ручки не мараешь! Писатель, как же! Ты просто баба!

— А ты нет. Потому что не умеешь главного: рожать. И не умеешь любить. Ты машина. У тебя все рассчитано. Поделись опытом, как рассчитать, чтобы от тебя не сбежал любовник? Хватит ли на это твоего ума?

— Мне надо было выйти замуж за тебя тогда, десять лет назад, — кусая губы, сказала она. — Тогда бы ты никуда не делся.

— Да ты что, смеешься?! Чтобы я на тебе женился?! Я сам, своими усилиями выдал тебя за этого профессора! Чтобы отделаться! Каких усилий мне это стоило! Я вас познакомил, я ему про тебя рассказывал, подогревал интерес, я облегченно вздохнул, когда вы пошли под венец, и с тоской следил за тем, насколько тебя хватит!

Она еще больше позеленела, и тут я ударил в самое больное:

— Ты же старше меня! Мне немногим за тридцать, я мужчина молодой, в самом расцвете сил. Ты для меня — старуха.

Это окончательно вывело ее из себя. Еле сдерживаясь, Алла сказала:

— Так меня еще никто не оскорблял. У тебя талант, Паша. Ты сумел доказать, что я полное ничтожество. Но надо понимать, каких стоит наживать себе врагов, а каких нет. Прощай.

— Что ж. Я так понимаю, это разрыв. Разрыв окончательный, — с некоторым пафосом сказал я и потянулся к бутылке вина. — За это надо выпить.

Она внимательно следила за тем, как я наливаю в бокал вино. Когда же он был наполнен, сказала:

— Я забыла наверху свой мобильный телефон. Ты мне его не принесешь? Последнее одолжение.

— С удовольствием! Не хочу, чтобы ты за ним вернулась. И вообще, чтобы ты когда-нибудь еще переступила порог этого дома.

Я поднялся наверх, в спальню, перепрыгивая сразу через несколько ступенек. Я ликовал. Наконец-то! Я свободен! Свободен от этой женщины! Отдать ей то, что просит, и — адью! К моему удивлению, никакого мобильного телефона в спальне не было. А когда я спустился вниз, не оказалось в доме и самой Аллы. Я только пожал плечами. Значит, телефон был при ней. И машинально потянулся к бокалу вина. Мне надо было выпить, чтобы успокоить нервы. После такого выяснения отношений. Признаюсь, потерял бдительность. Но кто же знал, что при ней окажется ампула с цианистым калием? Что касается мотива, я, признаться, здорово ей насолил. Она бы не допустила, чтобы сбылось пророчество. Чтобы я увидел, как она стареет. Интересно, куда она дела ампулу с остатками цианистого калия? Сунула в кармашек своей модной сумочки, конечно! Туда, где лежит ее старая губная помада и носовой платок. Алла меркантильна, она не оставляет еды на тарелке, не выбрасывает тубу, если еще хоть разок можно мазнуть по губам помадой. Если в ампуле остался яд, она ее не выкинула. Ни за что! Поэтому я просто уверен, что ампула до сих пор лежит в ее сумочке, хотя яд в ней давно уже разложился и стал безобиден. Боюсь, она этого не знает. Отравить — как это по-женски! Если бы Алла подумала немного и успокоилась, вряд ли она стала бы меня убивать. Она сделала это в порыве отчаяния, я же, каюсь, нарочно ее спровоцировал. Но уж больно мне не терпелось отправиться на тот свет. Зачем? Об этом я еще скажу, а пока отдаю в руки правосудия женщину, которая должна понести наказание хотя бы за то, что не способна понять, зачем вообще живет на этом свете…»

— Да. Зачем живет?

Алексей невольно прикрыл глаза. Аи да Клишин! Удивил! Он посмотрел на Михина:

— Когда пришло?

— В пятницу. Как ты и говорил.

— Почему сразу не позвонил?

— Не поверил. Откуда ты узнал, что будет письмо?

— Должен же у этого шедевра быть конец.

— А что в конце?

— Истина.

— Значит, расследование вести не надо, убийцу искать не надо, надо только получать послания с того света и следить за развитием событий? И дождаться последней главы?

— А если он врет? Как в случае со мной? Как в случае с Солдатовым?

— А если не врет?

— Что ж ты тогда сидишь? Беги, хватай! Ампула там есть, я не сомневаюсь! Выяснил, где эта Алла живет?

Михин обиженно засопел.

— Выяснил. Кстати, письмо отправлено из того же района. Судя по штемпелю на конверте.

— Да некстати оно оттуда отправлено! Кто это сделал? Сама Алла? Ревнивый профессор? Зачем? Столько лет носил рога и решил вдруг наказать жену? Проверяй, проверяй, Михин.

— Слушай, Леша, поедем со мной туда?

— Куда?

— К этой Алле. Раз ты уверен, что ампула там есть, значит, мы ее и изымем. Я выдам тебя за понятого, хочешь?

— Я уже там был, в понятых. А санкция у тебя есть?

— Есть. В пятницу же вечером и получил.

— Так в чем дело? Почему ты еще не там?

— Потому что Клишин — сволочь, — мрачно сказал вдруг Михин. — Он над нами издевается!

— Он же покойник, — усмехнулся Алексей.

— Пусть: Я знаю, как будет. Мы поедем, изымем ампулу, задержим Аллу, потом придет очередное письмо. А в нем: «Ха, ха, ха! Разумеется, я пошутил! Я сам ее подбросил! Ампулу!».

— Умница! — похвалил Михина Алексей. — Начинаешь мыслить стратегически. Ты начал его понимать.

— Не понимаю одного — зачем!

— Он же обещал объяснить. И тебе, и нам всем: Серым людишкам, — усмехнулся Алексей. — Тупым ментам.