Книга Ночь с дьяволом - Лиз Карлайл

Они вместе исчезли за дверью в противоположном конце комнаты.

— Милорд не одобряет наш брак, — пробормотала Фредерика, когда за ними закрылась дверь.

— О нет, дорогая! — улыбнулась Хелен, ставя на стол чашку. — Мой муж несколько изумлен — вот и все. Записка Бентли нас сильно озадачила, потому что мы и понятия не имели, что он решил наконец жениться. Но мы этому рады, Фредерика. Мы чрезвычайно рады приветствовать тебя как нового члена нашей семьи.

— Для меня это большая честь. Хелен вдруг наклонилась к ней.

— Идем, — шепнула она. — Позволь мне показать тебе апартаменты, которые я решила переделать заново. Может быть, они тебе подойдут. Дом этот невелик, но, мне кажется, вам будет уютно.

— Не сомневаюсь, — ответила Фредерика, заставив себя улыбнуться. — Вы все очень любезны.

Кабинет в Чалкоте остался таким же, каким его помнил Бентли. Это была большая, обшитая деревянными панелями комната с глубоким эркерным окном, массивным письменным столом красного дерева и таким обилием книг, что их могло бы хватить на городскую библиотеку. Единственным новым добавлением был выводок котят, половина которых спала у камина со своей матерью Матильдой, рыжей кошкой, которая уставилась на них сквозь щелочки сонных глаз.

Остальные котята — три толстеньких меховых шарика — лазали на коротких неустойчивых лапках вокруг ведерка для угля под бдительным оком своей бабушки Боадицеи, устроившейся в позе сфинкса на газете «Тайме», лежащей на письменном столе Кэма. Бентли направился к одному из мягких кресел с подголовниками, полукругом стоявших возле камина. Он очень устал и был не намерен выслушивать нотации Кэма стоя — если он вообще будет их выслушивать, чего он чаще всего не делал.

— Насколько я понимаю, ты обесчестил бедную девушку? — без обиняков приступил к делу Кэм.

— Ты так думаешь? — произнес Бентли, вытянув ноги и расслабившись. Эта поза почему-то неизменно вызывала раздражение брата. — Это все, что ты смог придумать, Кэм? Не густо. Ведь есть еще изнасилование, ограбление, похищение. Или, возможно, я женился на ней из-за денег.

Судя по всему, его слова отнюдь не обескуражили брата.

— Что бы о тебе ни говорили, Бентли, но я не могу себе представить, чтобы ты женился ради приданого, — грубовато сказал он. — Ты не стал бы затруднять себя женитьбой, потому что недостаточно сильно любишь деньги.

— А это уже комплимент! — с горечью произнес Бентли. — Как это великодушно.

Его брат нетерпеливо махнул рукой.

— Я всего лишь хочу помочь тебе, Бентли, — пояснил он. — Если с твоей женитьбой связан какой-нибудь скандал, то я хотел бы услышать об этом сейчас.

— Я не нуждаюсь в твоей помощи, — удивительно спокойным тоном проговорил Бентли. — А что касается скандала, то, к сожалению, есть немного. Поздравь меня, Кэм, я скоро снова стану отцом.

Бентли с некоторым удовлетворением заметил, что лицо брата слегка побледнело.

— Снова? — переспросил Кэм. — Но ты никогда не был отцом, Бентли! По крайней мере в прямом значении этого слова.

Слова Кэма почему-то не вызвали у него того гнева, на который брат рассчитывал. Отчасти это объяснялось просто усталостью. Но отчасти в этом был виноват пестрый котенок, который принялся карабкаться вверх по брючине Кэма. Трудно человеку изображать из себя деспота, когда с его колена свисает пищащий меховой шарик.

— Да, настоящим отцом я никогда не был, — признался Бентли, наблюдая, как брат, отцепив котенка от брючины, прижал его к себе, придерживая подбородком. — Но это не моя вина, Кэм. Если бы я знал, что моя любовница родила мне дочь, я бы, как мог, позаботился о них обеих. А об этом ребенке я буду заботиться изо всех своих сил. Ну а теперь пожелаешь мне счастья, Кэм? Или ты предпочтешь без конца читать мне нотации?

— Я всегда желал тебе только счастья, — серьезно произнес Кэм. — А теперь я желаю счастья также и твоей молодой жене. Надеюсь, ее счастье будет главнейшей целью твоей жизни.

Бентли чуть заметно усмехнулся и уставился в догорающий в камине огонь.

— Я не сделаю ее несчастной умышленно, если ты это имеешь в виду…

— Я не то хотел сказать, — оборвал его Кэм. — Но я рад это слышать. Она производит впечатление хорошей, благовоспитанной молодой леди. К тому же она очень красива. Тебе здорово повезло…

— Какого черта ты расхваливаешь добродетели моей жены, — прервал его Бентли, вскакивая с кресла, — или говоришь, как мне повезло? Я успел заметить и то, и другое. И держись от нее подальше, ты меня слышишь?

Кэм вскинул голову.

— Ты привез свою жену в этот дом по своей воле, — процедил он, холодно глядя на брата. — Фредерика теперь моя сестра. Боже милосердный, Бентли! Каким надо быть человеком, чтобы заигрывать с женой брата? Ты можешь мне ответить на этот вопрос? Только не говори, что я тебя не так понял.

Но у Бентли бешено заколотилось сердце. В комнате вдруг стало жарко и душно. Что он на самом деле имел в виду? Что? Он плохо соображал. Ему было трудно дышать. Стараясь избавиться от неприятного ощущения, он тряхнул головой и взъерошил рукой волосы.

— Кэм, я не имел в виду… — неловко начал он. — Я совсем не это хотел сказать… Ох, черт возьми, будь я проклят, если знаю, что я имел в виду. Мне кажется, что женитьба лишает человека разума.

Взгляд Кэма мало-помалу потеплел.

— Если ты намерен бесцельно метаться по комнате, то не наступи на котят.

Бентли был на полпути к окну. Он действительно бесцельно метался по комнате. Кэм, как всегда, правильно предугадал его действия. Это было нетрудно, потому что Бентли всегда было не по себе в этом доме. Вдали от Чалкота он иногда грустил, как тоскующий полому школьник, однако стоило ему сюда приехать, как его охватывала тревога. Ему казалось, что что-то должно случиться. И хотя ничего не случалось, ощущение близкой опасности не проходило, как будто он во время грозы с замиранием сердца ждал, что вот-вот ударит молния.

Он бесцельно двигался по комнате, хватая в руки всякие вещи и все время поглядывая в окно, словно ждал, что увидит беду, шагающую по подъездной аллее к дому. Ему было видно, как на дальнем холме старый Ангус и один из молодых работников пашут землю на южном склоне и перевернутые пласты почвы из безжизненно серых превращаются в коричнево-черные, насыщенные жизненной силой и сулящие плодородие. А его жизнь? Можно ли было ждать, что в ней произойдут подобные многообещающие изменения? Если он приложит все силы, то добьется ли он настоящего счастья и благосостояния, заработанного своим трудом, а не выигранного за карточным столом у кого-то другого?

Теперь, когда свадебные хлопоты остались позади и приходилось подумать о том, как жить дальше, он уже не чувствовал того удовлетворения, на которое рассчитывал. И как бы он ни хорохорился, вопросы брата задели его за живое. Сможет ли он обеспечить Фредди счастливое будущее? Или это его долг? А в чем заключается ее долг? Наверное, несправедливо, что она должна иметь такие же обязательства по отношению к нему. Он рассчитывал, что, привезя Фредди в Чалкот, он сумеет избавиться от некоторых призраков прошлого, но они, кажется, не только не исчезли, но стали еще назойливее. Не ошибся ли он, приехав сюда? Похоже, брат умел читать его мысли.