Книга Предательство - Хелен Диксон

Чувствуя себя, как никогда, близкой к тому, чтобы расплакаться, Белла опустила взгляд, не в силах вместить в себя те восхитительные откровения, которыми он только что с ней поделился.

— Мне нравился Карлтон Робинсон, когда я впервые его встретила, — прошептала Изабелла. — Однако спустя пару дней я уже с трудом его выносила и не могла дождаться, как бы от него избавиться. Похоже, я совсем не умею правильно оценивать мужчин. Возможно, я должна передумать и отказаться от замужества с вами.

— Белла, — мягко произнес Ланс, — у тебя нет выбора, если ты хочешь сохранить свою репутацию. Успокойся, дай мне на тебя посмотреть, — нежно продолжал он ее уговаривать.

Однако, когда Изабелла поддалась на его речи и подняла голову, его брови растерянно насупились. Трудно было не заметить слезы, капельками блестевшие на ее длинных, шелковистых ресницах. Дотронувшись рукой до ее щеки, он нежно стер одну слезинку большим пальцем.

— Все не так плохо, не надо плакать.

Смущенная оттого, что ей не удалось сдержать эмоции, Белла покачала в ответ головой:

— Я не плачу.

— Ладно, ладно — твои реснички мокрые. Если это не слезы, то я должен предположить, будто идет дождь, однако я не вижу ни капельки.

— Со мной все в порядке. Это была всего лишь минутная слабость. Все прошло.

— Ты уверена в этом, а, Белла?

Прежде чем она успела приготовиться, он разомкнул для нее объятия и прижал ее к себе. А потом принялся страстно целовать ее волосы, щеки, ласкать сладкие уста. Их губы слились, ярость уступила мягкости, опьяняющим бархатистым прикосновениям. Целую вечность спустя Ланс оторвался от ее губ и взглянул в глаза, казавшиеся теперь теплыми, ласковыми и сухими.

— Это было ошибкой! — с отчаянием в голосе воскликнула Белла.

Его губы изогнулись в едва заметной улыбке.

— Тогда давай совершим еще одну.

Говоря это, он взял ее за руку и повел вниз по ступеньками террасы в призывную темноту сада, подальше от любопытствующих глаз. Его высокая фигура была скрыта ночными тенями, а света от дома едва хватало, чтобы разглядеть подле себя смущенную Изабеллу. Ланс наклонился к ней и заключил в кольцо своих рук. Глаза его словно метали пламя, прожигая ее насквозь.

Белла была потрясена реакцией собственного тела на этого мужчину. Всего одно прикосновение, поцелуй, взгляд — и Ланс пробудил ее. Что-то внутри ее налилось обжигающей силой и готово было кричать от радости грядущей близости. Ее сердечко яростно колотилось в груди, и она явственно ощущала, как рядом, в том же бушующем ритме, бьется его сердце. Белла еще теснее прижалась к нему. Ею двигала не ярость или гнев, а бурный восторг, то самое удивительно сладостное чувство, которое ощущала она, когда он ее целовал. Вся ее недавно обретенная женственность ответила на призыв его мужского естества. Это казалось безумием. Она издала хрипловатый горловой стон и откинула назад голову, пронзенная накалом разделенной страсти.

— Ты и в самом деле хочешь меня, ведь правда, Белла? — воскликнул Ланс с едва сдерживаемым восторгом, ощущая на губах ее сладкое и теплое дыхание, пока Изабелла продолжала прикасаться к нему, содрогаясь в его объятиях. — Скажи же это. Сердце твое бьется слишком быстро, чтобы сохранять незаинтересованность, любовь моя.

Она была словно одурманена, ее глаза затуманены, являя прелестное зрелище глубоко погруженной в пучину любовных наслаждений женщины. Все ее ощущения поглощены и дезориентированы магией этого сокровенного действа. Нежно приподняв ее подбородок, он принялся целовать ее лицо, зажмуренные глаза, бархатистые щеки. Губы ее дрожали, и он снова впился в них своими устами.

— Господи, — хрипло прошептал Ланс, его глаза блестели, когда он пристально всматривался в ее запрокинутое лицо. — Ты самая откровенная и решительная женщина, которую я встречал, — черты, восхищающие меня в любой даме, но ты еще и потрясающе красива и желанна.

Он опустил ее на скамейку. В полутьме, освещенные лишь тусклым лунным светом и далекими отблесками уличных фонарей, смутные видения кремовой кожи ее обнаженных плечиков, изящной шейки возбуждали в нем дикое и одновременно столь незнакомое желание, которое никакой женщине еще не удавалось пробудить. Оно не было похожим на слепую и животную похоть. Скорее в нем таилось нечто сокровенное — сладкое и нежное очарование пробужденной страсти.

Ланс вновь припал к ее припухшим от поцелуев губам своим жадным ртом, лаская ее, впитывая ее дыхание. Он поглаживал пальцами ее отвердевшие от возбуждения соски и, похоже, никак не мог остановиться. Внезапно руки его проникли под юбку, принялись скользить по гладкой коже ее бедер. Их поцелуи стали еще более страстными. Губы его касались ее щек, продвигались по ее шее; Белла дрожала от их обжигающего напора и ощущения его рук на своей обнаженной коже. Разум твердил о необходимости сопротивления настырному вторжению, однако она больше не могла бороться, чувства ее были оглушены шквалом эмоций. Все существо словно погрузилось в пламя, изысканные ощущения переполняли ее. Его прикосновения, его запах — все это вместе пронзало ее насквозь. Белла почти не заметила того момента, когда он поднял ее с мраморной скамьи и опустил на холодную, мягкую и сладко пахнущую ночной прохладой траву.

Их тела сплелись, и весь мир наполнился страстью, неясными всхлипами и жаром. Из бального зала доносились звуки музыки и гул голосов, где-то в глубине сада раздавалось уханье филина, однако любовники были глухи и слепы, не замечая ничего, кроме яростного желания. Когда Ланс задрал ее юбки, Белла краем глаза увидела полоску кожи своих округлых бедер, чуть выше шелковых чулок, блеснувшую в лунном свете. Ей показалось, что она уже слишком долго задерживает дыхание, ее лицо и груди горели от сжигавшего их пламени. Высвободив ее грудь из лифа платья, Ланс ласкал, целовал посасывая ее губами. Изабелла никогда не испытывала ничего подобного, и новое невероятное ощущение едва не свело ее с ума.

Дрожь охватила все ее тело, и она желала, превыше всего на свете, почувствовать, как его крепкое поджарое тело прижимается к ней. Ланс продолжал целовать и ласкать ее, пока все ее мысли и эмоции, сердце и разум не превратились в жидкое пламя. Он пробудил ее потаенные стремления, освободил ее страсти, и она уже больше не могла ни в чем ему отказать. Белла повиновалась желаниям своего естества, полностью подчинившим разум и подхватившим с чарующей и одновременно ужасающей своим напором силой. Ланс опустился на нее и вошел в ее лоно, Белла судорожно прижала его к себе, и с уст ее сорвался крик боли и наслаждения. Трепеща в его объятиях она не чувствовала ничего, кроме дикого экстаза, охватившего ее, когда они слились в единое целое, дополняя друг друга в самом сокровенном акте занятия любовью.

Ланс торжествовал, держа ее нежное, гибкое молодое тело в своих объятиях. Ее тонкие, изящные руки обвивали его шею, их уста жадно тянулись друг к другу, он наслаждался ее теплотой и влагой. Ланс, вдоволь познавший плотские удовольствия, бывшие всегда доступными для него, никогда, до встречи с Беллой, не держал в объятиях женщину не только юную, но и невинную, нетронутую и чистую, безмятежная, невозмутимая красота которой приводила его в восторг.