Книга Неправильный боец РККА Забабашкин - Максим Арх

разрешаю, — покачал головой Миллер, который не собирался объяснять подчиненному о нежелательном несогласованном с вышестоящим командованием перемещении войск в обратном направлении. — Занимайтесь своими делами.

В дверь неожиданно постучали.

«Кто бы это мог быть? Неужели арест за провал важного направления⁈» — вздрогнул всем телом генерал и, помня об алиби, потянулся к трубке, тем самым показывая подчиненным, что как только услышал информацию, сразу же собирался о ней доложить.

Но, к всеобщему удивлению, в помещение вошёл адъютант, который до этого момента всегда входил без стука.

— Что случилось, что вы решили постучать⁈ — враз осипшим голосом поинтересовался Миллер, чувствуя что сердце вот-вот вырвется из груди.

— Прибыл командир подразделения войсковой разведки, — доложил адъютант. — Он обладает очень важными сведениями и просится на доклад. Говорит, дело очень важное и касается города Троекуровск.

Все находящиеся внутри переглянулись.

— Пустите его, — через пять секунд произнёс генерал и, вновь убрав руку от телефона, облегчённо выдохнул: — Может быть, он сможет прояснить, какого чёрта там происходит⁈

Майор Ланг вошёл, отдал приветствие и тут же доложил, что по новым полученным сведениям, находящийся в тылу город взят освобождёнными пленными.

— Пленными⁈ — синхронно удивились штабные офицеры.

— Да! — чётко подтвердил тот. — Из Троекуровска в Новск добралось несколько наших солдат, и они рассказали, что именно пленные, освободившись из лагеря, что был за городом, атаковали город, а затем и наш гарнизон, укрывшийся в местной больнице. И еще, они сказали…

Тут майор замялся.

Видя это и не желая, чтобы хоть что-то в этом деле было сокрыто, генерал рявкнул:

— Не надо подбирать слова. Выкладывайте всё как есть. Сейчас важна каждая деталь!

Майор ещё чуть помялся, но под напором выжидательных взглядов уставившихся на него высших чинов, всё же решил рассказать о полностью абсурдной новости:

— Выжившие солдаты видели, что огонь по нашим парням вела мумия.

После этих неожиданных слов в помещении штаба повисла гробовая тишина.

Через долгую минуту её нарушил генерал. Он усталыми, тяжёлыми шагами, подошёл к шкафу, открыл дверцу, налил себе стакан шнапса и, подняв голову вверх, словно бы обращался к небу, громко выкрикнул: — Богом забытый Новск, точно такой же проклятый третьесортный Троекуровск, школа снайперов, тринадцать мистических сапог, место затерянного Грааля, невесть откуда взявшиеся партизаны, какие-то неведомо как освободившиеся военнопленные, человек без лица, а теперь вот ещё и египетская мумия! Oh mein Gott! Oh mein Gott! Зачем мне всё это?!?!?!?

И залпом выпил, не оставив на дне гранёного стакана ни капли.

* * *

Северо-западный фронт. Штаб советской армии

День выдался тяжёлый. Немцы давили и сосредотачивали силы под Чудово. С каждым часом становился понятен замысел противника, который не повернул к Москве, а направил все свои силы на Ленинград. Сейчас командованию нужно было понять, каким станет положение на фронте после того, как противник ударит по наспех создаваемой обороне под городом Любань.

Именно этот вопрос сейчас обсуждался в штабе армии, когда открылась дверь, и в помещение вошёл радист, держащий в руке радиограмму.

Он передал её начальнику штаба генерал-майору Тишину и ушёл. А генерал-майор, прочитав её, ничего не говоря, удивлённо посмотрел на своего начальника, затем потёр рукой глаза, словно бы стараясь прогнать сон, вновь прочитал текст и недоумённо произнёс:

— Э-э, это от подполья Троекуровска.

— Что там? — оторвался от карты командующий армией генерал-лейтенант Семёнов и тут же удивился: — Зачем они себя обнаружили? Зачем вышли на связь так рано? К чему они подвергают свою группу неоправданному риску? Город же взят немцами, и там наверняка работает радиоразведка, контрразведка и тому подобные.

— Владимир Леонидович, в радиограмме говорится, что город освобождён, — сам не веря в свои слова, негромко пояснил заместитель.

— Как освобождён⁈ Кем⁈ — был крайне удивлён услышанным командарм.

— Судя по всему, частями дивизии Неверовского.

— Кем, кем⁈ — ещё больше удивился генерал-лейтенант и напомнил: — У него же частей никаких нет. Ты же сам мне докладывал об этом. Говорил, что у него осталось около пятидесяти человек личного состава, среди которых более половины было ранено. Ведь так?

— Э-э, да — так.

— А раз так, значит — это какая-то ошибка. Уточните.

В помещение штаба, для проверки немедленно был приглашён радист, принявший радиограмму. После вопроса о тексте был получен всеобъемлющий ответ, в котором младший лейтенант заверил, что почерк передающего знает и никакой ошибки быть не может.

— Может быть это радио-игра? Возможно, радист раскрыт и сейчас передаёт те сведения, которые ему приказывает Абвер? — был задан резонный вопрос радисту.

Тот лишь пожал печами и доложил, что условленной пятисекундной паузы между текстом и подписью не было. А именно она являлась условным кодовым знаком, который говорил о том, что подпольщик раскрыт и работает под контролем.

— Не думаю, что с той стороны смогли бы так быстро вычислить эту хитрость, — закончил свои мысли младший лейтенант.

Когда его отпустили, то начштаба посмотрел на командующего и, подойдя к карте, ткнув пальцем в Троекуровск, произнёс:

— Остатки дивизии Неверовского обороняли Новск. Ещё вчера они были там и впоследствии противник их разбил. А теперь каким-то чудом они умудрились отбить Троекуровск⁈ Воля ваша, Владимир Леонидович, но это что-то уже за гранью понимания.

Командующий армией согласно кивнул и задумчиво произнёс:

— По прямой, расстояние между городами, около четырёх километров. Это конечно, относительно немного. Вот только не могли бойцы Неверовского пройти этот путь и, не встретив по дороге немцев, беспрепятственно занять город.

— Вот именно — абсолютно непонятно как такое могло произойти⁈ — согласился с ним генерал-майор.

Дверь вновь открылась.

— Новая радиограмма, товарищ командующий! — доложил радист, протянув листок Тишину, и вышел.

— Читайте! — то ли попросил, то ли приказал Семёнов.

'Штабу фронта. В связи с гибелью комдива Неверовского командование дивизией беру на себя.