Книга Птицы, звери и родственники - Джеральд Даррелл

– Да уж думаю, не поселиться ли тут, – промямлил капитан Крич, отряхивая с усов крошки. – Притянулось мне это место, хочу бросить здесь якорь.

Из-за свихнутой челюсти он прихлебывал чай со страшным шумом. Я заметил все возрастающую тревогу в глазах мамы.

– Так у вас… мм… есть корабль? – спросила она.

– Да не бойтесь, – сказал капитан Крич и схватил очередную лепешку. – Здесь желаю бросить якорь только я. А чего? Я теперь в отставке, есть времечко и приударить за девушками.

Говоря это, он пристально разглядывал маму и жадно жевал лепешку.

– Постель без женщины – что корабль без трюма, – заметил он.

К счастью, само провидение спасло маму от необходимости давать ответ – к дому подкатил автомобиль, в котором приехали остальные члены семьи, Дональд и Макс.

– Муттер, вот мы, – объявил Макс, ласково взглянул на маму и нежно ее обнял. – Вижу, мы прямо к чаю! Со шлюшками – вот здорово! Дональд, к чаю будут шлюшки!

– Не шлюшки, а плюшки, – поправил Дональд.

– Да не плюшки это вовсе! – сказала мама. – Простые ячменные лепешки.

– Кстати, о шлюшках, – вставил слово капитан Крич, – помню одну такую в Монтевидео – ох уж это была стерва! Весь корабль два дня ублажала! Жаль, теперь таких днем с огнем не сыщешь! Не выращивают, и все тут!

– Кто этот отвратительный старик? – спросила мама, как только ей удалось оттеснить Ларри подальше от пирушки, которая была в самом разгаре.

– Его фамилия Крич, – сказал Ларри.

– Это мне уже известно, – заметила мама, – но зачем ты привел его сюда?

– Да он занятный дед, – сказал Ларри, – и потом, не думаю, чтобы у него денег куры не клевали. Он приехал дожить здесь свой век в отставке на скромную пенсию. Я так думаю.

– Прекрасно, но он не будет доживать у нас, – сурово молвила мама. – Больше его не приглашай.

– А я-то думал, что он тебе понравится, – сказал Ларри. – Он странствовал по всему свету, побывал даже в Индии! А сколько он знает самых удивительных историй!

– Вот пусть он и дальше странствует по свету, – сказала мама. – Что-то я не в восторге от тех историй, которые мне довелось услышать.

Капитану Кричу, очевидно, приглянулось наше тихое пристанище, ибо с тех пор он стал у нас частым гостем. Мы заметили, что является он непременно к обеду, всякий раз возвещая о своем прибытии возгласом: «Эй, на палубе! Могу я подняться на борт и чего-нибудь ням-ням?» Поскольку он явно прошагал две с половиной мили по оливковым рощам, чтобы добраться до нас, в этой привилегии ему невозможно было отказать, так что мама, сердито ворча, отправлялась на кухню, доливала воды в суп и мельче крошила сосиски, чтобы капитан Крич мог присоединиться к нам. Зато он вознаграждал нас забавными историями из своей моряцкой жизни, а уж названия мест, где он побывал и которые я знал только по карте, так и лились потоком из его перекошенного рта. Тринидад и Тобаго, Дарвин и Дурбан, Буэнос-Айрес, Веллингтон и Калькутта, Галапагосские и Сейшельские острова, и даже Острова Дружбы, они же Тонга… Казалось, не осталось уголка на земном шаре, куда бы он не проник. Рассказы о своих морских похождениях капитан непременно чередовал с наидлиннейшими и наипошлейшими матросскими песнями, равно как и с похабнейшими куплетами о таких подробностях биологических отношений, что, к счастью, они были абсолютно недоступны пониманию мамы.

Наконец настал тот незабываемый день, когда капитан Крич явился без приглашения на чаепитие именно в тот момент, когда у нас в гостях были местный английский священник с женой, – они зашли не из религиозных побуждений, а просто из чувства долга. К нашему изумлению, капитан Крич вел себя на редкость пристойно: сперва он обменивался со священником мнениями относительно морских змей и высоты приливных волн, потом объяснял дражайшей половине, чем широта отличается от долготы, – словом, держал себя как образцово-показательный пай-мальчик, так что мы были даже горды за него. Но в конце чаепития произошло непредвиденное: каким-то непостижимым образом жена священника перевела разговор на тему о своем потомстве. Слушая ее, можно было подумать, что она не только единственная в мире рожавшая женщина, но еще и зачинала своих чад методом непорочного зачатия! Битых десять минут она не закрывала рта, рассказывая, какие у нее смышленые детки, пока наконец не умолкла на мгновение, чтобы допить чай.

– Ну, я-то уж староват, чтобы иметь детей, – сказал капитан Крич.

Супруга священника была шокирована.

– Зато, – с удовлетворением продолжал он, – сколько испытываешь наслаждения, когда пробуешь!

Финал чаепития был скомкан.

Вскоре после этого в один прекрасный день на вилле объявились Дональд и Макс.

– Муттер, – сказал Макс, – хотим везти тебя отсюда.

– Прогулка на яхте, – уточнил Дональд. – Прекрасная идея! Это все Макс, он выдумщик.

– Куда на яхте? – полюбопытствовала мама.

– Вокруг острова, – изрек Макс, вытянув свои длинные руки, как будто хотел обнять весь мир.

– Но ведь, насколько я знаю, ты не умеешь управлять яхтой, – сказал Лесли.

– Нет-нет. Не мы управлять. Ларри управлять, – с триумфом заявил Макс.

– Ларри?! – недоверчиво произнес Лесли. – Да он хоть что-нибудь смыслит в лодках?!

– Еще бы! – серьезно сказал Дональд. – Еще бы! Это классный специалист. Он берет уроки мореходства у капитана Крича. И капитан тоже поедет с нами – в качестве члена экипажа.

– Ну, тогда все, – сказала мама. – Ни за что не поеду на яхте с этим отвратительным старцем. Тем более если управлять будет Ларри.

Как ребята ни старались уговорить маму, та была непреклонна. Единственное, на что она согласилась, это чтобы члены семьи, включая Теодора, не желающие плыть на яхте, отправились через весь остров на машине и встретились с мореходами в бухте, где можно будет устроить пикник и искупаться при хорошей погоде.

Утро выдалось солнечным и ясным, и когда мы выехали, казалось, что день удастся на славу и для мореплавания, и для пикника. Но к тому времени, когда мы достигли южной оконечности острова и уже распаковывали все для пикника, появились признаки надвигающегося сирокко ‹Сирокко – теплый сухой южный или юго-восточный ветер в Средиземноморье, приносящий из пустынь большое количество пыли и песка залива.›. Мы с Теодором кинулись через рощу к берегу. Море стало холодно-серого, стального цвета, а ветер гнал по всему голубому небосводу стайки белых облаков. Вдруг на кромке моря возникли три водяных смерча; они поскакали вдоль горизонта, покачиваясь словно могучие шеи неких доисторических чудовищ. То сгибаясь, то извиваясь, словно исполненные грацией лебеди, они протанцевали вдоль всей линии горизонта и пропали.

– Вот это да, – сказал Теодор, который с интересом наблюдал за этим необычным явлением. – Никогда не видел, чтобы ТРИ сразу. Очень любопытно. Ты заметил, как они двигались вместе? Ну словно… м-м… животные в стаде!