Книга Убийство под шубой - Евгения Букреева

на донышке было. А эта стояла еще полная.

– Запечатанная?

– Да нет. Лешка свои настойки разливает в такие бутылки из-под водки, знаете, вроде графинов, там удобные пробки многоразовые.

– И где стояла эта бутылка?

– На кухне, в шкафу.

– И вы утверждаете, что никто кроме Алексея Леонова этот напиток не употреблял?

– Ну, среди нас желающих не было. Каждый уже имел с ним дело. Разве что, кроме Павла. Ему как раз позавчера Лешка предлагал, но он отказался. Сказал, что настойки не любит.

– И сегодня Павел тоже отказался, так? Хотя ему Ерошин предлагал?

– Да. Это же подозрительно? – с надеждой спросила я, очень уж хотелось, если не снять с себя подозрения, то хотя бы разделить их еще с кем-то.

– Не более, чем ваше внезапное желание напоить отравой ваших мужчин! – отрезал Стрельцов.

– То есть, вы считаете, что это я отравила шмурдяк, чтобы убить Чебатюка? Серьезно? А зачем так сложно? Если бы мне в голову пришла идея расправиться с Борюсиком, я бы в другой напиток или еду яд подложила. Потому что, поверьте на слово, заставить кого-то выпить эту пакость, – задачка не из легких.

– Ну, может, вы не Чебатюка хотели отравить. А Алексея? Вы же сами сказали, что он его употребляет.

– Тогда я бы точно не стала впаривать отраву Борюсику. Наоборот, сделала бы все возможное, чтоб никто кроме Лешки шмурдяк бы не пил!

– Разберемся, – мрачно пообещал Стрельцов.

– Вы меня теперь арестуете? – жалобно проговорила я, очень уж явно следователь был настроен против меня.

– Да я вообще бы всю вашу развеселую шайку-лейку посадил бы в СИЗО. Может, тогда бы все это и прекратилось. А то ведь переубиваете тут друг друга к чертовой матери!

– Но ведь Никита жив! Да и Вобла после удара топором чувствует себя неплохо.

– Зато Маляров лежит в морге. Кстати, насколько я понимаю, Марина ваша так и не объявилась?

– Вы думаете, что ее тоже убили?

– Не исключено. Трех суток еще не прошло, но учитывая особые обстоятельства, я объявлю ее в розыск. Вернемся к нашим баранам. Бутылка с отравленным напитком находилась на кухне в общем доступе все это время? И, по старой доброй традиции, у каждого из вас была возможность что-то туда добавить? И не обязательно, что это произошло именно вчера? Это могло быть и позавчера и накануне Нового года, да и вообще с весны. Так?

– Получается, что так… Хотя нет, думаю, что именно сегодня добавить что-то в бутылку было бы затруднительно. Мы очень старались выполнять ваши рекомендации и на кухне в одиночестве никто не оставался. Особенно на кухне, Томка очень за этим следила. А вот накануне или пару дней назад…

– Где я так нагрешил? Не иначе, как в прошлой жизни совершил что-то действительно ужасное, – недовольно пробурчал следователь.

– Так мне собирать вещи? Вы меня посадите?

– Идите пока. И позовите мне автора этого забористого алкогольного напитка, Алексея Леонова.

Я прошла на кухню и передала Лешке, что Стрельцов его ждет. Лешка вздохнул и отправился на допрос, я же села на освободившийся стул, чувствуя на себе подозрительные взгляды моих друзей.

– Что вы так на меня смотрите? – не выдержала я после минуты напряженного молчания. – Не добавляла я яд в шмурдяк.

– Ты хотела меня отравить! – заявил Борюсик, который сидел на табуретке, прислонившись к стене с видом невинной жертвы. – После всего, что между нами было, ты хотела меня убить!

– Да что там между нами было? Борь, хватит уже, сто лет назад переспали пару раз, с тех пор уже все быльем поросло. Зачем мне тебя убивать?

– Из ревности! – сообщил Борюсик, приосанившись. – Ты не могла вынести, что я женат на другой.

Томка хмыкнула, а я даже не сразу нашла, что ответить, настолько несуразным было заявление Чебатюка.

– И чего я тогда столько лет терпела и только сейчас меня переклинило? – иронично поинтересовалась я. – Знаешь, Борь, если бы я и хотела тебя отравить, то вовсе не из ревности, а для того, чтобы ты уже отстал от меня со своими вечными попытками вернуть былое.

– Я чудом избежал смерти! – Борюсик, кажется, вошел в роль и собирался порадовать нас своим бенефисом. – Я был на волосок от гибели! Ведь я уже почти решился! И сейчас мой хладный труп лежал бы где-то в морге, а Аллусик стала бы вдовой!

– Типун тебе на язык! – влезла Томка. – Никита, слава богу, жив. И с тобой бы ничего не случилось.

– Тебе легко говорить! – не сдавался несостоявшийся труп. – Это не тебя хотели отравить!

– Отравить хотели Лешку, – неожиданно подала голос Катька, которая с убитым видом смотрела в одну точку на стене. – Всем известно, что только он иногда употребляет эту гадость. И он бы непременно ее употребил. Он почему-то свято верит в целительные свойства своей настойки. И если бы не Никита, то не сегодня, так завтра, он бы приложился к шмурдяку. Господи, да что же это происходит?

– А вот Лешку у меня точно не было никаких причин травить! – влезла я, все еще пытаясь оправдаться.

– Ни у кого из нас не было причин травить Лешку! – отрезала Томка. – По крайней мере, явных причин. А скрытые мотивы могли быть у каждого. Вот только как яд попал в бутылку? Я сегодня из кожи вон лезла, чтобы на кухне никто один не оставался. Разве что это случилось пока мы были в магазине. Павел, пока нас не было, кто-то мог это сделать? Из вас троих?

– Вряд ли. Хотя, врать не буду, наверное, если бы кто-то задался такой целью… Вот только отравили ваш шмурдяк не сегодня, это сделали накануне или раньше, – задумчиво ответил Павел.

– Почему ты так решил? – живо заинтересовалась я.

– Хотя бы потому, что склянку с ядом подбросили сегодня рано утром. Если, конечно, у убийцы не несколько таких пузырьков, что вряд ли.

– Точно! – поразилась я тому, что мне это в голову не пришло и я упустила тот факт, что склянку подкинули с утра. – Значит, убийца сначала отравил шмурдяк, а потом избавился от остатков яда, подбросив его в баню.

– Зачем? – тупо переспросила Томка, переводя взгляд с меня на Павла.

– Чтобы сейчас его нашли, и я попала под подозрение! – сказала я. – Правда, я и без склянки справилась с тем, чтобы оказаться первой подозреваемой, но убийца не мог этого знать! Так что это доказывает мою невиновность! Зачем мне надо было подкидывать улику самой себе?

– Ничего это не доказывает, – вздохнул Павел.

– Как это?

– Вот что мы знаем? Что кто-то в темном пуховике