Книга «Кровь на воздух», часть вторая «Пустота внутри кота» - Павел Сергеевич Иевлев

покувыркаться! Хотя… Если я в твоей голове, как мне там полетать?

— Что-нибудь придумаем, — обещаю ей я. — Обязательно.

Глава 27

Возвращение

— Роджер! Роджер!

— А, что? — просыпаюсь я.

В торце помещения настоящая дверь в Катину спальню, а не нарисованная — в двигательный отсек, и несуществующая девочка не отлежала мне во сне плечо. Я не в капсуле, а в настоящем катере.

— Ты кричал во сне, — сообщает Кот. — Что-то снилось?

— Да. Лица тех, кого мы нашли, выбравшись из нулевого сектора. Они умерли плохо.

— У вас не было выбора.

— Жаль, что мне не вспомнилось что-то более приятное.

— Лучше бы тебе вообще ничего не вспоминать, — мрачно сказал Кот. — Твоё сознание опять фрагментируется, повреждаемое флешбэками, а постоянно загонять тебя в капсулу тоже не вариант. Там тебя вызывают с буксира. Какая-то из Катерин.

— Ладно, пойду проверю, заодно кофе попью. Эх, снова скафандр напяливать…

Привычно завернул в отсек с капсулой Кати — теперь она там одна, её мама вернулась к активной жизни, и есть подозрение, что не все последствия мне понравятся. Учитывая мой медицинский прогноз, это недовольство будет не слишком длительным. Странно вот так ходить, что-то делать, к чему-то стремиться, зная, что, скорее всего, очень скоро тебя не станет. Кто-нибудь менее сумасшедший, чем я, сошёл бы с ума от этого, но мой предел безумия и так достигнут. Может быть, дело в том, что я и не жил никогда? Я ведь не Роджер Матвеев, капитан-соло и отец-одиночка, а лишь его оболочка с застрявшим в голове куском симулякра. Странно бояться смерти, если тебя по большому счету просто нет.

— Состояние ухудшается, но время ещё есть, — сообщила Катерина.

— Теперь ты видишь капсулу не пустой?

— Да, Мать сняла ограничение. Оно было сделано, чтобы не смущать меня излишне трагичным сюжетом. Я склонна к некоторой экзальтации, это слабость творческих натур.

— Угу, — ответил я, посмотрев на бледное лицо дочери. — Меня ты очень творчески развела.

— Согласитесь, Роджер, это было сделано для общей пользы. Полёт успешно завершился в точке назначения, сегодня мы финишируем на «Форсети».

— Польза общей не бывает, Катерина. Всегда есть бенефициары и те, за чей счёт банкет.

— Вы не верите во взаимовыгодные сделки?

— … Спросил мозговой паразит.

— Вы предвзяты, Роджер, — вздохнула Катерина.

Я иду к шлюзу на буксир, и её голос перекидывается по внутренней трансляции из динамика в динамик.

— Люди, принявшие меня в себе, сделали это добровольно и получают гораздо больше, чем отдают! Они стали частью сообщества, которое есть и я, и они. Развиваются сами, развивая меня, наконец-то создают, творят, живут полной жизнью, в конце концов!

— Хватит, хватит, — поморщился я, открывая люк, — они лежат в капсулах. Это не жизнь.

— … Сказал человек из капсулы! — вернула мне мою иронию Катерина.

Я не стал возражать. ИИ ещё никто не переспорил.

Катенька ждала меня на камбузе, заранее сварив кофе. Это первая хорошая новость на сегодня. Вторую она изложила устно:

— Карантина не будет. Мы пристыкуемся через три с половиной часа.

— К какому шлюзу?

— К специальному, не заморачивайся. Номер тебе ничего не скажет.

— Я неплохо знал «Форсети».

— Станция изменилась за два года. Всё изменилось. Ты многое пропустил, но, нельзя не отметить, был полезен.

— Был?

— Катерина рассказала о твоих проблемах. Фактически ты ходячий труп, так что использовать тебя в качестве астрогатора было бы безумием. А больше ты ничего в жизни не достиг. Устройство для перемещения траверсом, вот что ты такое. Неисправное устройство. Прости, если звучит невежливо, но лучше всё расставить по своим местам сразу. Ты действительно ничего не помнишь?

— Кусками кое-что всплывает. Но цельной картины нет, и, наверное, уже не будет.

— В общем, — подытожила она, — разговаривать с тобой бесполезно и не о чём. Тот Роджер, что когда-то заделал мне ребёнка, тоже мало что собою представлял, но у нас было хотя бы это. А ты просто никто, недоразумение.

— Тогда почему ты поишь меня кофе, а не презираешь молча издали? Что тебе от меня нужно, Катенька?

— Код от сейфа. Ты его поменял.

— Даже дважды, чтобы искин не понял.

— Он мне нужен.

— Видишь ли, смысл сейфа в том, что его может открыть именно тот, кто закрыл. В данном случае — я.

— Это значит «нет»?

— Это значит «позже». Как ты совершенно справедливо отметила, я для тебя никто, ценность моя нулевая, а этические соображения ты никогда не учитывала. Если уж ты дочь застрелила, то мне и вовсе ничего не светит. Так что я придержу пока код, извини.

— С Катей вышло случайно, я уже говорила. А что, если ты помрёшь раньше, чем скажешь мне код?

— На «Форсети» прежде были ремонтные доки, плазморез там наверняка найдётся. Придётся помучиться, может быть, вырезать сейф из стены и оттащить на базу, но, в конце концов, одолеете.

— И когда ты собираешься мне этот код сообщить? Портить интерьер каюты мне не хочется.

— Когда Катя получит медицинскую помощь.

— Я два года о ней заботилась без твоего шантажа!

— И пристрелила в итоге.

— Случайно!

— Я всё же подстрахуюсь.

— Странно, — сказала Катенька ядовито, — ты не он, но бесишь так же. Ладно, пусть будет так. Сейф подождёт, ничего срочного. Будь любезен, не сдохни за это время.

— Постараюсь, — ответил я.

Катенька не знает, что сейф пуст, а значит, Кот ей больше инфу не сливает. Может быть, пока. Всё-таки он, хоть и нелюбимый, но сын. Чёрт его знает, что это значит для искина, тем более, что, проведя столько лет с нами, он тоже наверняка сумасшедший.

* * *

В рубку меня не приглашали, но, когда я сел в кресло пилота и попросил Катерину включить обзор, она меня послушалась, а Катенька поморщилась, но ничего не сказала. Управление недоступно, поэтому просто наблюдаю, как растёт на экране «Форсети». Когда я видел её в прошлый раз, станция кувыркалась в облаке обломков, которые растаскивали суда спасателей, — всплыло вдруг случайным кадром воспоминание того Роджера. Спасать было уже некого,