Книга Острые края - Джейн Энн Кренц

— Некоторые люди сочли бы навязчивой идеей и ваше желание непременно выяснить, что случилось с Нелли Грант.

— А вы что по этому поводу думаете? — поинтересовалась Юджиния, внимательно вглядываясь в лицо Колфакса.

— Я бы назвал это чувством ответственности, верностью долгу. Вы тоже следуете в жизни вашим собственным правилам, не так ли? Тем самым, которые вы приняли в тот день, когда решили, что не будете слабой, как ваш отец.

Уголки губ Юджинии чуть вздернулись.

— Вам никогда не приходило в голову, что мы с вами не очень хорошо вписываемся в современную жизнь?

Сайрус опять подошел к дивану и, глядя на Юджинию сверху вниз, спросил:

— А вам не кажется, что у нас, возможно, несколько больше общего, чем вы думали поначалу?

— Да. — Она не отвела взгляда. — Меня сейчас беспокоит лишь то, что я слишком часто перед вами извиняюсь. Сначала за то, что обидела вас как профессионала, а сегодня — из-за Кэти.

— Почему это вас беспокоит?

— Мне кажется, что когда один человек без конца перед другим извиняется, это создает некий дисбаланс в отношениях.

Сайрус оперся о диван коленом и наклонился к Юджинии.

— Очень рад, что вы употребили именно это слово.

— Извинения?

— Отношения.

— А, это… — Юджиния обняла Сайруса за шею и легонько коснулась губами его губ.

Молчаливое приглашение подействовало на него как спичка, брошенная в кучу сухого хвороста. Он прижал ее к спинке белого дивана и впился поцелуем в ее губы. Юджиния успела пробормотать что-то неразборчивое и крепко стиснула его плечи, а он сжал ладонями ее голову, и поцелуй стал еще жарче.

Соскользнув по спинке дивана, оба мягко опустились на подушки. Сайрус оказался сверху, одной ногой решительно раздвинув бедра Юджинии. Пояс ее махрового халата развязался, полы разошлись, обнажая полную, упругую грудь. Колфакс чуть приподнялся, ровно настолько, чтобы получить возможность распахнуть халат пошире. Юджиния тем временем запустила обе руки ему под рубашку и уперлась ладонями в грудь.

— Пожалуй, это не лучшая идея, — сказала она севшим голосом.

— А я думал, вам нравится спонтанность и приключения.

— Спонтанность и приключения — это одно, а подвергаться опасности — совсем другое.

— Не волнуйтесь. — Сайрус глубоко вздохнул, переводя дыхание. — Я обо всем позабочусь, у меня в кармане есть презерватив.

— Я имела в виду не эту опасность, — прошептала Юджиния и поцеловала его в плечо так, что он ощутил ее зубы и язык.

Сайрус крепко зажмурился, стараясь держать себя в руках, а когда решил, что самоконтроль уже восстановлен, неожиданно для себя захватил губами правый сосок Юджинии и осторожно сжал его зубами.

— Сайрус!

Она попыталась вскочить, но тот обхватил ее талию и повернулся на бок. Оба упали на толстый ковер, причем сверху оказалась Юджиния. Расстегнув его рубашку, она принялась страстно целовать ему грудь.

— Ты собираешься съесть меня живьем? — хрипло засмеялся он.

— А ты боишься?

— Нет. — Сайрус провел рукой по ее спине от лопаток до крепких ягодиц. — Я просто хочу убедиться, понимаешь ли ты, что мы теперь поменялись ролями.

— Лично я ничего не имею против. — Юджиния легонько укусила его в шею.

Возбуждение охватило Сайруса, особенно когда он увидел, что халат Юджинии совсем распахнулся, обнажив не только ее грудь, но и ноги. Он жадно рассматривал ее, сидящую на нем верхом, широко раздвинув бедра. Тело было прекрасным, стройным, а где надо округлым.

— Ты очень красивая, — выдохнул Колфакс.

Юджиния на секунду замерла, потом вскинула голову.

— Спасибо. И ты ужасно красивый.

— Ты считаешь меня красивым? — ухмыльнулся Сайрус.

— Да. — Юджиния улыбнулась ему дразнящей улыбкой. — О такой красоте в музейном бизнесе говорят: «Настоящее произведение искусства».

— То есть я напоминаю тебе красивую стеклянную вазу?

— Нет. — Юджиния перестала улыбаться. — Стеклянные вазы от ударов и давления трескаются или разбиваются. А ты… По-моему, ты выдержишь любые удары и любое давление.

Увидев в ее глазах желание, настоящий сексуальный голод, Сайрус начал ласкать ее между ног и ощутил под пальцами влагу. Стоило ему коснуться набухшего бугорка, как тело Юджинии содрогнулось от наслаждения.

— Беру свои слова обратно, — прошептал Сайрус. — Ты не просто красивая, ты сногсшибательная.

— Мне так хорошо с тобой, — сказала Юджиния, целуя его.

Сайрус почувствовал, что его терпению пришел конец, и расстегнул молнию на брюках. Он вытащил из заднего кармана презерватив. Как только Сайрус надел его, Юджиния охватила руками его член, который, казалось, вот-вот взорвется от прилива желания. Перевернувшись, Сайрус уложил Юджинию на спину.

— Да, — прошептала она и потянулась к нему. — Я знала, что ты большой, но не подозревала, что…

В этот момент Сайрус проник в нее, и она впилась ногтями ему в спину, а затем, подняв колени, сжала его тело бедрами. Лаская ее рукой, он снова ощутил под пальцами маленький набухший комочек. В ту же секунду Юджиния, к его изумлению, негромко вскрикнула и забилась, словно птица, попавшая в сеть. Но Сайрус был не способен думать, а уж тем более задавать вопросы.

— Ты в порядке? — спросил он, восстановив дыхание.

— Мм… да, — промурлыкала Юджиния.

— Ты в какой-то момент вскрикнула, я ведь не сделал тебе больно?

— Нет. Я раньше часто думала, каким бывает оргазм без вибратора, и просто немного удивилась.

Сайрус хорошо знал, что значит быть кому-то необходимым. В нем нуждались его дед с бабкой, его клиенты, Кэти, Рик и Мередит.

Но до сегодняшнего вечера он даже не подозревал, что значит быть желанным.

Глава 12

— В чем дело. Квинт? — спросил Сайрус, прижимая трубку плечом и одновременно нанося на лицо крем для бритья.

Юджиния отправилась в свою комнату всего десять минут назад и, возможно, сейчас уже в душе. Если бы она не вскочила с постели как сумасшедшая, он бы, наверное, сумел уговорить ее принять ванну у него. Ладно, это можно сделать завтра утром, по крайней мере Сайрус надеялся, что у них с Юджинией будет завтрашнее утро, хотя ночью они и не обсуждали никаких планов.

Несмотря на то что утро выдалось пасмурным, Кол-факс чувствовал себя так, словно находился на гавайском пляже. Глядя на свое отражение в зеркале, он вдруг обнаружил на лице глупую, счастливую улыбку и решил надеть сегодня одну из любимых рубашек — зеленую, с пурпурными пальмами.

— Я тебя разбудил? — поинтересовался Квинт.