Книга Грани II - Валентин АТ Дмитриев

и втиснуть в средневековое окружение.

Шли мы медленно. Приходилось то и дело останавливаться, прислушиваться и осматриваться. Но нам никто не помешал. Только где-то вдалеке мелькнул фонарь, покачивающийся на шесте - его свет отражался на шлемах очередной четвёрки стражников. На кустах и декоративных деревцах, посадки которых в два ряда тянулись вдоль колоннады, ещё оставались листья. За их завесой, если не маячить посередине широкой мощёной аллеи, можно почти не таиться.

Терви облегчённо выдохнула. Дорога была не очень длинной. Метров двести добротно выстланного камня и кряжистых колонн в два с половиной моих роста. Присмотревшись на фоне неба к верхушке одной из них, я убедился, что там есть порядочно обтёртый временем вырез под стропило. Ладно, расспросы потом. Когда мы добрались до главной трибуны, украшенной местной геральдикой, девушка упала на ступеньку, едва успев сесть. Её всю трясло. Долгий стресс и переживания рано или поздно должны были нагнать её, и вот это случилось. Я устроился рядом, накинул на плечи вытащенное из ранца термоодеяло. Внешняя сторона ради маскировки была тёмной, матово-зелёной. Терви даже не подивилась невесомой хрустящей штуковине. Сил на это у неё явно не осталось. Протянул фляжку с коньяком. Ароматную обжигающую жидкость она хлебала как воду и только на пятом или шестом глотке закашлялась.

- Шшшто это? - просипела девушка.

- Знатное пойло из наших земель. Коньяк называется. Первое средство в таких случаях.

Её слегка повело с непривычки.

- Ладно. Ты сиди пока. Куда тут смотреть-то?

- С той стороны под лестницей проход есть. Ниши где-то там.

Я огляделся по сторонам. В ночи, на почти открытом месте, любой отблеск и отсвет привлечёт внимание. Снова порылся в ранце, извлёк скатку спальника и расстегнул его в одеяло. Накрылся и полез в найденный проход, подсвечивая фонариком на минимальной мощности. Здесь было пыльно, повсюду лежал мелкий сор, нанесённый ветром. Похоже, давно сюда никто не заглядывал. Метра через четыре в пыли проглянули тонкие дорожки швов, в которые забилась пыль. Точно, ниши, закрытые плитами. Камень другой, и по текстуре, и по видимым следам обработки. Если подволок невысокого лаза был идеально выглажен, напоминая поверхностью панели вентилируемого фасада, то крышки... ну, их обтесали, и решили, что так сойдёт.

Нож легко вошёл в щель. Плита немного сдвинулась и приподнялась. Ещё несколько движений, после чего удалось подцепить её пальцами. Внутри, в полости размером с обувную коробку, лежали какие-то свёртки из такой же пропылённой, посеревшей жёсткой ткани. Три перемотанных толстыми верёвками "куколки". Я вынул их и пополз дальше. Ещё одна ниша, теперь два свёртка.

Терви спала, счастливо улыбаясь уголками губ. Я подстелил спальник и сел рядом. Глянул на небо. Рассвет ещё нескоро, а с этой стороны жилых кварталов больше не было, только какие-то бараки или мастерские. Вряд ли там будут шариться стражники, и можно вздремнуть.

Глаза сами собой раскрылись часа наверное через два. Небо едва-едва приобрело сероватый оттенок вместо сочной синеватой черноты, даже звёзды на востоке почти не потускнели, и я сначала сам не понял, что заставило меня проснуться. А потом прислушался. Свёртки, лежавшие у ног, издавали еле слышный металлический гул, как будто очень далеко звенит старый школьный звонок.

- Как интересно, - прошептал я и попробовал разбудить Терви. Она вздрогнула, покачнулась, подняла веки и начала зевок, а потом осознала, где сидит и что вокруг происходит. Тихо ойкнула, закрыла рот ладонями, по щеками побежали блестящие дорожки, но она быстро взяла себя в руки.

- Что такое?

- Слышишь? - я указал на пыльные комки древней ветоши.

- Да... - протянула Терви через несколько секунд.

- Посмотрим?

- Не здесь. Надо спрятаться. Мало ли.

- А что это может быть?

- Что-то старое. Очень старое... - девушка подняла взгляд в светлеющую ночь, и посмотрела куда-то в пустоту. Пустоту, лежащую совсем не здесь и не сейчас.

- Настолько старое, что оно не отсюда, - заключил я. Мелкие детали, которые я цеплял то тут, то там, постепенно сплетались в единое полотно. - Ваши предки тоже не отсюда.

- Ты прав, - вздохнула Терви. - Только сейчас об этом почти никто не помнит даже среди знати. История превратилась в легенды, легенды в сказки, - она пожала плечами. - Слишком много времени прошло. Отец говорил, больше тысячи лет. Я поэтому не удивилась твоему появлению и не испугалась.

- Ладно. Идём. Всё равно светает, надо затихариться и посмотреть, что это предки оставили.

Мы прокрались к домам и выбрали приютом причудливое строение. Хоромина заметно расширялась к третьему этажу, нависая над проулком метра на полтора и грозя в утренние сумерки торцами несущих балок. Внутри было мрачное, но уже привычное безлюдье, следы стремительного изгнания и запахи закисшей еды. Я закрыл двери в кухню, чтобы поменьше тянуло, мы поднялись наверх, в хозяйские спальни - две комнаты метров по двенадцать, разделённые коридорчиком. На окнах висели плотные тёмные шторы. В поставцах остались едва начатые свечи, и через минуту в одной из комнат образовался желтоватый уютный ореол.

Терви устало села за столик, служивший, видимо, для работы с купеческими документами. Остались несколько листов неплохой бумаги, покрытых строчками и столбиками, напоминающими табличную запись.

- Ну глянем, - я выложил добычу на стол. Она продолжали еле слышно гудеть. Теперь звук воспринимался в отчётливых механических тонах. В устойчивом освещении ткань явственно напоминала плотный синтетический брезент. Первой ассоциацией было "да это же гравицапа!". И правда, на столе лежали пять приплюснутых металлических яиц длиной сантиметров пятнадцать и десять в диаметре. По глянцевой бронзовой поверхности вилась причудливая гравировка, в которой можно было разобрать какие-то строки. Всё это немного вразнобой тикало с тихим звоном. Я понимал, что за сотни лет протухнет любая взрывчатка и любой детонатор, но на мгновение захотелось спрятаться под столешницу из цельных двухдюймовых досок.

- И что же это такое? - посмотрел я на спутницу.

- Даже не представляю, - Терви озадаченно рассматривала непонятные штуковины.

В этот момент одно из яиц щёлкнуло чуть погромче, подпрыгнуло, как кинетическая игрушка с маховиком, и встало вертикально. Верхняя треть приподнялась на тонком штырьке, отодвинулась, будто крышка танкового люка, изнутри выглянул тёмно-синий кристалл размером со спичечный коробок. Его опора напоминала великанский перстень. Терви ахнула и показала пальцем.

- Я видела похожий у отца. Он говорил, что в такой камень можно записать очень много книг. Но как, давно никто не знает. И нечем.

Вылупившееся яйцо перестало щёлкать, опора кристалла приподнялась