Книга Охоться на меня, дорогая - Мари Роуз

моего зрения, я начинаю различать то, что находится передо мной. Стена моей собственной спальни.

Я чувствую, как острие лезвия касается кожи на моей спине, и я вздрагиваю. Меня сейчас накажут? Неужели он действительно ожидал, что я буду держать руки неподвижно, когда мне будет трудно дышать?

Я не могу сдержать тихий стон, вырывающийся из меня, когда нож продолжает двигаться ниже. Но затем нож покидает мою кожу.

Мое зрение проясняется, и я вижу, как руки в перчатках опираются на стену по обе стороны от моего тела, в одной из них свободно зажат нож. И затем я чувствую, как он прижимается своим одетым телом к моей спине. Он твердый.

— Ты снова проснулась, Малышка? — Его модулированный голос грохочет у меня за ухом.

Я слегка киваю, прежде чем дважды пытаюсь заговорить, в конце концов выдавив «Да» сквозь першение в горле.

Он мычит в ответ.

— Ну, этот голос неприемлем, — говорит он, прежде чем исчезнуть. Я понятия не имею, где он, но я слышу, как он ходит позади меня. Я не могу достаточно пошевелить головой или телом, чтобы посмотреть.

Он появляется так же быстро, как и исчез, протягивая руку, чтобы схватить меня за подбородок и рот и с силой приподнять их. Затем жидкость заливает мой рот.

Его слишком много, и как бы я ни пыталась сопротивляться натиску, через несколько секунд я разбрызгиваю и давлюсь им, рефлекторно глотая. Последняя капля стекает по моему горлу, прежде чем он снова отпускает меня.

Это не просто вода, по ее вкусу я могу сказать, что в ней есть что-то еще. В ней была какая-то сладость. Насколько я знаю, он потенциально отравил меня.

— Это потому, что я пошевелила руками? Ты отравил меня в наказание? — Выпаливаю я. По общему признанию, мое горло действительно чувствует себя лучше, даже если оно было отравлено.

Он хихикает, возвращается и встает у меня за спиной, упершись руками по обе стороны от меня.

— О, я уверен, что у Дэра есть что-то восхитительно злое, запланированное, чтобы наказать тебя за неподчинение, но это ему предстоит осуществить. Я просто хочу иметь возможность слышать, как ты кричишь.

Черт.

На мгновение мне кажется, что мое сердце перестает биться. Мне даже в голову не приходило, что сейчас я имею дело с Тру, а не с Дэром.

Он продолжает посмеиваться:

— Ты думала, я Дэр, верно? Ты думала, у тебя будет небольшая отсрочка, поскольку он уже кончил в эту прелестную киску сегодня вечером? Угадай еще раз, Малышка. Хотя я слышал, что сначала у тебя есть ко мне вопрос.

Теперь мое сердце внезапно бешено колотится в груди. Я совершенно забыла о двух истинах, которые мне были дарованы в обмен на эту встречу, хотя теперь, вспоминая об этом, две истины определенно не были честным обменом.

Его руки снова исчезают, и его тепло покидает мою спину, прежде чем я чувствую, как нож снова начинает скользить по коже на моей спине.

— Лучше думай быстрее, Малышка, я тем временем собираюсь поиграть.

От жала ножа, вонзающегося в плоть на моей спине, у меня перехватывает дыхание, но вскоре сменяется удовольствием.

Я закрываю глаза, пытаясь собраться с мыслями среди смеси боли и удовольствия. Лезвие продолжает вырисовывать замысловатые узоры на моей коже, оставляя за собой обжигающий жар. Я прикусываю губу, сдерживая стон, когда противоречивые ощущения пронзают меня.

Нож на мгновение исчезает, а затем я испытываю совершенно другие ощущения. Я чувствую его язык на своей коже, когда он проводит долгую медленную линию вверх по моему позвоночнику. Учитывая расположение порезов на моей коже и положение моего тела, было бы невозможно, чтобы у него во рту не было моей крови.

А затем он облизывает один из и без того чувствительных порезов на моей коже. Горячее наслаждение пронзает меня насквозь и бежит прямо к моему клитору, и на этот раз я не могу сдержать стон, срывающийся с моих губ.

Его голос, наполненный садистским весельем, прорезает воздух мгновением позже. Он, должно быть, сменил положение своей маски, поскольку она снова модулирована.

— Скажи мне, Малышка, какой животрепещущий вопрос у тебя есть ко мне? Я весь во внимание, пока рассматриваю твое прекрасное тело.

Несмотря на туман возбуждения и боли, мне удается обрести дар речи.

— Что… Что заставило тебя начать убивать?

Его движения на мгновение замирают; я чувствую, как нож парит прямо над моей кожей. Я чувствую тяжесть его взгляда, обдумывающего его ответ. Наконец, он заговаривает, его голос низкий и наполненный мрачным весельем.

— Ах, моя Малышка, ты надеешься на определенное событие, не так ли? Какой-то великий катализатор, который направил нас по пути убийства. Но, видишь ли, все было не так просто. Нас сюда привел не один момент или событие, — говорит он.

Он снова прислоняется к стене, его тело снова близко к моему, а его маска касается раковины моего уха, и я чувствую момент передышки. Его слова повисают в воздухе, пока он продолжает говорить, его голос наполнен смесью горечи и меланхолии.

— Ты слышала об этом вопросе, над которым размышляют все криминальные психологи и профайлеры. Монстры такими рождаются или они результат окружающей среды? Что я могу тебе сказать, так это то, что детская травма может изменить человека, превратить его во что-то неузнаваемое. Она может посеять семена тьмы глубоко в его душе.

Его слова несут бремя его прошлого опыта, и я чувствую слои боли, скрытые под его тщательно созданным фасадом.

— То, что мы видели и пережили в детстве, было предметом ночных кошмаров. Это порождает негодование, злость и желание возмездия. Это породило внутри нас тьму, от которой мы не могли убежать.

— Но это был не просто наш индивидуальный опыт, — продолжает он, и в его голосе слышится нотка печали. — Именно коллективные неудачи, системные недостатки подтолкнули нас дальше по этому пути. Неудача тех, кто должен был защищать и служить, правоохранительных органов, которые закрывали на это глаза, а иногда даже способствовали страданиям невинных.

Глубоко внутри себя я чувствую укол понимания, осознание