Книга Беги, детка, беги - Дон Бот

поднимаю руки. В виде исключения, Эмилия.

После того, как часть одежды падает на пол, ты проводишь указательным пальцем по моей татуировке. По моей груди, плечу и предплечью. Я сжимаю зубы, потому что ненавижу то, что со мной делают эти прикосновения. Одно твое касание, и я внутренне схожу с ума. Как будто трясу прутья решетки, но не могу выйти.

— Я никогда не понимала, — тихо говоришь ты, — что они означают.

— Это я тебе тоже никогда не скажу, — отвечаю я, после чего ты закатываешь глаза. И снова позволяю тебе, потому что это ночь исключений, как я погляжу. Эти татуировки были сделаны на Гавайях много лет назад. Маори-тату. Я увековечил в них свою историю. Ты не часть этого, Эмилия.

Я беру одно из твоих запястий, осторожно, потому что оно изранено. В виде исключения. Ты со смесью очарования и растерянности смотришь на то, как я поднимаю твою руку и кладу себе на правое плечо. Притягиваю тебя к себе. Бог знает почему. Я говорю себе, что делаю это, потому что хочу трахнуть тебя прямо сейчас. Проще всего все спихнуть на секс.

Кончик твоего носа скользит по моей груди, и ты делаешь глубокий вдох. Я позволяю тебе, потому что сейчас так хорошо. Хоть я не поклонник нежностей, типа стоять-в-комнате-и-обниматься-с-женщиной, я не могу отказать тебе прямо сейчас. Наверное, потому что только что понял, что скоро должен отпустить тебя. Ты знаешь, что танцуешь с дьяволом, все равно не отступаешь. Вот что интересно в тебе, Эмилия. Как бы я ни был жесток и что бы ни сделал с тобой, ты никогда не убежишь.

Ты отклоняешь голову назад и смотришь на меня тем взглядом, который я терпеть не могу.

— Прости меня, — говоришь ты. Я не знаю, за что ты снова извиняешься. Но как только отвечаю на твой взгляд — мне становится ясно.

— Значит, не делай этого.

— Я должна, — отвечаешь ты. — Куда это приведет, если я останусь? Ты дашь мне будущее, о котором я мечтаю? Мы поженимся и будем жить вместе, Мейсон? — ты смотришь на меня с сомнением, и я должен согласиться с тобой, детка. Я этого не сделаю. Никогда.

Я молчу, и ты все понимаешь правильно.

И вдруг ты делаешь то, чего я никогда не ожидал, даже несмотря на то, что сегодня уже позволил тебе. Ты прижимаешь свои маленькие ручки к моей груди и больше отталкиваешь себя от меня, чем наоборот.

— Я имею в виду, — начинаешь ты, вскидывая руки в воздух. — Почему, собственно, нет, Мейсон? Вот уже почти три четверти года ты не можешь отпустить меня. Снова и снова звонишь мне. Снова и снова зовешь меня к себе. Это все что может быть? Ночи, когда мы трахаемся?

Ты лишаешь меня дара речи, Эмилия. И нехорошо, когда я теряю дар речи. Ты никогда не говорила со мной так, Эмилия. Откуда это вдруг взялось? С момента помолвки, на которой я трахнул Клэр, ты все чаще позволяешь себе такие вольности.

— Очевидно, — просто продолжаешь говорить и начинаешь бегать туда-сюда по моей комнате. Мисси недоверчиво следит за тобой своим взглядом. Кроме того, она никогда не видела, чтобы женщина так разговаривала со мной. — Очевидно, что ты как-то не можешь без меня, а я как-то не могу без тебя, и да, мы съедаем друг друга, но, возможно, нам стоит искать решение, а не постоянно спорить о том, что я ухожу. Поэтому вот для разнообразия мой ультиматум, Мейсон: решайся быть со мной или без меня!

Я смотрю на тебя, Эмилия, и не знаю, как на это реагировать. Ты не должна предъявлять мне ультиматумы, не ты.

— Что ты себе думаешь, маленькая сучка? Ты трахаешься с моим братом, — сквозь зубы цежу я. — Что ты хочешь от меня, Эмилия? Что я по-твоему здесь делаю? Притворяюсь, что все в порядке, хотя ты раздвигаешь для него ноги, как шлюха, которой за это не платят?

Ты прищуриваешься и сверкаешь на меня глазами с выражением, которому там нечего делать. Ты еще убьешь нас обоих, Эмилия. Возможно, наше время ограничено и сейчас истекает. Ты, маленькая сучка.

— А чего ты от меня хочешь? Что я навсегда соглашусь играть в твое больное дерьмо? Что буду ходить по струнке, как только у тебя плохое настроение? Что никогда не буду говорить то, что думаю, и ты будешь использовать меня, как резиновую куклу?

Бл*дь, я так сильно тебя ненавижу. Хватаю за руку и бросаю на кровать, как резиновую куклу, коей ты для меня и являешься, Эмилия.

Ты смотришь на меня и тяжело дышишь, но твой подбородок вызывающе вздернут. Что тебе от меня надо? Я не могу читать твои мысли.

— Что, Мейсон? Что? Ты снова хочешь меня изнасиловать? — кричишь ты, приподнимаешься и вызывающе наклоняешься в мою сторону. Я сжимаю руки в кулаки, иначе они приземлятся на твое лицо, Эмилия. Но ты не реагируешь на мое напряженное тело и на то, как меня трясет, как сжата моя челюсть и раздуваются ноздри. Ты так хорошо меня знаешь, но несмотря на это не останавливаешься. Ты действительно сейчас назвала меня насильником, Эмилия?

— Заткнись, — рычу я.

— Ты снова хочешь засунуть его мне в задницу, туда, где столько раз был Райли? — провоцируя, спрашиваешь ты.

— Закрой свой рот, — выдавливаю сквозь стиснутые зубы, но ты продолжаешь, Эмилия.

Бл*дь, ты должна прекратить!

— Ты хочешь снова приковать меня к потолку своей комнаты, Мейсон? Снова хочешь трахнуть меня, потому что не можешь сформулировать свои чувства? Неудивительно, что я никогда не полюблю тебя. Тебя никто не может любить, кроме твоей матери. Понятно, что я всегда выбираю Райли, он идеален. Ты — нет. Насильник-извращенец!

Слышится грохот, и я слишком поздно понимаю, что это был я. Моя рука все еще парит в воздухе, ты упала на пол, Эмилия, а я всегда говорил тебе: не буди во мне этого монстра. Не выпускай его. Следи за тем, как разговариваешь со мной. Не провоцируй меня.

Но ты на это и рассчитывала. Снова.

Я чувствую легкую пульсацию в костяшках пальцев там, где они соприкоснулись с твоей скулой. Ты грохнулась с кровати и лежишь рядом с ней, опираясь на руки. Твои волосы упали на лицо, закрывая его. Сейчас я не хочу его видеть.

Слышу, как ты плачешь. Да, теперь ты рыдаешь, но когда не могла закрыть свой рот, хоть и знала, к чему это приведет, ты не рыдала.

— Съебись отсюда. Так далеко,