Книга Дом Крови - Михаил Кин

поиграй немного в прятки, помнишь, как в особняке у донны Леоны. Сможешь? Главное, чтобы тебя не увидели. Если нет, лучше даже не пытайся.

–… Легко, эти идиоты даже не смогут ничего понять, они не почувствуют меня пока я не захочу, это будет до-о-олгий день для ордена, хорошо, ты главное держись…

— Что-что, а держаться я умею. — прошептал я.

Сюда мы летели быстрее ветра, с галопа переходя на рысь и обратно. А вот назад выдвинулись со скоростью улитки. Мозги у Нестора были, отряд шел кучно, под прикрытием одаренных, постоянно вокруг оглядываясь.

Не успели мы пройти и милю, как сзади меня вскрикнул одаренный поднимая тревогу. Тут же над нам вспыхнул купол щита, переливаясь всеми цветами оранжевого. Нестор возвел защиту. Отряд сбился в кучу вокруг телег достав оружие и начал оглядываться. Но мы стояли на дороге посреди поля. До ближайшего подлеска было сотни две шагов.

И никого вокруг.

— Что случилось⁈ — Тут же прибежал Нестор оглядывая окрестность.

— Я что-то почувствовал. — Ответил лысый, внимательно смотря на ближайшие кусты.

— Что именно?

— Не знаю, но что-то точно коснулось моего охранного плетения.

— Ты уверен⁈

— Да, абсолютно.

Нестор вышел вперед, оглядывая окрестность, заглядывая под каждый куст, но была весна, и молодая поросль еще не успела нарядиться в свой пышный, зеленый костюм. Так что спрятаться за голыми, тонкими ветвями было невозможно. День был ясный, безоблачный. И лик Всевидящего висел над нами заливая своим теплым светом всю долину. Видно было все далеко и хорошо. Но все было тихо. Просто после прошедшей ночи нервы у всех были словно натянутая тетива. И я их прекрасно понимал, зрелище было то еще. Волны мертвого мяса, раззявленные пасти, полные острых словно кинжалы зубов, стеклянные глаза полные вечного голода и тянущиеся к тебе руки со скрюченным, когтистыми пальцами. Которые на куски раздирали их братьев и сестер.

И черный хохот кровавых командиров в клубящейся мгле. Ведущих перед собой этот мертвый, голодный рой.

Тут на каждую хрустнувшую ветку будешь оглядываться с замиранием сердца.

Так мы постояли еще несколько минут, а затем Нестор выдал вердикт.

— Никого нет.

— Я точно что-то почувствовал. — Упрямо ответил он, — клянусь Всевидящим.

— Спокойней брат, я верю тебе. — Ответил Нестор, положив руку ему на плечо когда проходил на свое место в голове колонны. — Выдвигаемся. И внимательно смотрим по сторонам.

Колонна снова двинулась дальше, судорожно сжимая оружие и вздрагивая от каждого шороха, от каждого дуновенья ветра, что качал голыми ветвями. Но прошли мы еще шагов сто не больше, как лысый поднял новую тревогу. С таким же результатом. Полночь касалась их плетений, и играючи растворялась в округе.

Мы снова встали в круг, с тревогой оглядывая окрестность, подняв купол щита. Который к слову жрал сил в три глотки. Но Нестор не мелочился, ибо если случиться нападение, альтернатива была куда как хуже. Сейчас он единственный одаренный способный сражаться на равных. И за ним все раненые братья и сестры. Сестра Элиз лежала вповалку без сознания на телеге. А остальные, остальные мало что смогут если падет он.

А Полночь отрывалась как могла, мы останавливались по тревоге каждые пол часа. И каждый раз Нестор поднимал купол щита. Если сначала она касалась только крайнего одаренного, то позже уже осмелев лезла к самому Нестору. А когда дошли до пролеска через который проходила дорога ведущая в долину в сердце которой и лежала сгоревшая деревня. Она избрала новую тактику, завывала замогильным голосом спрятавшись за камнями и буреломом. Орала какую-то ахинею про Дом Крови, и про то, что обязательно отомстим.

Нестор ревел от ярости вызывая тварей на честный бой и спалил небольшую рощу. У меня сердце в пятки провалилось, когда он первый раз взял и сжег небольшую рощицу из которой моя подруга завывала. Но услышав ее завывания снова я успокоился.

Но тем не менее она делала свое дело. После ночной схватки все были уставшие, раненые и на взводе. А сейчас, останавливаясь каждую милю. Вставая в круговую оборону, поднимая щит. Многие были просто без сил. А Нестора уже трясло от ярости. После раза седьмого он понял, что с ним играют. Не давая уйти. Но сделать ничего не мог. Вынужденно каждый раз занимая оборону.

Солнце уже начало клониться к закату, где земля тщилась прильнуть к небосводу. Когда он в сердцах выругался, объявив привал. Я первый раз слышал, чтобы он ругался. Оказалось, что ругаться экзекутор умел так же как и сжигать врагов — со всей яростью. За этот день мы прошли с десяток миль, не больше. Я чувствовал Полночь неподалеку, как она танцует в тенях вокруг лагеря.

Нестор приказал ставить охранные ритуалы всем одаренным, кто хоть как-то но был на ногах. И они начали чертить большие тройной рунный круг для защиты вокруг нашего лагеря. Тратя силы которых и так не было. Заодно послал за хворостом братьев приказав готовить ужин. И когда вернулись они с охапками хвороста, с ними вернулась и моя шальная императрица. Обдав волной бодрящих мурашек, мягких словно бархат.

—…Ну как тебе мое выступление, я ведь молодец…? — Шепот не громче ветра, предназначенный только для моих ушей.

— Ты просто умница Полночь, мне очень понравилось, а вот доброму брату Нестору не очень. У меня сердце чуть не выскочило, когда он сжег ту рощу, не рискуй так больше.

–…Больше не буду, обещаю. Там была старая кроличья нора, я в ней и спряталась, но должна признать, его огонь действительно странный, его ощущаю даже я…

— Потому что его огонь это не совсем магия, это вера. Он как проводник веры.

—…И какие наши дальнейшие действия с этим проводником веры…?

— Видишь добрых братьев, — я кивнул в сторону кашеваров, что по обыкновению готовили кашу в котелке на всех сразу. А потом в сторону молодой целительницы, что колдовала над ранеными, меняя повязки, накладывая мазь.

— Там у них толченые травы для ран вроде завалялись, кажется они хотят, чтобы в кашу добавили специй. Это конечно не «курьез», что мы подсыпали в той гарнизонной башне, но если вместо наружного применения их случайно съесть. Тоже будут маяться животом.

—…Ну допустим стянуть травы не проблема, как я смогу их подсыпать? Там же этот кашевар прям возле котелка сидит в центре лагеря…

— Напугай лошадей, когда они тебя почувствуют, то поднимут панику, а я что-нибудь еще придумаю. У тебя будет немного времени.

—…Хорошо, но если я не вернусь к утру, передай моим родителям, что я люблю их…

Я фыркнул, глядя как моя тень зашевелилась и вытянулась, иллюзорной змеей потекла от кочки к широкой тени телеги, просто акварельное пятно на холсте мира. Возле телеги сидела целительница, разложив на земле все свои скромные запасы трав и мазей. Она была еще совсем молодая девушка, чуть старше меня, с непослушными каштановыми кудряшками и добрыми, сочувствующими глазами.

— Простите, — окликнул я ее показав опухшую, сломанную руку, — у меня сильно болит рука и внутренности с ребрами после того как меня пнула та тварь. Можете мне тоже помочь? Хотя бы просто снять боль.

Целительница оглянулась на меня, и в ее глазах стояло то, чего были лишены все остальные в этом отряде полоумных фанатиков — сострадание. Она явно переживала за всех своих братьев и сестер, это было видно. У нее были мешки под глазами, осунулось лицо и ее заметно шатало — признаки истощения на лицо. Она высушивала себя до донышка, до капли, пытаясь помочь своему отряду.

— Перетерпишь еретик, — тут же вскочила между нами инквизиторша, одна из моих охранниц, зашипев змеей. — Мы не станем тратить драгоценные силы на еретика, когда наши братья умирают.

— Но я же помог вам в конце концов, — взмолился я краем глаза наблюдая, как тонет в тенях баночка с травами.

— Ты шкуру свою спасал, а не нам помогал. Лживый еретик. Лучше помолчи, иначе я тебе вторую руку сломаю, дойти ты сможешь и со сломанными руками. Так даже будет надежней.

Я зло глянул на это сволочь с арбалетом нависшую надо мной.

— Мне не сложно, — подала мелодичный голосок целительница. — У меня осталось немного сил, боль снять ненадолго смогу.

— Не обращай на него внимания Иветт. — Даже