Книга Записки мертвеца: Часть II - Георгий Апальков

бежать.

Рюкзак за плечами был лёгким: в нём всего-то был мой дневник и несколько смен нательного белья. Всё лишнее я выбросил к чёртовой матери, чтобы не замедляло перемещение. Вода? Чёрт с ней, найду ещё, а не найду — будет в запасе ещё несколько дней до того, как умру от обезвоживания, так что успею что-нибудь придумать, если понадобится. Еда? Ха-ха. Нет, я, конечно, любил спонтанно поесть на ходу, но не настолько. Куча вещей и идиотских изобретений на всякий случай, вроде тех надушенных полотенец, что я брал из своей квартиры? К чёрту всё! К чёрту «всякий случай», наплевать на всё то страшное, опасное и непонятное, что может случиться, к чёрту опасения, к чёрту планирование и продумывание всех возможных и невозможных неблагоприятных исходов! У меня есть я, есть цель, и есть путь, а всё остальное — просто белый шум.

Я бежал вдоль проспекта, и мёртвые не обращали на меня внимания. Они были всё ещё заняты дребезжащей колонкой, которая целиком и полностью захватила теперь их разум. Или, по крайней мере, то, что от него осталось. Я бежал и видел впереди трамвайные пути: не такое уж тут было большое расстояние, как оказалось. Дорвавшись до них, я обратил на себя внимание нескольких заражённых — самых медлительных и неповоротливых — которые ещё не успели присоединиться к своим собратьям в их погоне за игрушечной машинкой. Я пронёсся мимо них быстрее, чем они смогли развернуться и начать идти в мою сторону.

Затем я свернул направо, как и предписывал план бородатого. Потом я прыгал через рельсы и шпалы, очень стараясь не подвернуть на них ногу и не распластаться прямо здесь, заработав последнее в этой жизни растяжение связок. Миновав пути, я стал искать нужный поворот налево. Найдя его, я нырнул во дворы панельных пятиэтажек — таких серых и невзрачных пятиэтажек, которые, как овечка Долли, имели своих клонов во всех уголках страны. Я бежал прямо, никуда не сворачивая, и лишь когда увидел перед собой первого мертвеца, на которого всего час назад смотрел в бинокль, я стал петлять. Мертвяк, увидев меня и услышав мои шаги, кинулся за мной. Я перемахнул через оградку небольшого садика под окнами в надежде, что эта оградка задержит его: он споткнётся, и его тучному, безжизненному телу понадобится некоторое время, чтобы подняться на ноги. Наверное, так и вышло — не знаю. Я бежал со всех ног и не оглядывался назад.

Второй мертвец настиг меня тогда, когда я снова вышел на дорогу. Он выбежал из-под козырька подъезда совершенно внезапно, и если бы я тогда испугался или даже вздрогнул бы от неожиданности, то сейчас точно не писал бы этих строк. Вместо того, чтобы бросить всё и заорать от страха, я вскинул копьё и, едва завидев мертвеца, выставил его вперёд. Он только дёрнулся в мою сторону и только-только начал набирать разгон, когда я воткнул копьё острой частью куда-то чуть выше груди и чуть ниже шеи. Копьё моментально вылетело у меня из рук. Мертвец упал, сбитый с ног, но, казалось, вот-вот готов был подняться. Я побежал дальше.

Выйдя на улицу, перпендикулярную проспекту Второго сентября, я поймал самый жестокий тупняк за весь путь: я никак не мог вспомнить, куда идти дальше. Налево? Направо? Прямо? Куда? Улица была почти пуста: немногие мертвеца стояли и покачивались из стороны в сторону на внушительных расстояниях друг от друга и не представляли собою монолитную толпу, вроде той, что была на проспекте. Я смотрел на них и думал, что они похожи на две оставшиеся кегли после неудачного броска в боулинге: когда они стоят на разных концах дорожки, и их почти невозможно сбить. Но рассудок быстро возвратился ко мне. Какие нафиг кегли? О чём ты думаешь? Думай лучше, куда идти дальше! Я, наконец, вспомнил, что двигаться здесь нужно в противоположную от проспекта сторону, а там — свернуть на первом повороте. Но на первом повороте налево или направо? Ай — чёрт с ним! Какой будет первый — на таком и сверну.

Сейчас, восстановив в голове карту тех мест, я понимаю, что поворот направо зациклил бы мой маршрут, и я, если повезло бы, миновав целый квартал, вернулся бы к трамвайным путям. Но то сейчас. Тогда я не располагал такой роскошью, как время, и мне не хватало его даже для того, чтобы хотя бы одним глазком посмотреть на вещи логически.

Я повернул на нужной улице и проследовал вдоль неё. Я вспомнил, что в конце неё должен буду встретить большую аптеку, и когда это произойдёт, я окажусь рядом с Ириным кварталом, а значит — буду почти у цели. От этой мысли бежать я стал чуть быстрее. Дыхание моё восстановилось, а на уставшем и потном лице, вероятно, появилось подобие улыбки. Улочка была узкой, и дороги здесь были ужасными: яма на яме, кое-где — присыпки щебня, которых я всеми силами старался избегать. Наступи в такую, и камни зашуршат на всю округу.

Возле большой аптеки стоял минивэн. Возле него стоял человек. Я не знал, жив он или мёртв, до тех пор, пока он не окликнул меня:

— Э! Ты куда такой?

Я даже остановился, и даже попытался ответить что-то. Но в горле у меня уже давным-давно напрочь всё пересохло, а отдышка схватила меня за шею так, что я не мог выдавить из себя ни слова. Коммуникацию с незнакомцем я так и не установил, и это помогло мне опомниться: разве я пришёл сюда с кем-то разговаривать и здороваться? Нет, чёрт возьми, я уже почти на пороге того самого заветного дома, а значит — нельзя терять ни секунды! И я развернулся и направился дальше.

Я пересёк улицу под окрики того человека рядом с минивэном и оказался в Ирином квартале. Вдалеке, на проспекте, всё было плохо: всё та же орда мертвяков, пусть и не такая сплочённая и кучная, как там, откуда я только что прибыл. Но лучше было не рисковать и не пытаться идти через них: вдруг не все они окажутся аморфными и неповоротливыми живыми мертвецами, которых и живыми-то язык назвать не поворачивается. Наверняка кто-то из них перед смертью и превращением не был травмирован и сохранил способность бросаться на людей со скоростью волка. Нет, ни в коем случае. Лучше как и планировали — через дворы.

Здесь я уже наизусть помнил все повороты и точки смены направлений: прямо, налево, направо, налево и прямо