Книга Младший ветер - Надежда Храмушина

написал записку, я хотел поговорить с тобой.

— О чём? — голос Сиверки звучал где-то рядом, почти у самого моего уха.

— Хоть о чём, просто поговорим. Хочешь, я расскажу тебе о себе? — Павел помедлил и добавил — Брат!

— Брат. — Сиверко повторил последнее слово и закрутил рядом с Павлом маленький смерч — А ты не боишься меня?

— Нет. Я хочу, чтобы ты полетел со мной на Байкал через две недели. Мы могли бы с тобой вдвоём бродить по лесам, а вечером сидеть у костра, и ты бы мне рассказывал о своих путешествиях. А ещё я хочу выйти под парусом, потому что у меня сейчас есть попутный ветер.

— Ишь ты, какой хитрый. Сразу планов настроил. А потом захочешь на дельтаплане летать.

— О, это было бы совсем классно, мы бы летели рядом!

— Я не люблю тихо летать, я скорость люблю. А может сначала братьям Ботниковым наваляем?

Они оба засмеялись.

Я встала и пошла домой, но долго ещё слышала их смех и разговор. Первый разговор двух братьев, такой простой, ни о чём, но такой важный для них обоих. Я не хотела им мешать, им есть о чём поговорить одним. Ну до чего же я стала сентиментальной! Конечно, мои глаза были полны слёз. Все сказки должны заканчиваться хорошо, и эта тоже. Но что я скажу Анне? Что я даже не доставала заговор, даже не пыталась действовать по нашему плану?

Во всём поселке свет был только одно в одном окне, в нашем. Я толкнула дверь, она была не заперта. Разговоры сразу смолкли и все уставились на меня.

— Оля, время три ночи, мы с ума сходим! — Илья, хлопнул ладошкой по столу и посмотрел на дверь — А где Павел?

— Он там, в поле, они с братом разговаривают. — Я прошла на кухню, налила себе в стакан воды и выпила.

— У тебя всё нормально с головой? — Илья покрутил у виска пальцем — Ты сейчас вообще, знаешь, про что говоришь?

— Постой, Илья. — Анна мягко остановила негодующего Илью — Павел, он, ну, с ним всё нормально?

— Абсолютно. Они строят планы на отпуск.

— А я знал, что всё так кончится! — Сакатов подскочил ко мне — это же не правда всё, ну про заговоры, про разделение от ветра, да? Это оставлена обманка, не знаю для чего, но у кого-то, наверное, был мотив обмануть всех.

— Если хотите, я вам расскажу всё, что сегодня произошло и не произошло.

— Да уж, сделай одолжение! — Илья скрестил руки на груди и принял нарочито внимательное выражение лица.

Я прошла мимо стола и увидела молохов, всё так же, как и раньше, неподвижно лежащих на столе. У одной ящерки не было хвоста. Я села на диван.

— Бедный молох, наверно ему очень досталось от Сиверки, когда его они держали! Даже хвоста своего лишился! — Сказала я.

— Ага, бедный молох! — Илья зыркнул на Бобика, свернувшегося клубочком возле дивана — Хвост у него оттяпал этот прожорливый демон, мы даже глазом не успели моргнуть. Дениска его уже раз десять выводил на улицу, засранца. Его желудок, оказывается, не переваривает инопланетную пищу. И кто бы мог подумать! Он ведь жрёт всё, что не приколочено. Ладно, не отвлекайся, мы тебя слушаем.

— Я его просто отпустила, я не читала никакой заговор.

— И это всё? — спросил Илья негодующе — Какой интересный рассказ!

Я вкратце рассказала им свой разговор с Сиверкой.

— У него должен быть шанс. — Горячо вступилась я за Сиверку — Пусть он тень от своего настоящего «я». Но ведь он жил на земле двадцать восемь лет. Совершал ошибки, но никто никогда не говорил с ним о нравственности. То, что обычно дети впитывают с молоком матери, прошло мимо него.

— Ошибки? — Снова заговорил Илья — С каких таких пор убийство стало просто ошибкой? Ты точно, Ольга, не в себе. Только вчера похоронили человека, которого он убил.

— Да, это страшно. И он должен быть наказан. — Анна посмотрела на Илью — Но мы не можем посадить в тюрьму ветер. А отнимать у него жизнь, пусть так не похожую на нашу, мы не имеем права. И он должен сам осознать, что он переступил грань. Порой человек выносит себе приговор гораздо суровее, чем закон.

— И Павел ему поможет в этом. — Добавила я — У Сиверки никогда не было ни одного близкого человека! Чтобы понять ценность жизни, надо, чтобы было что терять. А у него ничего и никого не было.

— Монетка стала светлой. — Дениска показал на тазик.

В тазике обе монеты лежали одинаковые, светлые. Вот и Валентины не стало. Помолчав, Анна взяла камни и сказала:

— Мне пора, ещё увидимся. Я забираю монеты, Ольга, положи в горит бахлаватку и заговоры, я их тоже заберу, и молохов тоже.

Сакатов с сожалением поглядел на ящериц и сказал:

— Ты всех заберёшь? Жалко, я хотел попросить себе оставить одного. У меня к ним сразу появилось доверие. Оля, а они как выглядят, когда не спят?

— Как маленькие чёрные дракончики, и из пасти у них синее пламя вылетает, каждые несколько секунд. Сиверка сидел посреди круга, который они образовали.

— Я тоже хочу такого-же, — подхватил Дениска — я бы ему каждый день по капле крови давал, лишь бы он жил!

— У тебя в родне уже есть такая, — буркнул Илья — каждый день кровь из меня высасывала.

Эпилог

Наташа прилетела с юга в понедельник ночью, а к обеду уже была в аптеке. Зашла вся такая загоревшая, отдохнувшая, совсем не похожая на ту измученную Наташу, которая десять дней назад уходила из аптеки. Сняла шляпку, откинула её от себя, и растянулась на маленьком диванчике в нашей комнатке отдыха.

— Оля, скажи, ну как можно с таким настроением работать? Я поняла, что я должна жить у моря, каждый вечер провожать солнце, сидя на тёплых круглых камушках. Не хочу видеть больных бабушек!

— Кто-то должен каждый день видеть этих бабушек, выслушивать их. Если все уедут на море, кто тогда будет этим заниматься? Скоро и ты станешь такой же бабушкой, ковыляя в аптеку за лекарствами.

— Я никогда не буду бабушкой! Ни-ког-да! А, кстати, почему ты Бобика не привела домой? Я ему привезла с юга подарки: два комбинезончика прикольных, один с дельфинами, а другой с котиками, полотенце большое, ярко-жёлтое, мягкое, тебе тоже, кстати, такое же привезла.

— Спасибо. Вечером тебе Бобика приведу, сегодня утром некогда было его вести, еле успела открыться вовремя.