Книга Дакия - Алекс Хай

металла стерегли два каменных льва. Фасады дворца поражали богатством и изяществом скульптур.

— Ого! — Анька даже проснулась, увидев такое великолепие.

Но нас уже повели дальше — как раз под козырек из стекла и чугуна. Слуга распахнул перед нами двери, и мы вошли в украшенный мозаикой и орнаментами зал.

— Прошу, господа, располагайтесь, — тоном радушного хозяина сказал посланник. — Нам с Матильдой Карловной нужно отбыть, но мы вернемся к вечеру. На это время вверяю вас в руки нашего управляющего — Льва Ивановича Мясницкого. Он проследит, чтобы вы ни в чем не нуждались.

Чрезвычайный посланник развернулся на каблуках чуть запыленных туфель и направился к выходу. Матильда едва замешкалась и обронила сумочку. Я тут же бросился ей помочь, но она уже наклонилась сама, с ловкостью гимнаста балансируя на высоченных каблуках.

— Беседка в розарии, — шепнула она мне на ухо и мгновенно поднялась. — Благодарю, Михаил Александрович.

Матильда тут же застучала каблуками в сторону выхода, а я растерянно пялился ей вслед.

Беседка в розарии. Вероятно, это здесь, где-то в саду. Не успел я даже оглянуться, как к нам уже подошел немолодой сухощавый человек в скромном костюме с гербом Империи на лацкане.

— Приветствую соотечественников в Русском доме, — сдержанно улыбнулся он. — Позвольте представиться — Мясницкий Лев Иванович, управляющий. Мне передали, что вы пострадали в той ужасной трагедии, и весь штат наших слуг будет счастлив оказать вам истинно домашнее гостеприимство. В вашем распоряжении апартаменты на третьем этаже. Мои помощники вас проводят и помогут сориентироваться. А через час запланирован обед. Если вам понадобятся услуги секретаря или водителя, прошу, обратитесь к…

Я слушал управляющего вполуха — мое внимание привлек вид из бокового окна. За свечками кипарисов розовели пышные розовые кусты, и вдали, на берегу небольшого пруда действительно стояла беседка — колонны ярко выделялись на фоне цветущих роз.

Отсюда было трудно разглядеть больше, но я точно заметил, что в беседке кто-то был.

Глава 17

Ноги едва сами не понесли меня на улицу, но я сдержал порыв. Нельзя вести себя подозрительно. В идеале следовало пробраться в этот розарий, не притащив за собой хвост. И что-то мне подсказывало, что сделать это будет не так-то просто.

Костя окликнул меня.

— Миш, ты идешь?

— А?

— Наверх, — товарищ кивнул в сторону лестницы. — Нам покажут апартаменты.

— Да, конечно.

Я отошел от окна и последовал вслед за Денисовым и сонной Грасс. Управляющий Мясницкий подвел нас к широкой лестнице.

— Господа, позвольте вас сориентировать. На первом этаже располагаются некоторые рабочие кабинеты, бытовые помещения и публичный концертный зал. Несколько раз в месяц здесь выступают исполнители с программой из русской классики. Второй этаж также полностью отдан под публичные мероприятия — там расположен бальный зал, большая столовая и несколько других залов. В вашем распоряжении третий этаж — ваши апартаменты подготовили там. Четвертый этаж ныне не используется, и мы убедительно просим вас не подниматься туда из соображений безопасности. Многое там требует ремонта.

Мы поднялись по лестнице из редкого розового мрамора, и управляющий решил провести для нас небольшую экскурсию по второму этажу. И если первый показался мне роскошным, то второй и вовсе поражал великолепием. Да уж, имперские послы вовсю постарались создать в Букуреште уголок блистательного Петрополя. И им удалось.

Бальный зал украшали впечатляющие фрески, иллюстрировавшие события реализации “Греческого проекта”. Я узнал морские бои при Таврии, сражение при Синопе, а самую широкую стену занимало полотно взятия Константинополя. Сверкали сусальным золотом нарисованные купола Святой Софии, пылали древние крепостные стены, а бушующее море в проливе было написано так искусно, словно над фреской работал сам Айвазовский.

— Вижу, вы уже впечатлились гордостью этого дворца, — тоном экскурсовода вещал управляющий. — Особенностью этих фресок является то, как меняются цвета при искусственном освещении. Надеюсь, вы посетите один из ближайших балов и увидите это чудо собственными глазами. Пройдемте же дальше, господа.

Миновав ряд колонн из уральского малахита и розового мрамора, мы оказались в следующем зале. Я снова чувствовал себя как в музее — каждая деталь интерьера оказалась предметом роскоши. Даже ткань, которую использовали для обивки мебели, казалась невероятно дорогой.

— Это комната для отдыха, — подсказал управляющий. — Дальше мы увидим несколько гостиных. Сейчас они закрыты, поскольку это крыло используется только для публичных мероприятий…

У меня зарябило в глазах от великолепия — вроде пора было и привыкнуть к всякого рода роскошествам, а не получалось. Пока остальные охали да ахали, восхваляя канделябры, сосредоточился на окнах. Старался разглядеть сквозь витражные стекла беседку. Вскоре экскурсия закончилась, когда мы наконец-то поднялись на третий этаж.

Здесь наряду с богатым декором стен и потолков кричали о достатке и предметы обстановки: картины в тяжелых рамах, ковры, старинная мебель, светильники, витражи, гобелены. Незнамо откуда возникли три горничных — одинаковые, словно сестры-близнецы.

— Приветствуем, господа! — хором сказали три “сестрички” и одновременно присели в реверансе.

Нет, у меня точно троилось в глазах. Совершенно же одинаковые! Все как одна невысокие, стройные, большеглазые и с одинаковыми прическами и в одинаковой униформе.

— Это Клота, Лахеса и Атропа, ваши помощницы, — представил слуг Мясницкий, а я откашлялся.

Хм. Своеобразное чувство юмора у их родителей… Назвать дочерей-тройняшек именами мойр — это сильно!

Мойры в древнегреческой мифологии считались богинями судьбы. Клото — пряла нить жизни. Лахесис, или Лахеса определяла судьбу человека или бога. Атропос, или Атропа перерезала нить судьбы и предрекала смерть.

Мойры для древних греков олицетворяли высший закон природы, и даже боги подчинялись их воле. Поэтому, как все неизбежное, неумолимое и неподвластное человеческой воле, мойры особо почитались в культах. Причем, что занятно, у многих народов имелись легенды о трех богинях, управляющих жизнями: норны у скандинавов, парки — у римлян, рожаницы — у древних славян.

Интересно, а на что влияли эти милые дамочки?

Тем временем Мясницкий принялся распределять тройняшек между нами.

— Клота, покажите, пожалуйста, госпоже Грасс ее апартаменты.

Первая из “мойр” кивнула и повела все еще сонную Аню за собой дальше по коридору. Денисову выделили Лахесу. А мне, конечно же, досталась Атропа. Где что-то про смерть, там я, ага.

— Как будете готовы, прошу, спускайтесь в столовую, — сказал Мясницкий, почти что вложив мою ладонь в руку служанки. — Наша кухня организует для вас легкие закуски, чтобы дожить до ужина.

Откланявшись, он направился к лестнице, а я уставился на свою помощницу.

— Что ж, Атропа, ведите несчастного студента.

Девушка оказалась немногословной, но улыбчивой. Сперва я подумал, что она могла недостаточно хорошо говорить по-русски, но это вряд ли: в Русском