Книга Любимые вне закона - Янина Олеговна Береснева

Макса скрылась за поворотом, я полезла в телефон и проверила все пропущенные. Брату и маме я решила перезвонить позже, а вот звонок от Паши Синичкина насторожил. Что этому типу опять понадобилось? Деньги я перевела, уверила его, что никому ничего не рассказывала. Неужели вспомнил что-то еще? Или деньги закончились, и он затеял очередную пакость? Я бы совсем не удивилась, начни он шантажировать Милану. Хотя даже такому идиоту, как он, должно хватить ума не связываться с дядей Вовой. Хотя бы по моим рассказам он должен помнить, что это далеко не простой человек.

Я перезвонила, но ответить бывший не пожелал: я упорно слушала длинные гудки. Пожав плечами, набрала номер своего гинеколога. К счастью, мы были подругами: Оля училась на год старше и в те годы жила в соседнем доме. Мы не то чтобы часто виделись, но всегда могли запросто друг к другу обратиться. Она всегда любила по-доброму посплетничать, поэтому выйти на интересующую меня тему было несложно.

Я завела что-то про маму Жанны, у которой не осталось даже внуков от младшей дочери. Чувствовала себя скверно, словно копаюсь в чужом горе, но спрашивать напрямую не могла. Пришлось бы многое объяснять, а Олька знала полгорода. И за какое время информация разойдется по всему вагону – догадаться несложно.

– Думаю, теперь не страшно, если я расскажу, как есть, – вздохнула Олька, выслушав мои стенания. – Жанна была беременна… где-то пару месяцев назад. Она узнала и очень радовалась. Но у нее случился выкидыш буквально сразу. Такое часто бывает, срок был маленький, все само собой разрешилось… Но она расстроилась.

– Правда?

– Ага. Мне кажется, тогда она твердо решила завести ребенка. Принимала витамины, консультировалась. Я не лезла с вопросами, мы не настолько дружили. Но, наверное, у нее кто-то был? – Олька явно предвкушала новый виток интересной истории о похождениях Жанны, о которой потом можно рассказывать на работе за чашечкой ароматного кофе с конфетами.

– Наверное. Она встречалась с мужчиной, – не стала я вдаваться в подробности.

– Тогда ясно, – разочарованно вздохнула Олька. Но попытку разжиться информацией не оставила: – Последний месяц она ко мне часто ходила, хотела высчитать овуляцию. Ну, чтобы попытаться снова забеременеть. Я ее предупредила, что надо подождать, чтобы организм окреп…

Я промычала что-то неопределенное, внутренне понимая: приятельница меня убить готова. Никаких тебе пикантных историй. И тут она сделала ход конем:

– А знаешь, меня уже про это спрашивали.

– Следователь? – не поняла я.

– Кто его знает. И самое интересное, что спрашивали-то до того, как Жанна погибла… – В голосе Ольки чувствовалось ликование. Дескать, вот я тебя как уделала. Ты мне – ничего, а я тебе – целый детектив.

– И кто это был? – не поняла я, но уже чувствовала: наклевывается что-то важное.

Олька чуть помолчала, как бы пытаясь отомстить мне за нежелание секретничать. Потом все-таки не выдержала. Она была незлобливая.

– Ну, позвонил мужчина, Михаил вроде. Сказал, что из органов. Ну, тех, про которые говорить нельзя.

– Органы малого таза?

– Дурища! – прыснула Олька. – Все шутишь. Если честно, я не особо вдавалась. Раз нельзя – так нельзя. Мы люди служивые, понимаем. Интересовался, чем Жанна болела, про здоровье узнавал.

– И тебя не удивило, зачем ему такая информация?

– Удивило, конечно. Он намекнул, что Жанна на работу куда-то устраивается внештатным переводчиком. Вроде как в эти же органы. Я же знаю, им переводчики всегда нужны, у меня сестра двоюродная, так у нее муж…

– Оль, не отвлекайся.

– А, ну да. Вот они данные и собирают. Ей говорить об этом нельзя. Я рассказала вкратце. Особых тайн тут нет, как считаешь? Мне мужик так и сказал: вы про беременность, если что, не скрывайте, потому что работа серьезная. И потом возникнут сложности. А я объяснила, что беременности нет, есть одно желание. И пока оно осуществится… Обожди минутку… – Тут Олька прервалась: видимо, в кабинет зашла посетительница. – Женщина, вы не видите, я занята? Что значит спешите? А я, по-вашему, лежу и виноград тут ем?

Я воспользовалась заминкой и быстро отключилась, наспех попрощавшись. Олька недовольно пробормотала в ответ «пока». Раскрыв блокнот, я стала делать пометки. Так мне всегда легче думалось.

Итак, Жанна хотела ребенка. Вот так новости! Хотя почему, собственно, меня это удивляет? Ей было 27 лет, возраст вполне подходящий. Только логичнее сначала выйти замуж. А что, если она надеялась выйти замуж благодаря ребенку? Толик и так готов был на ней жениться. Однако, возможно, что-то недоговаривает. А если она надеялась при помощи ребенка женить на себе Стаса или моего брата? Но не стали бы они ее за это убивать, или я чего-то недопонимаю?

И кому вдруг понадобилось собирать данные про Жанкины походы к гинекологу? Хотя тут более-менее ясно: Анатолий подключил сыщика, а тот решил разжиться информацией, выдав себя за работника секретной службы. Надо будет еще раз позвонить этому Юре. Нет ли у него альтер-эго по имени Михаил?

А вдруг Милана врет? В состоянии аффекта утопила Жанну, а потом придумала, что в квартире после нее был Стас… Потому и не рассказала об этом ни мне, ни дяде Вове. Но хрупкая Милана вряд ли смогла бы удержать под водой рослую Жанку. Та явно была сильнее, хотя и выпила в ту ночь. Впрочем, Милка тоже выпила. Синичкин так красочно передал, как она шаталась, что я как будто своими глазами увидела эту картину.

Но бабка снизу утверждала, что слышала женские голоса, а потом мужской. Значит, Стас все-таки был? А кто тогда прыгал с балкона? И было ли это на самом деле? Может, Синичкин еще что-то или кого-то видел?

Вспомнив Синичкина, я еще раз набрала его номер. По-прежнему тишина. И только сейчас я увидела, что он присылал мне сообщение. Тогда же, когда звонил первый раз. Оно затерялось среди многочисленных «Вам звонил абонент…». В тексте было название улицы и номер дома с квартирой. К адресу добавлено скупое: «Срочно приезжай, нужно поговорить».

– Все чудесатее и чудесатее, – пробормотала я, но все-таки решила ехать. Закрыв квартиру, я направилась к своей машине. Мысль позвонить Максу как возникла, так и покинула мою голову. Вряд ли Синичкин захочет говорить при посторонних, если в прошлый раз так волновался. К тому же я обещала ему, что о нашем разговоре никто не знает. А тут приеду с Максом.

Не буду лукавить, меня не покидала и страшная мысль: а что, если он видел что-то такое, чего лучше не знать посторонним? То, за что я заплачу деньги, лишь бы Синичкин убрался