Книга Галопом по Европам - Андрей Готлибович Шопперт

Резервациях и негры в джунглях. Это товарищ оставил след в истории, так оставил. Зовут товарища, будут звать, Адольф Гитлер и он проведёт в Линце все детство и юность. Если кто-то думает, что Гитлер, это как у Ленина и Сталина кличка, то он, как любит повторять Пётр Христианович — заблужденец. Это фамилия его деда, за которого мать Алоиса (батенька фюрерский) вышла замуж. Никогда Адольф Гитлер фамилии Шикльгрубер не носил. До пяти лет эту фамилию носил его отец Алоис. Якобы был незаконнорождённым. Но и это неправда. Вернее, не полная правда. Просто мать (бабушка Адольфа) вышла замуж за мельника Иоганна Георга Гидлера после рождения ребёнка. А про Шикльгрубера — газетная утка.

Да и ладно. Ещё далеко до рождения даже Алоиса. А если Брехт чуть историю поправит, то, может, и не родится вовсе «бесноватый фюрер».

От Вены до Линца километров двести, карты такие, что точно не определить. Двести — это четыре дня туда, да четыре обратно, да там пару дней. Нет. Нельзя сейчас выезжать. Два дела держали Петра Христиановича в Вене. Во-первых, нужно добить Бетховена. Может и не удастся предотвратить глухоту, но вылечить от алкоголизма и отравления свинцом этого маэстро вполне Брехту с Василисой по силам. А во-вторых, на следующий день назначена встреча курфюрстов. Хрень, конечно, они ничего не решают, но появиться там и наехать на кое-кого Брехту надо. Естественно, не от своего имени. Кто он? Хрен с горы. Да, даже если его ханство и не меньше многих кюрфюршеств, а по ВВП в разы превосходит, то это ещё не повод суверенным государям приказы раздавать. Но от имени Александра и прикрывшись именем Талейрана, пару слов Пётр Христианович сказать попробует.

Немецкое слово Kurfürst, буквально означает — «князь-выборщик», от Kur «выбор, избрание» и Fürst «князь». С распадом Священной римской империи немецкой нации эта обязанность выбирать императора канет в прошлое. Да и до этого никто давно императоров не выбирал. Так что — это просто титул, просто князь. До королевства земель и подданных не хватает. Расширяться надо. Все хотят, а бесхозной земли мало. Уже мало, епископства поделили, вольные города поделили, остались княжества и графства некоторые, но и те вскоре будут поглощены. Так, что если честно, то князю Витгенштейну надеяться на то, что его мелкое княжество останется независимым и не будет поглощено Гессеном — наивность. А с другой стороны, есть же Лихтенштейн и Люксембург и Сан-Марино. Почему не быть Сайн-Витгенштейн-Берлебургу, чем хуже Лихтенштейна? Длиннее и пафоснее звучит, всяко разно. Ну и про Баден забывать не стоит. Дедулька, прямо, достал Брехта своими интригами и нытьём. Княжество Ляйнинген на севере ему подавай.

Совет описывать не стоит. Крики, ругань, обрывание рукавов. Нет единства в немецком народе. И это пока неплохо. Плохо, что половина из этих князей перейдёт во время ближайшей войны на сторону Наполеона. А всё Талейран со своим переделом. Молодец. Учиться надо у таких людей. В перерыве Брехт выловил князя этого самого Ляйнингена. Дедушку звали Карл Фридрих Вильгельм. Он только что лишился всех своих старых владений (Наполеон отобрал и присоединил к Франции, а взамен ему выдали это маленькое княжество, практически полностью окружённое Баденом. Раньше было епископством.

Брехт обрисовал Карлу этому перспективы, тот соглашался во всем с ним, а когда Пётр Христианович уже думал, что дедулька согласится на добровольное вхождение в курфюршество, то был послан в далёкое эротическое путешествие.

— Тогда мы просто введём туда войска. А ещё я попрошу свою знакомую волшебницу проклясть всех ваших потомков. — Весть о колдунье, что шастает по Вене, среди князей всяких распространилась мгновенно. Дедулька побледнел слегка, и Брехт решил его дожать.

— Ваших же земель тогда никто не тронет. Скоро следующая война с Наполеоном. Можете со своей независимостью опять под раздачу попасть. А так Карл Баденский будет вашим гарантом. Сколько сейчас жителей в вашем княжестве?

— Семь с лишним тысяч, в одном Аморбахе почти тысяча человек. Это теперь столица княжества. — По лицу и не понять, то ли гордится этот князь огромным своим владением, то ли переживает, что старое, которое по чесноку, ничем не больше этого, отняли французы.

— Я дам вам сто тысяч гульденов на приобретение коров. Разводите, торгуйте сырами и мясом, богатейте. Сыры будете мне в Петербург поставлять. Все куплю, сколько пришлёте. А вашего сына могу забрать с собой в Россию, где он обязательно станет генералом. Как я, например. Протекцию перед императором я составлю ему. За то, что вы добровольно вошли в кюрфюршество его тестя, Александр, думаю, на генеральские эполеты для вашего сына вполне пойдёт. Договорились?!

Ну, куда старому немцу деться? Кто же не хочет видеть своего сына генералом. Ну и очень много коров можно купить на сто тысяч гульденов.

— Договорились.

Фух, ну, хоть одной головной болью меньше. Теперь-то эта семейка от него отстанет. Хотя, принцесса не отстанет. Да Брехт и сам не сильно против.

Осталось обработать Бетховена и ехать в Линц можно. Уж больно хороший штуцера там делает этот Перч.

Глава 16

Событие сорок четвёртое

Многие люди умирают не от своих болезней, а от лекарств.

Мольер

Маленький домик среди леса почти, точнее, это окраина небольшого поселения, но домик совсем на краю и никаких огородов, заросло все кустами и деревьями и кажется, что прямо избушка лесника какого. И тропинка полузаросшая травой. Видно, что ходят по ней, прогуливается до скамейки, с которой вид на реку Дунай чудесный открывается, композитор. И с деревни этой поблизости женщина, должно быть, еду сготовить затворнику, да тряпки постирать, приходит.

Дормез до домика не доехал. Застрял. В прямом смысле. Дорога всё сужалась и сужалась, с обеих сторон кустарником окружённая, и, наконец, почти в тропу превратилась и конному-то узковато, а тут дормез огромный.

Брехт порычал на кучера, выбравшись.

— Осип, объясни мне тупоголовому, как ты собираешься теперь из этих зарослей выбираться. Тут же нельзя развернуться, у тебя задняя скорость есть?

— Думалось, что у дома-то есть, где развернуться, — шмякнул шапку тирольскую оземь мужик. Брехт всех под местных нарядил и теперь поголовно все в этих прикольных шапочках. Пейзане, нафиг, блин. На их рожах это украшение смотрится так себе.

— Думалось. Ладно, распрягай и попытайся вытащить. Далековато пешком шкондыбать.

Пётр Христианович отодвинул задницей ветки кустов, хорошо хоть не боярышник с шиповником, и помог Василисе выйти. Кони ещё ногами топали, чувствуя, что не туда их загнали, ругались на своём конском.