Книга Как пишется история: Кронштадтские события 1921 года - Виктор Владимирович Попов

Поэтому название любого исторического события и вызывает такие оживленные споры в научной среде. Все понимают ответственность историков в этом вопросе.

Так как я начинал изучение этой темы с советской литературы, у меня долгое время даже не возникал вопрос о названии этого события. Сам называл его мятежом. Но после изучения различных аспектов этого конфликта у меня сложилось впечатление, что используемые термины требуют корректировки. Так, действия матросов и солдат Кронштадта на фоне активности правительственных сил выглядели весьма пассивно. В первые дни движения кронштадтцы ограничились организацией патрулирования улиц и арестом нескольких коммунистов, участвовавших в делегатском собрании 2 марта. Массовые аресты большевиков, обыски и конфискации в их квартирах начались спустя еще несколько дней. И то только после того, как стало ясно, что официальные власти заняли принципиальную и бескомпромиссную позицию. Разве к таким действиям подходят слова «мятеж» или «восстание»? В отношении действий матросов применимо скорее слово «выступление» (такая оценка также появилась в отечественной историографии, но уже в 2000-е гг.384) или даже более пассивные слова «движение», «волнения». А весь комплекс событий следует называть по примеру Э. И. Батиса именно событиями385. При этом в отношении действий правительственных сил можно с полным основанием употребить термин «подавление», так как здесь налицо активное использование силы.

Есть еще один аспект использования слов типа «мятеж» или «восстание» – юридический. Мятеж – слово, используемое в законодательных актах. Можно с уверенностью сказать, что юридическая оценка действий того или иного участника событий (был ли он мятежником) связана установлением факта принесения им присяги. Флот был переформирован, как известно, в январе 1918 г.386, т. е. до введения единого текста присяги в вооруженных силах Республики 22 апреля того же года387. Без проведения всестороннего исследования принятия присяги на всех кораблях и в частях Кронштадта в период с 1917 по 1921 гг. невозможно утверждать, кто именно из участников Кронштадтских событий нарушил присягу, т. е. стал тем самым мятежником юридически. Более того, на имеющемся материале невозможно определить, в какой мере данная клятва была сдерживающим фактором для матросов и солдат в 1921 г. Особенно с учетом многочисленных нарушений присяги в марте и октябре 1917 г. В связи с событиями 1917 г. следует признать невозможность дать оценку Кронштадтским событиям 1921 г. с точки зрения нарушения присяги без дополнительного исследования. В этом аспекте, кстати, слово «восставший» вообще неприменимо. Согласитесь, было бы странно называть комплиментарным словом «повстанец» нарушителя уголовного кодекса.

В советской литературе часто встречается еще и такая характеристика мятежа: «контрреволюционный». Можно ли таким образом охарактеризовать выступление матросов? Формально – нет, так как ни о какой реставрации старого режима и о свержении Советской власти речь, конечно, не шла. Многие матросы линкоров – «зачинщики» выступления – начали службу еще на императорском флоте и принимали активное участие в свержении старого режима, расстрелах офицеров, революционном терроре и т. п.

Более того, эгалитаристские и анархистские настроения многих кронштадтцев, сложившиеся в условиях революционной вседозволенности, и делали их первыми врагами т. н. старого режима.

Но в результате их действий весной 1921 г. была создана серьезная угроза революционным учреждениям Кронштадта и Петрограда. Возникла реальная возможность появления войск белогвардейцев или интервентов на военно-морской базе в непосредственной близости Петрограда. Поэтому с определенными оговорками это выступление все-таки можно охарактеризовать как контрреволюционное. Такой подход можно обнаружить не только в советской историографии, но и в современной публицистике388

В завершение вопроса о мятеже или восстании. Мне кажется, многое встанет на свои места, если мы станем воспринимать историю России как единый и непрерывный процесс. В частности, если поставим вопрос о неразрывной связи многих социальных процессов царского и советского периодов нашей истории, то получится, что в 1921 г. в Кронштадте действительно был подавлен мятеж матросов Балтфлота. Но начался бунт не той весной, а гораздо раньше – в феврале 1917 г., когда массы матросов открыто и с применением вооруженной силы вышли из повиновения офицерам, командованию флота и всей государственной власти.

Такой подход не лишен смысла. Ведь признала же Российская Федерация долги и царской России, и Советского Союза. Налицо правопреемственность. Но матросы – бунтовщики 1917 г. не осуждены за свои многочисленные преступления. И многие из этих матросов по указу президента РФ «О событиях в г. Кронштадте весной 1921 года» даже пополнили ряды жертв политических репрессий. Согласитесь, если уж мы признаем законность царского правительства, его обязательства, то мы можем поставить вопрос об осуждении тех, кто это правительство свергал. И посчитать законными действия Советского государства по восстановлению законности в Кронштадте. В конце концов, обязательства СССР, а значит, и его легитимность мы тоже признаем. Это вопросы, ответы на которые нам тоже только предстоит найти.

Но вернемся к историографии. В 1996 г. в диссертации В. А. Демидова «Кронштадтское восстание 1921 г.»389 движение матросов также получило благозвучное название «восстание». Автор использовал возможность работать с открытыми в этот период новыми документами. Буквально через год, в 1997 г., а потом и в 1999 г. большая часть этих документов будет опубликована в двух сборниках.

В. А. Демидов объединяет причины Кронштадтских событий 1921 г. в три блока: «1. Политический режим, существовавший в России весной 1921 г., уже давно не пользовался поддержкой общества. Об этом говорят все крестьянские и рабочие выступления того времени. Диктатура карательных органов, монополия одной партии на власть, крайнее насилие со стороны государства, массовое истребление людей по социальным и политическим признакам – все это сделало жизнь российского общества невыносимой. 2. Экономическая политика большевистского правительства и, прежде всего, такие его мероприятия, как продразверстка, деятельность продотрядов, свертывание товарно-денежных отношений, привели страну к тяжелейшему экономическому кризису. Кризис был усилен войной, которая вот уже семь лет не покидала российскую землю. 3. Особенности российского менталитета, усиленные войной и революцией, как то: исключительная вера во всесилие власти, стремление решить все проблемы силовым путем, постоянное желание построить общество более справедливое, чем данное… Кронштадтский взрыв стал вопросом времени»390

В. А. Демидов, таким образом, вслед за западными исследователями не прибегает к комплексному анализу социально-экономических противоречий, накопившихся в Кронштадте к весне 1921 г., а основывается исключительно на идеологических заявлениях руководителей движения. Игнорируя реальные интересы матросов, солдат, жителей города, автор приписывает кронштадтцам бескорыстную заботу о всей России. По мнению В. А. Демидова, «матросы Балтики в октябре 1917 г. помогли большевикам прийти к власти, и поэтому они чувствовали себя ответственными за все мероприятия большевистского правительства»391. Но до определенного момента кронштадтцы не выступали против коммунистов. В. А. Демидов видит тому две причины. Первая состоит в том, что «они были так лояльны вследствие созданного для них после октября 1917 г. привилегированного положения». Вторая причина молчания кронштадтцев, по мнению Демидова, заключалась в