Книга Голова тигра - Александр Андреевич Рябцев

здесь где-то на Гертрудинской улице есть отличный бар, где к пиву подают различные солености. Это верно?

«Ну вот и последняя примета: Гертруда — это имя моей матери», — облегченно подумал Эглит и ответил:

— Все верно. Но к сожалению дом, где находится бар, сейчас на капитальном ремонте. Однако есть другой бар, он не хуже того и находится на улице Карла Маркса. Это недалеко отсюда.

— Почему вы опоздали на целых десять минут? — уже строго спросил брюнет.

Эглит объяснил причину своего опоздания.

— А у вас этот инцидент не вызывает подозрения?

— Да нет, — не задумываясь, ответил Эглит. — Просто случайность.

— Хорошо, если так... А вы за эти два года совершенно не изменились, Генрих.

Эглит удивленно посмотрел на собеседника.

— Не удивляйтесь. Я сравнивал вас с фотографией, которую вы там на память оставили о себе.

— Да. Два года срок небольшой, — согласился Эглит. — Как вы устроились? Не нужна ли моя помощь? Как вас звать?

— Зовут меня Альберт. Документы у меня надежные. А вот жилья у меня нет. В гостиницу не хочу. Нужна ваша помощь.

— Я вас могу устроить в комнату на взморье. Есть там знакомая старушка. У нее свой маленький домик. Там будет удобно и спокойно.

— Вот и отлично. А теперь поговорим о делах. Вы не подумайте, что вам не доверяют и поэтому послали меня. У меня свои задачи. Прежде всего я уточню вашу готовность, а затем мне потребуется помощь ваших людей.

— У вас с собой есть какой-то багаж?

— Всего один небольшой чемоданчик. Он сейчас в камере хранения на вокзале... Время моего знакомства с вашими людьми мы уточним немного позже. Сегодня у вас две задачи: устроить меня на квартиру, а затем ввести в курс ваших мероприятий...

С жильем для Альберта никаких затруднений не оказалось: знакомая старушка была дома и согласилась принять квартиранта.

Они пообедали в ближайшей столовой, а затем, во время прогулки по взморью, Эглит подробно доложил Альберту о том, что уже сделано и что осталось сделать.

Выслушав, Альберт сказал:

— Я вам уже говорил, что мои задачи заключаются в том, чтобы уточнить вашу готовность и определить точно время выполнения задания. Кроме этого, я доставил сюда две сотни листовок. После диверсии их нужно будет разбросать в разных городах республики. Это создаст видимость, что действует националистическая организация и что эта акция дело ее рук.

Послезавтра ровно в девять часов вечера вы вместе со своими помощниками соберетесь у меня, я дам им эти листовки и проинструктирую когда, где и каким способом их распространить.

...Хотя встреча на квартире у Альберта была назначена на девять часов, Генрих на взморье приехал намного раньше. Он сошел на станции Булдури, не торопясь вышел на берег моря. Оно было спокойно и лениво накатывало на песчаный берег низенькие волны. Прошедшей ночью штормило, на это указывали выброшенные на берег продолговатые холмики придонного мусора.

В детские годы, бывая с родителями на взморье, Генрих любил копаться в этом мусоре, добывая кусочки янтаря.

И сейчас, идя по гладкому песчаному пляжу, Эглит, вспомнив детство, настолько увлекся поисками янтаря, что и не заметил, как дошел до деревянного настила, ведущего от пляжа вверх на дюны к станции Дзинтари.

До встречи оставалось еще полчаса. Он отошел от кромки берега и присел на скамью. Солнце опускалось к морскому горизонту, ярко освещая верхушки высоких сосен. Генрих разжал кулак. На ладони лежали его трофеи: камушки были различны не только по размеру и по форме, но и по своим оттенкам. Он сосчитал их. Выходило тринадцать.

«Мое счастливое число», — улыбнувшись, подумал Генрих. Он пересыпал янтарь с ладони в ладонь, сдув прилипшие песчинки, а затем положил добычу в карман.

Уже были густые сумерки, когда Эглит шел по тихой маленькой улице, приближаясь к знакомой калитке. Небольшой домик стоял в глубине тенистого сада. От калитки к домику вела дорожка, посыпанная светлым песком. У домика Генрих встретил хозяйку.

— Добрый вечер, тетя Марта!

— А, это вы, господин Эглит. Здравствуйте.

— Ну какой же я «господин». Ведь сейчас не принято так обращаться.

— Принято — не принято. Я очень старый человек и ни к чему мне переучиваться. Да я все равно не запомню, кого называть гражданин, а кого товарищ.

— Вы и Альберта так называете?

— А как же? Первое время протестовал, а сейчас привык, — со смехом ответила хозяйка.

— Он сейчас дома?

— А где же ему быть. Он почти все время дома. Все читает, читает.

Войдя в комнату и поздоровавшись с Альбертом, Генрих очень удивился яркому освещению и тому, что на покрытом белой скатертью столе стояли две бутылки вина, а большое блюдо было наполнено различными бутербродами. Там же стояли пять небольших тарелочек и столько же рюмок.

— Не удивляйтесь, — заметив вопросительный взгляд Генриха, сказал Альберт. — Это не больше, как камуфляж. Пить мы не будем. А между прочим, сегодня не грех и выпить, ведь у меня сегодня день рождения.

— Вот неожиданность! Поздравляю!

— Спасибо, — ответил Альберт. — Вы знаете, у меня есть план: когда мы обсудим наши дела и отпустим ваших ребят, не заглянуть ли нам с вами в ресторан. Возьмем бутылочку вина, закажем хороший ужин. Посидим, послушаем музыку, к тому же я сегодня очень скромно пообедал и крепко проголодался. Ну, как вы смотрите на это?

— Хорошо. Я согласен, — ответил Генрих.

Альберт посмотрел на часы.

— Ого, уже десять минут десятого. Что-то задерживаются ваши. Вы им хорошо растолковали маршрут? Такую крохотную улочку и днем-то найти сложно.

— Не беспокойтесь. Все они люди аккуратные. Взморье знают. Просто наши электрички взяли себе за правило немного опаздывать. Сейчас должны явиться.

И точно подтверждая это, в дверь постучали.

— Войдите! — крикнул Альберт.

Открылась дверь и в комнату, пригибая голову, вошел широкоплечий, атлетического вида молодой мужчина.

Генрих с удивлением посмотрел на вошедшего, а затем перевел взгляд на Альберта.

— Не беспокойтесь, Генрих. Это наш человек. Познакомьтесь, — обратился он к вошедшему.

Генрих встал со стула и протянул руку.

— Капитан Бокша, — густым басом представился тот и так стиснул руку Генриха, что тот от боли даже застонал и бессильно опустился на стул. Тут же и другая рука Генриха оказалась в таких же тисках.

Стоявший сзади Альберт одной рукой схватил Генриха за