Книга Одинокий медведь желает, или партия для баса - Тереза Тур

Выдохнул — молча. И еще раз, тоже молча. Только потом пояснил, стараясь не рычать:

— Тебе нельзя в мокром, Карин. То что пока ничего не болит и нет температуры, ничего не значит. До вечера минимум надо полежать в тепле, пить много горячего и… как твои ноги, кстати?

Ответа не было. Зато когда он сам влез рукой под одеяло и потрогал стопы — ледяные, плохо дело — его не пнули. И не зашипели. В общем, проигнорировали.

Хотелось бы верить, что это лучше, чем скандал и драка. Но не получалось.

— Ясненько, — кивнул он сам себе. — У тебя здесь аптечка есть?

— Нет, — буркнула Карина, сворачиваясь под одеялом в клубок. — Слушай, свали. Вот просто свали. Насовсем.

— Не свалю, — стараясь опять же не рычать, сказал он.

Остальное, вроде «сама дура» и «даже не мечтай», оставив при себе. Что там говорят умные люди, например, Олеся, о разрешении конфликтов? Не бойтесь признавать свои ошибки и заявлять о намерениях открыто. А, и еще «не врите, уроды, хуже будет». Умники чертовы. А вот что делать, если уже и наврал, и запутался. И теперь смотрит на умирающую спину, понимает, что это не поза. И не игра. И самому от этого сдохнуть хочется…

— Извини, Бестия, — продолжил Сергей. Мягко. Вежливо. — Я, может, и облажался, но терять тебя совсем не готов.

Вместо ответа опять послышалось устало-презрительное фырканье.

Ладно. Хоть как-то отвечает, уже неплохо. И нет, вытаскивать ее за шкирку из постели и трясти, пока не поумнеет — плохой вариант. Потому что ему самому же потом стыдно будет.

— Принесу тебе горячего чаю, — сказал он и поднялся.

Карина всей закутанной в одеяло спиной показала: вот и катись колбаской, придурок. Но ничего не сказала.

Ее мама ждала на пороге дома. Чертовски встревоженная. И чертовски кстати ждала. Нет, не для того чтобы на нее сорваться. А чтобы попросить, вежливо, мать же вашу:

— Нужно что-то прогревающее, растереть ее. И горячий чай с медом и имбирем. Есть у вас имбирь?

— Есть, — кивнула женщина, героически удержавшись от миллиона вопросов, явно вертевшихся на языке. — Сейчас принесу.

— И витамины нужны. «В» лучше уколоть, «С» — растворимый. Есть?

— «С» есть, «В» — нет.

— Пусть Денис сбегает. Нейробион в ампулах и шприцы.

— Вы — доктор? — с надеждой спросила она.

«Медведь я. Злой. Дебилоидный. Из тайги», — хотелось зарычать ему, но сдержался. Героически. И вместо этого покачал головой:

— Нет, но первую помощь при переохлаждении и стрессе оказать могу.

Себе бы он оказывал иначе: сначала высказаться, чтоб стены дрожали, а затем принять перорально чай, котлеты и вискаря полбутылки. Но что-то ему подсказывало, что пьяная Карина сегодня — не лучший вариант.

— Переохлаждение-то откуда? — женщина выразительно скосила глаза за окно, где воздух подрагивал от жары.

— Неважно. Потом.

Женщина кивнула, развернулась — и с порога через открытую дверь крикнула:

— Дениска! В аптеку, живо!

Пока она выдавала ребенку распоряжения, Сергей набрал Петра Ивановича, коротко (почти цензурно) обрисовал ситуацию и попросил прислать медика. Потому что лучше перебдеть, чем недобдеть. Медика ему пообещали через час-полтора, еще раз уточнив, точно ли никто не помирает.

— Типун тебе на язык, Петр Иваныч, — сказал он ласково.

Безопасник хохотнул, резюмировал «жить будешь» и отключился. А Сергей остался на пороге домика ждать чаю. И проветривать мозги. В которых гудело и громыхало вечное «мужик ты или не мужик?»

Не-а. Не мужик, а мужчина. Взрослый. С мозгами, хочется надеяться. Поэтому никаких «кулаком по столу». Не нужна ему баба, готовая прогнуться под мужика и терпеть закидоны, наплевав на самоуважение, лишь бы любил, на ручках носил и брюликами обвешивал. Скучно это. До оскомины скучно.

А что именно нужно — он в общем-то давно для себя понял. Нужен человек. Личность. Умная, самодостаточная, открытая, страстная, впечатлительная и нежная…

Сергей невольно улыбнулся. О, как много еще он может сказать о Карине! О своей рыжей бестии! И все — восторги, восторги и снова восторги!

Еще бы обоим поговорить словами через рот, как чисто теоретически и должны делать взрослые люди, а не персонажи бразильского мыла.

Типичный персонаж мыла российского — хозяйственная теща — принесла поднос минут через пять. В отличие от персонажа, молча. И хорошо. И славно. И вообще спасибо большое.

— Карин, садись, надо попить, — позвал Серый, входя в спальню с подносом: кружка с медово-имбирным чаем и флакон синего геля с лошадиными ногами на этикетке.

Ему не ответили.

Ну и ладно. Не ответила сейчас — ответит через час. Медведи, они терпеливые. Если что уперлось, краном не сдвинешь, брандспойтом не переубедишь. Или это медоеды? А, пофиг. Медведи тоже где-то в глубине души медоеды.

Сгрузив чай и гель на столик, Сергей снова сел на край постели, погладил Карину по плечу. Нежно погладил. Уже совсем без желания вздернуть за шкирку. Глупости это все. С рыжими бестиями надо ласково, с пониманием. Они ж тоже как медоеды. Милейшие зверюшки, пока не встряло.

— Давай, милая, садись.

— Отстань, а?

— Ты же знаешь, что не отстану. Некоторым проще отдаться, чем объяснять, почему нет. Сама же знаешь, — добавил он с фирменной улыбкой медоеда.

Карина фыркнула… и пошевелилась.

Ага. Так-то лучше.

Сергей терпеливо ждал. И дождался. Что-то невнятно ворча о сволочах, которые прикидываются людьми, она все же села. И даже посмотрела на него из-под спутанных влажных волос.

Без лишних комментариев Сергей вручил ей кружку. И поставил рядом, прямо на одеяло, тарелку с печеньем.

Одеяло, кстати, с нее сползло. А под одеялом ничего не было. То есть вообще ничего. Очень удобно для сеанса прогревания, между прочим. Хорошего такого, глубокого прогревания.

Отпив глоток чаю, Карина поддернула одеяло и сердито повела плечом. На что Серый только улыбнулся. Мягко и терпеливо. В конце концов, ему не пятнадцать лет, он вполне способен подождать. Немножко. Пока она чай допьет.

— Доволен? Теперь убирайся, — уже намного живее высказалась рыжая бестия, сунув пустую кружку ему в руки. — И хватит на меня пялиться.

— О, ты заметила! — искренне обрадовался Сергей. — Значит, не ангина.

— Э… причем тут? — у бестии сделались круглые от удивления глаза.

— При том, — веско сказал Сергей. — Ложись обратно, буду тебя растирать.

— Не будешь, — нахмурилась она и прижала одеяло к груди.

Спорить Сергей не стал. Ни к чему это. Он просто кивнул, легонько толкнул ее в плечо, чтобы упала обратно на подушку. Налил себе в ладонь синего лошадиного геля, нежно улыбнулся Карине.