Книга Нервы - Лестер Дель Рей

Относительно этого он, очевидно, ошибался. Прошло гораздо меньше трех часов, когда сквозь сон снаружи до него донесся рев вертолета. Но дремота окутала его сознание слишком плотным туманом, и он не пошел полюбопытствовать, что произошло, а медленно провалился обратно в сон. Потом раздался другой звук, который окончательно выдернул его из забытья: со стороны ворот донесся сухой треск автоматной очереди… пауза, и еще одна очередь. Из водоворота воспоминаний, пробившихся сквозь завесу сна, всплыло понимание того, что стрельба началась уже после приземления вертолета, так что стреляли не по нему. Очередные неприятности… и хотя его это не касалось, снова заснуть он не смог. Он встал и прошел в операционную, куда как раз в этот момент через черный ход заскочил какой-то человечек гномьего роста.

Человечек бросил короткий взгляд на Блейка и метнулся к Феррелу. Слова потоком полились из него. Когда он говорил, можно было подумать, что он слишком переоценивает собственную значимость, но под поверхностным пафосом чувствовался искренний порыв, и его речь не производила неприятного впечатления.

– Доктор Феррел? Э-э… доктор Кубелик, ну вы знаете, из клиники Мэйо… он сказал, что вам не хватает рук, что вам некуда класть больных. Мы вызвались на помощь – я, еще четыре врача и девять сестер. Наверно, нам следовало сначала согласовать это с вами, но мы не могли прозвониться и взяли на себя смелость сами прибыть сюда как можно быстрее, как только удалось растолкать наших вертолетчиков.

Феррел оглянулся: на площадке перед лазаретом стояли целых три машины, а не одна, как он думал раньше. Вокруг них, выгружая оборудование, суетилось множество людей.

Он мысленно отругал себя за то, что не догадался попросить о помощи, когда звонил по поводу стимулятора, но он так долго проработал в окружении своего малочисленного персонала, что почти успел забыть, как быстро его коллеги привыкли отзываться на чужую беду.

– Вы знали, что рискуете, прилетая сюда? В таком случае я благодарен вам и Кубелику. У нас здесь около сорока пострадавших, и все они нуждаются в повышенном внимании, хотя, честно говоря, я сомневаюсь, что у нас достаточно места, чтобы вы могли спокойно работать.

– Об этом не беспокойтесь. Если Кубелик что-то организует, он предусматривает все. Мы привезли все необходимое оборудование – это практически полностью оборудованный медпункт, хотя, возможно, нам придется расположиться на улице. Но у нас есть шатер для разворачивания полевого госпиталя и переносные ширмы для каждого больного. Вам помочь здесь, или нам лучше развернуть палатку на улице и перенести часть больных туда, а вас оставить здесь? Еще Кубелик передает вам привет. На него это совсем не похоже!

У Кубелика были собственные четкие представления об уважении, каким бы оригинальным способом он его ни выражал. Если уж он послал им на помощь группу волонтеров, никто бы не удивился, увидев, что с неба опускается весь штат и оборудование его клиники.

– Да, лучше оставьте здесь все, как есть, – решил Феррел. – Тем, кто сейчас в палатах, будет лучше на улице в вашем полевом госпитале, да и тем, что приемном покое – тоже. Наш лазарет прекрасно приспособлен для срочных операций, но не для выхаживания больных, так что им здесь не очень хорошо. Доктор Блейк все вам покажет и объяснит, что к чему, чтобы вы сразу включились в работу. Он также найдет людей, чтобы вам помогли с установкой палатки. Кстати, вы не знаете, из-за чего там поднялась суматоха у ворот?

– Да, мы все видели и слышали. Какие-то люди в чем-то вроде военной формы открыли огонь из пулемета. Правда, они стреляли в землю – чтобы напугать осаждавших ворота. Те разбежались… нам показалось, что они размахивали кулаками. Мы ожидали увидеть здесь что-то в этом роде, но нас они не заметили.

Блейк фыркнул:

– Вы тоже получили бы свое, не забудь наш управляющий отдать приказ о пресечении попыток проникнуть на завод с воздуха. Они, наверно, подумали, что этот полет согласован с начальством. Голубушка, расскажите доктору о том, чего мы добились, – сказал он Браун, дал маленькому доктору знак следовать за ним и вышел.

Феррел сразу забыл о своих новых помощниках и переключил свое внимание на Йоргенсона.

– Что с ним? Плохо?

Браун ничего не ответила. Она взяла небольшой свинцовый щиток, положила его на грудную клетку Йоргенсона, чтобы перекрыть поток излучения от нижней части тела, и приложила к его горлу датчик излучения. Док бросил на него короткий взгляд. Второго не потребовалось: очевидно, Блейк сделал все, что было в его силах, чтобы удалить частицы радиоактивного вещества, засевшие в органах речи, – в надежде, что им удастся локализовать оставшиеся или блокировать их действие местной анестезией. При этом ослабнет и действие кураре, что даст возможность получить от Йоргенсона всю необходимую информацию. И точно так же очевидно было, что старания Блейка ни к чему не привели. Все попытки снять блокировку нервных каналов ядом кураре были бессмысленны, если, сделав это, он не избавится от действия того радиоактивного вещества, которое все еще оставалось в организме. Оно слишком равномерно распределилось по всем органам, и его нельзя было удалить хирургическим путем. Что теперь? Он не знал.

Подошел Дженкинс и протянул к счетчику свою сухую руку. Взяв прибор, он посмотрел на его показания, и лицо врача помрачнело. Феррел с легким удивлением поднял на молодого человека глаза, но выражение лица Дженкинса не изменилось. Он медленно кивнул.

– Да, я тоже думал об этом. Ваша операция – это было великолепно. Я наблюдал за вами из-за двери, и вы… то, как вы работали, почти смогло убедить меня, что с Йоргенсоном все будет в порядке. Но… что ж, теперь нам придется как-то выкручиваться без него. Палмер и Хок не смогли предложить ни одного путного варианта, который стоило бы испробовать. Давайте пройдем в мой кабинет, док. Здесь нам уже нечего делать.

Феррел проследовал за ним в его маленький кабинет с выходом в приемный покой, где сейчас уже никого не было.

Похоже, врачи из полевого госпиталя здесь уже поработали, и поработали быстро.

– Итак, вы, как я понимаю, не спали. Где теперь Хокусаи?

– Там – с Палмером на месте аварии. Он обещал вести себя хорошо, если это вас успокоит. Он хороший парень. Я уже и забыл, каково это: разговаривать с инженером-атомщиком так, чтобы он не смеялся над тобой. Да и Палмер тоже. Жаль… – лицо молодого человека на секунду осветилось внутренним светом, и доктор впервые заметил на нем выражение естественной человеческой гордости. Потом он пожал плечами, и его лицо снова приняло обычное выражение… впалые щеки и покрасневшие глаза. – Мы там состряпали на первый взгляд самый дикий план, но он не так уж и неосуществим.

От двери послышался голос Хока; маленький ученый вошел в кабинет и осторожно устроился на одном из трех стульев.

– Не так уж и неосуществим? Он уже почти провалился. Что с Йоргенсоном?

– На него можно больше не рассчитывать. Что там случилось?

Хок развел руками и почти закрыл глаза: