Книга Феномен Александра Невского. Русь XIII века между Западом и Востоком - Вадим Долгов

Уже в детстве эта схема вызывала недоумение. Как может пехота двигаться со скоростью конницы? А ведь иных вариантов передвижения замкнутый тип построения не оставляет.

Либо пехотинцы будут затоптаны напирающими сзади рыцарями, либо рыцарский клин лишится всякой динамики и пробивной силы, если будет двигаться шагом вместе с пехотой. Да и чего полезного смогут сделать пехотинцы, запертые со всех сторон тяжелыми всадниками в доспехах? Понятно, что советский пионер если и сомневался в правильности схемы, то не очень смело, так как вполне отдавал себе отчет в ограниченности своих познаний. Однако теперь, изучив весь наличный круг источников, я могу сделать вывод, что мои школьные сомнения были вполне оправданны. Увы, мы не имеем документальных данных о том, как выглядела рыцарская «свинья» на льду Чудского озера, но, по крайней мере, понятно, что противоречащий тактической логике строй на картинке реконструирован не по данным источников, а произвольно. Все-таки замкнутого рыцарского каре, со всех сторон замыкающего пехоту, быть не могло.

Можно лишь утверждать, что это был рыцарский клин, выступавший в регулярном построении, а пехота, скорее всего, действовала отдельно. Более того, по мнению Д.Г. Хрусталева, в битве участвовало два подразделения рыцарей: орденское и епископское: «Нередко в исследованиях указывается или молчаливо признается, что клином было построено чуть ли не все немецкое войско. Из этого, как мы указали выше, даже делаются выводы о его количестве. Примеров построения в сражении всей армии одним полком в европейской истории не известно. Нет на это указаний и в наших источниках. Наоборот, русская летопись отличает „немцев“ и „чюдь“, а также специально разделяет их потери („Немци ту падоша, а Чюдь даша плеща“, „паде Чюди бещисла, а Немецъ 400, а 50 руками яша“). Автор ЛРХ также говорит про „братьев“ и „дорпатцев“. О „братьях“ сообщается, что их отряд – хоругвь (banіer), построенная, вероятно, клином, – прорвал строй стрелков. О „дорпатцах“ – подданных дерптского епископа – сообщается, что в какой-то момент они бежали с поля битвы: „Часть дорпатцев вышла из боя, чтобы спастись“. В русской летописи также говорится о бегстве „чюди“, которую можно отождествить с этой „частью дорпатцев“. Надо полагать, речь идет о местном эстонском ополчении, которое никак не могло быть включено в орденское конное построение. Профессиональные воины тогда резко отличались от случайных участников и никогда с ними не смешивались. Традиционным было также деление на полки по географическому признаку: новгородский полк отдельно, псковский отдельно и т. д. Такое деление было характерно и для средневековой Европы. Надо полагать, в Ледовом побоище орденские братья составляли одно подразделение, а подданные дерптского епископа – другое или даже два других. Деление армии в начале сражения на три составные части было в те годы наиболее распространенным»[178].

Рассуждения Д.Г. Хрусталева логичны. Однако следует принять во внимание, что если немецкое войско, как сказано в Рифмованной хронике, было окружено, то, очевидно, полки все-таки располагались более или менее компактно (даже при наличии внутри построения нескольких составных частей). Скорее всего, орденская рыцарская конница составляла «таранную» часть, а дерптские рыцари и чудская пехота шли следом. Поэтому орденский авангард оказался окружен и более всего пострадал, а дерптцы и чудь смогли спастись бегством. Такое предположение тем более вероятно, что орден как военизированная организация имел все-таки лучше обученный личный состав. Поэтому орденские братья и оказались в таранящем авангарде. Вассалы и подданные дерптского епископа, видимо, считались менее боеспособными. Поэтому были поставлены в арьергард и поэтому же не смогли достойно выстоять под ударами русского войска.

Кроме того, бросается в глаза разница в численности погибших и плененных немцев. Но, как уже говорилось выше, число жертв – это цифры, которым менее всего можно доверять, если речь идет об описании боевых действий (причем не только в эпоху Средневековья, но во все времена). Кроме того, следует принять во внимание, что автор хроники ведет учет только пленным «братьям», то есть рыцарям, которые были членами ордена, а летописец считает всех «Немец».

Далее, не вполне ясен следующий момент. Из текста Новгородской первой летописи следует, что Александр выстроил войска на льду Чудского озера. И, победив, гнал вражье войско: «И, гоняче, биша ихъ на 7-ми верстъ по леду до Суболичьескаго берега»[179]. В Рифмованной же хронике, которая, как было показано, достаточно близко летописи передает ход событий, говорится, что «с обеих сторон убитые падали на траву»[180]. При общем совпадении канвы повествования в летописи и в хронике такое разночтение выглядит странным. Исследователи видят в этой фразе («падали на траву») либо идиоматическое выражение, обозначавшее гибель в бою, либо отражение реальности (торчащий из-подо льда на мелководье камыш)[181].

Кроме того, не ясно, имела ли место в реальности сцена, столь ярко показанная в знаменитом фильме Эйзенштейна, когда рыцари проваливаются под лед озера? Упоминание об этом содержится только в Псковской третьей летописи («а иных вода потопи»[182]), являющейся сводом XVI в., и вполне может быть домыслом летописца, знавшим, что в апреле лед уже некрепок (тем более лед Чудского озера, со дна которого бьют теплые ключи). Громадные полыньи в апреле образуются в озере и сейчас: попытка пройти по его льду весной в районе Теплого озера может закончиться фатально не только для забредшего туда немецкого рыцаря, но и для всякого обычного человека.

Вместе с тем в других районах озера ситуация иная. По словам Владимира Александровича Потресова (сына А.С. Потресова – спутника и соавтора генерала Караева), озеро в месте предполагаемой битвы у о. Вороний зимой промерзает до дна. В.А. Потресов, ребенком принимавший участие в знаменитой экспедиции, организовал и возглавил Музей истории экспедиции АН СССР по уточнению места Ледового побоища 1242 г. (Музей Ледового побоища). В интервью изданию spbdnevnik.ru В.А. Потресов сказал: «В нашем музее мы тоже ведем статистику, собираем информацию. Согласно ей, толщина льда на первую декаду апреля составляет 50–80 см. По такому льду могут двигаться небольшие танки»[183]. Значит, во время битвы рыцари провалиться под лед не могли. Однако и этот факт не снимает проблемы окончательно: провалиться рыцари могли во время бегства, в других районах озера, где лед из-за теплых течений совсем не такой крепкий.

Отдельного обсуждения требует вопрос, было ли вооружение немецких рыцарей тяжелее вооружения русских воинов? Обычным элементом «школьного дискурса» стал рассказ о том, что рыцари на Чудском озере стали проваливаться под лед именно потому, что комплект орденской амуниции весил существенно больше. То есть лед, вполне выдерживавший русского всадника, немецкого выдержать уже не мог. Основа такого взгляда понятна: доспехи, экспонирующиеся в Эрмитаже, дают представление о рыцарском комплекте как о весьма громоздком и тяжелом сооружении. Вторым смысловым слоем в типичном рассказе школьного учителя транслировалась идея, что техническое совершенство западного вооружения в некоторых случаях было избыточно и поэтому губительно супротив менее защищенных, но зато более легких и подвижных русских воинов. Это положение корреспондировало с актуальной для советского школьника реальностью относительно недавно закончившейся Великой Отечественной войны. Грозные, технически совершенные, по-своему красивые, но губительно тяжелые немецкие рыцари аллегорически сопоставлялись с немецкими танками: «тиграми» и «пантерами». А русские воины, соответственно, с легкими, легендарными, но не имеющими рыцарского мрачного величия тридцатьчетверками. Таким образом, в смысле дидактической ясности и системности все складывалось весьма удачно. История о Ледовом побоище оказывалась связана не только с историей Великой Отечественной войны, но и отчасти служила оправданием некоторой технической отсталости СССР/ России от ведущих западных стран: то есть, «может, у нас все не так круто, но зато где навороченный западный рыцарь/ танк/автомобиль провалится – наш проедет».