Книга Пой, молись, люби - Лина Баркли

Болезненный румянец покрыл ее бледные щеки.

— Ты не прав. — Она услышала, как ее голос панически задрожал. — Тетя попросила меня поговорить с Троем. Я знала, что ты этого не одобришь, я и сама не испытывала никакого желания, но у меня не хватило твердости отказать, когда она на меня нажала. Поверь, между нами ничего не было, мы не сказали ни одного слова, которое могло бы вызвать твое недовольство!

— Ты солгала мне!

— Прости, я просто струсила, — откровенно призналась она. — Мне не хотелось тебя расстраивать. Мы были очень счастливы, я просто не вынесла бы новой ссоры из-за Троя.

— Не старайся зря, Эва. — Он взглянул на нее с таким холодным презрением и ненавистью, что Эва невольно попятилась. — Я ухожу.

— Но пожалуйста, послушай меня, Зак! Трой ничего для меня не значит…

— Да, наверное, все это значит для тебя немного больше. — Он указал рукой на великолепные комнаты, и его губы исказила горькая усмешка. — А то зачем бы тебе понадобилось лгать, чтобы выгородить себя?

— Потому, что я тебя люблю!

Зак рассмеялся циничным смехом, подхватил коробку и двинулся мимо нее к выходу. Эва в отчаянии бросилась за ним.

— Но это правда! Я действительно тебя люблю! — крикнула она ему вдогонку, и слова ее гулко разнеслись по огромному холлу и вернулись к ней жутковатым эхом.

Зак резко обернулся. Бледность, покрывавшая его лицо несмотря на бронзовый загар, еще сильнее подчеркивала ледяную мрачность глаз.

— Ты и понятия не имеешь, что такое любовь. И никогда не имела, — жестко усмехнулся он. — Развода я тебе не дам. Официально ты останешься моей женой, но если ты осмелишься когда-нибудь привести его сюда, я сверну этому слизняку шею!

10

Было уже позднее утро, когда Эва пробудилась от тяжелого тревожного забытья. Мышцы ее затекли, она лежала на кровати полностью одетая. Первое, что она увидела, была смятая рубашка Зака, которая лежала рядом, и когда Эва машинально притянула ее к себе, то уловила запах его одеколона…

Горло сжал спазм. Все случилось только по ее вине. Как она могла совершить такую непоправимую глупость!

До вчерашнего вечера Эва пребывала в блаженном состоянии полного довольства жизнью. Два неделя назад они перебрались в Хевелинг несмотря на то, что работы в доме еще продолжались. Зак мужественно терпел неудобства. Он даже начал проявлять интерес к переделкам и время от времени вносил свои предложения. Дважды он вместе с ней ездил покупать мебель. Прошлые выходные они провели на яхте, и Эва обнаружила, что ей нравится ходить под парусом, а морской болезни нет и в помине! И только в те мгновения, когда приходилось сдерживать готовые сорваться с губ слова любви, ей становилось неловко с Заком.

Чего же она хотела добиться, когда сказала ему вчера, что любит его? Зак ясно дал понять, что не нуждается в ее любви. Но сразу после свадьбы он недвусмысленно заявил, что не потерпит, чтобы она дарила эту любовь Трою. Он не мог без раздражения слышать его имя, или отзывался о нем с язвительной насмешкой, или замыкался в хмуром молчании. Неужели это ревность, думала Эва, а не просто чувство собственника, не желавшего делить ее ни с кем другим. Еще в Греции ей следовало поверить в возникшее было у нее подозрение. Если бы она разобралась в этом сразу, то вчера вела бы себя иначе.

Солгав, она подписала смертный приговор отношениям с Заком. Но она солгала, повинуясь импульсу, ухватившись за более простой выход из положения, желая лишь одного — не повредить своей семейной жизни. Но как убедить Зака поверить ей? Как доказать, что она любит его, что ей необходим именно он, а не его богатство или тем более какой-то другой мужчина? Уж конечно, не сидя сложа руки в мятом платье, с красными как у кролика глазами, изнывая от жалости к себе самой!

Когда она спустилась вниз и заглянула в библиотеку, то впервые обратила внимание на беспорядок, который устроил здесь накануне Зак, давая выход своему гневу. Ящики выдвинуты, дверцы шкафов распахнуты, книги и бумаги в беспорядке валяются на столе и полу.

Что-то подсказывало Эве, что она приехала домой раньше, чем он ожидал. Иначе Зак забрал бы с собой все, что ему принадлежало, так что она не сумела бы найти подтверждение тому, что он когда-то жил здесь вместе с ней. От этой мысли по ее спине пробежал холодок. Не меньше пугала и быстрота, с которой Зак решил порвать с ней.

Машинально она принялась наводить порядок, но вскоре руки у нее опустились. Ради кого ей стараться? Она сказала ему правду, и он не поверил ей. Призналась, что любит, и он опять не поверил. Самое лучшее, что она может сделать, это поехать к нему. Так зачем же она даром теряет время?

— Эва? — Брэд замер как вкопанный в дверях приемной. — Босс ждет тебя?

— Разве мне надо записываться на прием? — Натянутые нервы заставили ее ответить с излишней резкостью, и она тут же виновато вспыхнула:

— Извини. У него есть кто-нибудь?

— Нет, но его ждет вертолет, он собирался лететь на север.

— Ничего, я его надолго не задержу.

Она решительно прошла в кабинет мужа. Зак стоял у окна. Услышав шаги, он круто обернулся и замер, его лицо приняло бесстрастное выражение, а холодные глаза остановились на ней с полным равнодушием. Сердце у Эвы ёкнуло, все заранее подготовленные слова улетучились из головы.

— Этого я никак не ожидал, — медленно произнес он. — Я полагал, у тебя хватит гордости не устраивать здесь сцен.

— Я не собираюсь устраивать никаких сцен. — Пульс бешено стучал у нее в висках, она была не в силах оторвать от него глаз. Ей казалось, что он ушел от нее уже много дней назад.

— Тебе здесь нечего делать. Возвращайся домой. Все равно ты не скажешь ничего такого, что стоило бы слушать.

— Но ты должен меня выслушать! — воскликнула Эва.

— Зачем? Я не хочу тебя больше видеть, вот и все.

Кровь отлила от ее щек. По пути в Новый Орлеан она не думала, что он встретит ее с такой непримиримостью. Если бы в нем до сих пор бурлил гнев, ей было бы легче, но отказ выслушать ее, высказанный с холодной отчужденностью, казался окончательным и бесповоротным.

— Зак, разве ты никогда не совершал опрометчивых поступков, о которых потом жалел? — в отчаянии произнесла она.

— Да, женился на тебе.

Эва вздрогнула как от удара.

— Не говори этого, Зак. Ты сказал однажды, что безгрешных нет. Я понимаю, что ты имеешь право сердиться…

— А я не сержусь. — На миг в его глазах промелькнуло болезненное выражение, но он тут же отвернулся. — Ты мне мешаешь, — отчетливо произнес он.

Не веря своим ушам, Эва затрясла головой. Она никогда прежде не могла представить, что ей может быть так тяжело.

— Зак…

Он сдвинул белый манжет рубашки, взглянул на часы.