Книга Укрощение дикого миллионера - Агата Санлайт

Она выглядела собранной, деловитой, готовой к работе.

И Оленев ужасно радовался, просто ликовал от мысли, что помог Олене с ее материалом. Пусть она и не поблагодарит еще раз. Зато он сделал так, чтобы эти гадюки из редакции Артура Наилевича собственные хвосты сожрали от зависти. Отравились в собственной желчи.

Соня повезла Олену на своей машине. Оленев подумал и двинулся следом. Отправил Летучей мышке смс «Я отвезу тебя домой». Ответа не последовало, но и возражений тоже.

Скорее всего, она просто не заметила. Увлеклась беседой с Соней. В крайнем случае, Ярослав подождет и просто вернется домой. Он уже и так получил больше, чем ожидал, чем, в принципе, мог надеяться.

…Ярослав ждал Летучую мышь возле большого белого трехэтажного корпуса и лишь спустя какое-то время неожиданно обнаружил…

Его больше не волнуют чужаки. Мимо сновали больные, врачи, посетители, медсестры и медбратья. Десятки посторонних людей окружали Оленева, а он не чувствовал ни малейшего дискомфорта. Ярослав прислушался к себе и усмехнулся.

Не близость Олены излечивала, а возможность с ней общаться и видеться. Не ее слова или какие-то действия, а просто тот факт, что она есть в жизни Оленева.

А она есть?

Ярослав не мог ответить на этот вопрос.

Олена обещала с ним видеться. Но не было ли это на эмоциях? Просто потому, что Оленев выручил ее, в тот момент, когда журналистка уже ни на что не надеялась?

Он твердо дал себе зарок ни на чем не настаивать. Скажет - что поддалась минутному порыву и передумала - что ж, так тому и быть. Но пока, здесь, можно насладиться мыслями о том, что она обещала. Даже если и ненароком, случайно, в порыве нахлынувших чувств.

Обычно Оленеву тяжело давалось ожидание.

Деятельный по натуре, энергичный и быстрый, он не привык просто так прожигать время. Однако сейчас ему даже нравилось. Оленев посвятил почти три часа мыслям об Олене. Улыбался своим воспоминаниям. Прогуливался мимо клумб с пестрыми цветами, вдыхал запах прогретой травы и понимал, что жизнь - это не просто забег куда-то вперед, когда каждую минуту нужно двигаться. Жизнь - это ощущение свободы и счастья. То, что он испытывал, думая об Олене.

Как же приятно было просто воображать! Вот она выходит, ищет глазами, улыбается, садится в машину, и они вместе едут…

А, что, если откажется? Олена ведь так и не ответила в вотсап. Так и не сказала свое решающее «да». А насколько Оленев ее знал, эта женщина никогда не меняла решений.

От этих мыслей становилось ужасно неприятно. Снова ощущалась тяжесть на плечах и весь мир вдруг казался враждебным. Больничная ограда щетинилась острыми кольями. Прохожие косились свирепыми взглядами, цветы душили сильными запахами.

Все, что прежде казалось приятным и вдохновляющим, вдруг показывало клыки.

Оленев гнал от себя эти мысли. Сотни раз прокручивал в голове фразу Олены.

«Я собираюсь и дальше с вами видеться. Только давайте постепенно.»

Он сможет постепенно. Он сможет и вовсе без интима. В конце концов, он почти готов к этому. Холодный душ, самоудовлетворение, ночные поллюции.

Оленев не додумал эту мысль, когда из высокой металлической двери больницы вышла Олена. Она что-то читала в телефоне и у Ярослава екнуло сердце. Может, вызвала такси?

Он оглядел стоянку. Нет, ни одной новой машины с тех пор, как приехал. И никаких шашечек.

Тем временем, Олена подняла взгляд, и сразу же нашла Оленева. А потом… бодрым шагом пошла навстречу.

Ярослав выдохнул и заулыбался так, что, со стороны, наверное, выглядел полным идиотом. Ну и плевать! Он никогда не заботился о мнении окружающих. Не стремился выглядеть для всех замечательным. Эффектным, общительным, как некоторые знакомые бизнесмены. Его вполне устраивал ореол загадочности дикаря из леса.

Время - самое дорогое, что есть у человека. Это он понял, когда потерял маму и тысячу раз вспоминал одни и те же мгновения счастья. Как они играли, как она утешала его с разбитой бровью и успокаивала в больнице, как звала с улицы…

Каждое это мгновение стоило тысячи других, бессмысленных и беспощадных…

И Оленев зарекся тратить свое время на то, чтобы пускать пыль в глаза окружающим.

Олена подошла, и тоже улыбнулась.

- Огромное вам спасибо. Ярослав. Они такие классные!

- Петя - умница и трудяга. Он заслужил все, что имеет и еще получит! - честно сказал Оленев.

- Вы молодец, что помогли ему и поверили в него.

Оленев немного помолчал, открыл Олене дверь и слова вылетели изо рта сами:

- Спасибо вам, что поверили мне снова…

Она смутилась, повела плечом и ответила:

- Мы вроде все выяснили?

- Да!

* * *

Олена

Первое, что сказал Оленев, когда машина сорвалась с места:

- Я тебя быстро домой доброшу. Не бойся. Сколько у тебя времени до дедлайна?

- Полтора часа.

- Успеем!

Я не стала спрашивать, что означает это множественное число у глагола. В голове крутились фразы, обороты, метафоры. Структура статьи, выдержки из рассказов Расинского, о том, как он начинал и к чему пришел в результате. Емкие и яркие цитаты.

Мы приехали в рекордные сроки. Оленев зашел следом за мной в калитку и вопросительно посмотрел:

- Гостем будете! - пригласила я. - Только ближайший час меня нет!

- Хорошо. - улыбнулся он.

Мелькнула мысль, как же легко нам стало общаться и как изменился Оленев. Ни на чем не настаивал, не выпячивал свое «я» и вообще вел себя как порядочный мужчина. Помогал, поддерживал, был на подхвате.

Уверена, у него есть дела поважнее, нежели кататься со мной по городу и ждать возле больницы, когда же соизволю закончить интервью.

Статья родилась быстро и легко. Как обычно, когда ньюсмейкер меня вдохновлял. Я с удовольствием вспоминала слова Расинского, его комментарии и его шутки. Даже если это всего лишь переделанные расхожие фразы, типа: «Если у гимнаста ничего не болит - значит он умер».

Все это очень оживило материал. Ровно в четыре я сбросила все Артуру Наилевичу, вместе с вырезками аудиозаписи.

А спустя десять минут прилетело:

- Это сенсация! Реальная история Расинского, без прикрас. Из первых уст! Это просто… Я сам отредактирую! Отдыхай! Хочу придать материалу лоску!

Я возражать не стала. Устала за этот день адски, вымоталась и была только рада желанию редактора «навести лоск». Считает, что я хуже справлюсь - да бога ради.

Я знала, что в структуру Артур Наилевич не полезет. Такие вещи он сразу обсуждал с журналистом. Сокращать ценные сведения и цитаты не станет также. Не дурак. Трогать названия, имена и прочее, уже совсем не в его стиле. Если что не так - виноватым у нас всегда назначали журналиста. Поэтому редактор таких вещей не касался.