Книга Хроники Дерини. Игра Дерини [= Шахматная партия Дерини ] - Кэтрин Куртц

Риммель сделал глубокий вдох.

– Я хочу, чтобы эта женщина стала моей женой, Бетана. Но она… она предназначена другому. Она будет его женой, если ты не поможешь мне. Ты ведь можешь мне помочь, не правда ли?

– Ты можешь повернуться и подойти ко мне.

Со вздохом облегчения Риммель медленно повернулся.

Внезапно сзади него вспыхнул свет, и он увидел свою собственную тень, пляшущую на каменных стенах пещеры. Свет был желто-оранжевым, вероятно, огонь. Он разогнал тьму и страх этой тесной пещеры.

На каменном полу в десяти шагах от Риммеля стоял фонарь, а за ним, скрестив ноги, сидела древняя старуха в неописуемых лохмотьях. Лицо ее, окруженное гривой спутанных седых, когда-то черных, волос, было покрыто морщинами. Дрожащими руками старуха аккуратно складывала кусок черной тряпки, которой она прикрывала фонарь.

Риммель протер глаза рукавом, нерешительно подошел к фонарю и встал, глядя на женщину, которую звали Бетана.

– Ну, магистр Риммель, – сказала старуха. Глаза ее отражали неверный пляшущий свет фонаря. – Как видно, я тебе не понравилась.

Зубы ее были желтыми и гнилыми, дыхание зловонным. Риммель с трудом сдержался, чтобы с отвращением не отступить подальше.

Бетана хихикнула и жестом скрюченной руки показала на пол. На руке сверкнуло золото и Риммель понял, что это обручальное кольцо. Да, ведь люди же говорили, что она вдова. Интересно, кто был ее мужем?

Риммель осторожно опустился на грязный пол и сел, скрестив ноги, подражая хозяйке этого жилища. Пока он устраивался, Бетана пристально смотрела на него, не говоря ни слова. Затем она кивнула.

– Эта женщина – расскажи мне о ней. Она красива?

– Она… – Риммель внезапно захлебнулся, горло его пересохло. – Вот ее изображение, – сказал он, доставая медальон и бережно держа его.

Бетана протянула свою иссохшую руку, взяла медальон и открыла его своим кривым желтым ногтем. Бровь ее поползла вверх, когда она увидела портрет. Потом она внимательно посмотрела на Риммеля.

– Это она?

Риммель боязливо кивнул.

– А медальон ее?

– Был, – ответил Риммель. – Теперь его носит тот, кто собирается жениться на ней.

– Ну, а тот, кто собирается жениться на ней, любит ли он ее?

– спросила Бетана.

Риммель кивнул.

– А она его?

Риммель опять кивнул.

– Но ты тоже любишь ее – и так сильно, что готов рискнуть своей жизнью, чтобы обладать ею?

Риммель кивнул в третий раз. Глаза его расширились.

Бетана улыбнулась. Это была жуткая пародия на улыбку.

– У меня тоже был когда-то мужчина, который рисковал своей жизнью, чтобы получить меня. Тебя это удивляет?

Она закрыла медальон и, держа его за цепь узловатыми пальцами левой руки, правую протянула куда-то назад и достала желтую тыкву с узким горлышком.

Риммель затаил дыхание и смотрел широко раскрытыми глазами, как она ногтем вынула затычку и протянула сосуд к нему. Все ночные страхи всплыли в его мозгу, но он усилием воли заставил себя забыть о них.

– Подставь руки, архитектор Риммель, эту воду нельзя пролить на пол и потерять навсегда.

Риммель протянул сложенные ладони, и Бетана налила в них воду из тыквы.

– Ну, а теперь, – сказала она, отклонив тыкву в сторону, – наблюдай, как я буду делать священные знаки над водой. Смотри, как вихри времени и дыхание святой любви будут кружить в воде. Следи за ними.

Она бормотала и раскачивала медальон над руками Риммеля, в которых была вода. Она рисовала медальоном какие-то сложные фигуры и знаки, произносила заклинания, распевала песнопения. Звуки ее дребезжащего голоса постепенно затихли. Она, не отрываясь, смотрела в глаза своего клиента, которые сначала были широко раскрыты, затем веки задрожали, начали опускаться и, наконец, глаза закрылись. Голос старухи затих.

Взяв в руки медальон, она насухо вытерла руки Риммеля черной тряпкой. Ни одна капля воды не должна пропасть, иначе нарушится все течение времени.

Затем Бетана вздохнула и снова открыла медальон. Она начала искать в своей памяти подходящее колдовство. Любовное колдовство. И не просто любовное, а такое, которое должно перенести любовь женщины от одного мужчины к другому.

Да, раньше ей удавалось делать такое, и много раз. Но это было давно, когда Бетана была не так стара, беззуба и забывчива. И она не была уверена, что сможет сейчас вспомнить то, что нужно в таких случаях.

Может, вот это? Нет, это заклинание для хорошего урожая… Вот если бы Риммель пришел просить сына… Нет, это не то заклинание, которое ей сейчас нужно.

А вот заклинание для вызова Баазама – очень сильное заклинание. Но нет, Бетана покачала головой, это злое заклинание, заклинание для убийства. Даррей научил ее этому заклинанию много лет назад. Нет, она не хочет смерти этой молодой и прекрасной девушки, которая изображена на портрете. Она сама когда-то тоже была прекрасной. Даррей говорил, что она самая красивая из всех женщин на свете.

Она снова посмотрела на портрет и какое-то смутное воспоминание промелькнуло перед ней. Эта женщина – не видела ли она ее раньше? Это было много лет назад, когда ее глаза были острыми, она не была так стара и скрючена – да! Конечно! Теперь она вспомнила.

Это была прекрасная белокурая девочка с тремя мальчиками постарше – братьями или кузенами. Они приехали сюда в горы на пони, чтобы повеселиться и поесть на зеленом травяном ковре, который летом покрывал эти горные склоны. Это были дети дворян – дети могущественного герцога Кассан, того самого герцога, слуга которого теперь сидел в трансе на полу пещеры Бетаны!

Бронвин!

Теперь она вспомнила все. Девочку звали Бронвин. Леди Бронвин де Морган, племянница герцога Джареда, наполовину Дерини. И теперь она здесь перед ней на портрете.

Бетана вздрогнула и боязливо посмотрела вокруг себя. Дерини. И она, Бетана, обещала совершить колдовство против нее. Как она осмелилась? Бетана не хотела делать ей ничего плохого. Девочка Бронвин улыбалась ей здесь в теплый летний день, как дочь, которой у Бетаны никогда не было.

Это было так давно! Она гладила овец, играла с ними, разговаривала с Бетаной и нисколько не боялась старой вдовы, которая с улыбкой смотрела на ее проказы. Нет, Бетана не могла забыть всего этого.

Она почесала голову. Но она же обещала Риммелю. Да, положение у нее не из приятных. Если она поможет архитектору, то может повредить девушке, а она не хочет этого.

Бетана посмотрела на Риммеля. Кошелек на его поясе был тяжел от золота, а мешок, который он бросил у входа, был набит хлебом, сыром и другими вещами, которых она не пробовала уже несколько месяцев. Бетана чувствовала вкусные запахи, которые наполняли пещеру. Если она не сдержит свое обещание, то Риммель заберет еду, золото и уйдет отсюда.