Книга Любовь для дурочки - Алла Дроздова

— Это просто шутка. Не волнуйся. У нас, надеюсь, сегодня своё кино будет, — и снова захохотал.

Алина попыталась вывернуться из его цепких рук, но мужчина её не отпустил.

— Кирилл! Я всегда считала тебя серьезным человеком… — упрекнула она его.

— Кто тебе сказал такую глупость? — искренне удивился он.

— Я считала, что в вашем тандеме с Сережкой балбесом с пубертатным поведением был он.

— Ха! Мы в работе были разные, а в жизни и, как понимаешь, в любви, одинаковые…

Приведя её в кинотеатр, усадил Алину в кресло и спросил.

— Что смотреть будем? Комедию или ужастик?

— О Боже мой! Конечно, комедию!

Кирилл позвонил кому-то по телефону, и буквально через пять минут, пока он выбирал, что посмотреть, вошла другая горничная с подносом, на котором стояли тарелка с бутербродами, две чашки и кофейник со свежесваренным кофе.

— Приятного аппетита, — произнесла девушка и ушла, плотно прикрыв за собой дверь.

— Кирилл, а сколько у тебя в доме обслуживающего персонала?

— 11 человек.

— Да? И кто?

— Наталья Антоновна — ты с уже с ней пообщалась. Она тут управляет всеми и следит за порядком. Я без неё как без рук. По сути дела, это домашний секретарь. Ещё есть два персональных секьюрити, они же носильщики и водители, а одного из них, Артура, ты только что видела. Есть кухарка и помощница по кухне, 6 горничных, по 3 на каждом этаже, а одна из них закреплена только за хозяйской спальней. То есть за нашей с тобой — это Люба. Ты тоже её видела только что. Если она тебе не нравится — сменим.

— Офигеть! Пусть себе человек работает… С чего бы это менять? Кирилл, но для меня эти девушки все на одно лицо, да ещё эта униформа делает их безликими.

— А тебе и не надо их запоминать. Достаточно сказать, что тебе нужно, Наталье Антоновне, и та всё решит сама. Ешь, моя хорошая, — сказал он, подавая Алине чашку с кофе и тарелку с бутербродами. — Так мы будем кино смотреть или нет?

— Нет. Давай лучше поговорим.

— Как скажешь, — сразу же сник мужчина, справедливо заподозрив, что у Алины возникли какие-то иные вопросы.

Она несколько раз вздохнула-выдохнула, как бы набираясь смелости, и спросила.

— Когда мы вошли, ты своей экономке представил меня как…

Кирилл, не дав договорить, прильнул к её губам. Алина на поцелуй ответила, но едва тот оторвался от её губ, все же продолжила.

— Ты представил меня ей своей невестой?

— А что не так? — искреннее недоумение прозвучало в его голосе. — Раз мы пока ещё не успели сходить в ЗАГС, то ты моя невеста, а не жена…

— Но мы этот вопрос даже не обсуждали! — вспыхнула она.

— А ты считаешь, что есть смысл вообще что-то из этого обсуждать? По-моему, это и так понятно. Я кольцо тебе купил давным-давно, и то, что оно пока ещё не на твоем пальце — нелепое стечение обстоятельств.

Мужчина замолчал и совсем ненадолго задумался, а потом снова продолжил.

— Сама понимаешь — я долго ждал этого момента! Так уж получилось, раз ты после смерти Сережки в течение какого-то периода решила соблюсти траур. Я с этим твоим решением согласился. Ведь так?

Алина кивнула.

— Мы начинаем с тобой новую жизнь. Переходим на следующую ступень наших отношений, и ты не имеешь права, повторяю, не имеешь права отказываться от их официального оформления…

— Кирилл, — наконец отмерла Алина, — ты чересчур самоуверен! А если я хочу отношений без обязательств?!

Тот замер. Он прямо смотрел на Алину, в его глазах сначала плеснулась растерянность, но потом взгляд стал жестким, непримиримым. И когда Кирилл заговорил, наступила очередь Алины растеряться. Чеканя каждое слово, он озвучил то, что она и так понимала.

— Ты будешь моей женой! Будешь! Ты поняла?

Алина сглотнула, как-то внутренне сжалась и снова, как когда-то, подумала.

«Бешеный! Ну и характер! Решил — сделал!».

Но в слух сказала совсем другое.

— Не смей никогда… ты слышишь? Никогда! Не смей никогда разговаривать со мной в таком тоне! Я тебе… — она замешкалась, пытаясь подобрать нужное для себя определение.

Кирилл замер, а потом, опустившись перед ней на колени и склонив голову, тихо проговорил.

— Прости меня! Когда я слышу хоть малейшее сопротивление с твоей стороны по поводу оформления наших отношений, меня будто переклинивает. Мне кажется, что ты в любой момент можешь снова исчезнуть из моей жизни, как и тогда… много лет назад. А я больше такого уже не выдержу! Тогда моя жизнь просто потеряет всякий смысл. А я очень хочу жить! Нам постоянно что-то мешало быть вместе: сначала наше юношеское недопонимание, потом твой первый муж, затем твое замужество с Сергеем… Теперь нам никто не мешает.

— Но…

— Алина! Услышь меня — НИКТО! Понимаешь — никто! Разве у тебя есть сомнения по поводу того, хочешь ли ты быть моей женой?

Алина не стала долго думать над ответом. У неё не было никаких сомнений. Просто после смерти мужа у неё появился новый комплекс…

«Разве можно буквально через полгода после того, как не стало Сережки, действительно думать о какой-то свадьбе?».

Озвучила она следующее.

— После смерти Сергея даже полгода не прошло…

— Допустим, ты права! Заметь — допустим! Пройдет год, два… Что изменится? Вернется Сергей? Или ты встретишь кого-то другого и полюбишь его?

При этих словах желваки, играющие на его лице, окаменели, глаза стали практически черными, а губы настолько одеревенели, что еле произнесли следующую фразу.

— Ты не испытываешь ко мне никаких чувств?

Глава 23

Алина вспыхнула, погладила «бестолкового мальчишку» по голове.

«Волосы — жесткие. Характер — железный. Сам — как ёжик, чуть что — иголки выпускает».

Но в свой голос для профилактики, металла всё же добавила.

— Вставай, Кирилл! Мне не нравится то, что сейчас произошло. Не надо так больше делать! Не надо меня обижать ни словом, ни действием… никогда! И я прощаю твои слова только потому, что мы хоть и знакомы давно, но совсем не знаем друг друга. Только сейчас происходит становление наших отношений. Но я достаточно хорошо знаю себя: на меня нельзя давить — прими это, как одно из моих предупреждений или как совет.

— Я иногда сомневаюсь в твоих чувствах.

— Можешь не сомневаться — я действительно тебя люблю. Поверь, могу отличить любовь от обычной симпатии.

Кирилл облегченно вздохнул, но с колен не поднялся.

— Встань, Кирилл! Не юродствуй!