Книга Единственная для Цербера - Софи Вебер

— Он успел? Успел… тронуть тебя? — со злостью поинтересовался Тимур.

Я видела, как ходят желваки на его лице, как напряглось все тело и руки, но лишь замотала головой.

— Нет, он не успел. Это… это нервы, — последнее, что я сказала прежде чем почувствовать головокружение и потерять сознание.         

Глава 39

Тимур

Тимур не знал, получится ли добраться до больницы прежде, чем с ребенком что-то случиться. Он корил себя за медлительность, за то, что нашли немного позже, что не получилось сделать этого сразу, что что-то пошло не так и они пришли слишком поздно. Он знал, что если Аня потеряет ребенка. Их ребенка, то Тимур не сможет жить дальше нормально, не сможет не винить себя во всем, что случилось.                                        

Ведь это именно он не доглядел, он не вычислил предателя, не понял, кто же ведет двойную игру. Ему было плевать, что сделают с Бешеным. Плевать! Он бережно усадил Аню на заднее сидение, захлопнул дверь, запрыгнул за руль и тут же завел машину. Всю дорогу старался ехать как можно быстрее, но все же не нарушать правил дорожного движения. Не хватало еще попасть в аварию.

Дорога до больницы показалась Тимуру не просто длинной, а нескончаемой. Она тянулась и тянулась, а Аня сзади что-то шептала и тихонько скулила. По телефону он уже договорился с докторами и его ждали. Подъехав к клинике, Аню тут же поместили на каталку и увезли внутрь. Тимур не смог сдержаться и пошел следом, вошел и оглянулся. Он не знал, куда ее увезли, не знал, что с ней будет. Медсестра подсказала, куда идти, но предупредила, что ему придется подождать в коридоре. Он был не против. Плевать где нужно будет подождать, главное, чтобы с Аней, его Аней все было в порядке. Чтобы она была жива и их ребенок.                                        

Время тянулось нескончаемо. Доктора, медсестры, никто не выходил из палаты, где была Аня. Он не знал, что с ней, что ей делают. Думать о том, что прямо сейчас их ребенок может быть уже мертв, он не хотел. Ходил туда-сюда по холлу, запускал руки в волосы и нервничал, волновался, бесился, не находил себе места. Пил кофе из автомата, кажется, даже слишком много. Хотелось выть, потому что прямо сейчас он ничем не мог помочь своей девочке. А когда мог был, его попросту не было рядом.

Наконец, уставший доктор покинул кабинет и вышел к нему. Тимур тут же бросился к нему с вопросами.                                        

— С вашей женой и ребенком все хорошо. Мы обследовали ее, сделали УЗИ. Они здоровы, была небольшая угроза. Еще ваша жена пожаловалась на токсикоз, думаю, из-за этого у нее небольшие признаки недоедания. Она слишком худая, но я думаю, что это можно будет исправить. Некоторое время ей нужно будет побыть здесь, но потом вы сможете забрать ее домой.

— Спасибо, — Тимур протянул доктору руку и поблагодарил того от всей души. — Я могу ее видеть?

— Да, конечно. Она может отдыхает, но никаких запретов на посещение не будет, главное, не волнуйте ее и дарите положительные эмоции, — врач улыбнулся и пожал Тимуру руку. — Не волнуйтесь, папаша, у нас были пациенты и посложнее.

Только потом Тимур понял, что с Аней действительно ничего ужасного не происходило. Она была не в реанимации, в обычной палате, куда ее перевели. Тимур спустился за ней, улыбнулся и сел рядом. Взял ее за руку и не смог отпустить. Сейчас он понимал, насколько сильна его любовь к ней, его привязанность и фактически одержимость.

Он любил своего сына, души не чаял в Давиде, но стоило ему представить, что ему придется воспитывать его одному, без Ани, Тимуру становилось по-настоящему плохо. Это не укладывалось в голове. Хотелось, чтобы его девочка всегда была рядом. И он хотел еще одного малыша.

— Прости меня, — прошептал сразу, как только Аня открыла глаза. — Прости, я обещаю, что впредь все будет хорошо. Мы уедем куда ты захочешь, все прекратится.

В ту минуту Тимур готов был пообещать ей все, что угодно, лишь бы она простила его, лишь бы поверила и сказала, что готова быть рядом, готова простить его за все, что с ними случилось, за все, что Тимур был не в состоянии предотвратить, хотя прекрасно понимал, что теоретически мог это сделать. Мог вычислить Бешеного раньше и все решить, но не сделал, не дожал, не доузнал.

— Тимур, — Аня слабо улыбнулась. — Я так рада тебя видеть, — по ее щекам стекла пара одиноких слезинок и у Тимура защемило сердце.

— Я люблю тебя, — произнес он так легко, будто до этого говорил ей это по несколько раз в день.

О том, как он испугался и что с ним было, пока он вез Аню в больницу, он говорить не стал.

— И я, Тимур, люблю тебя, — его девочка улыбнулась и крепко сжала сильную руку, провела по ней тонкими пальчиками.                                        

— С вами все будет в порядке, — уверенно заявил Тимур.

— Я знаю, — Аня улыбнулась сквозь слезы. — Врач сказал, что все хорошо и опасность отступила. Только вот, — она кивнула на капельницу, — придется немного здесь остаться. Но я вовсе не против, — тут же кивнула она. — Если это повлияет на ребенка и сделает так, что у нас все будет хорошо, я буду тут.                                        

— А Давид, — спросил Тимур. — Что с кормлением?

— Я думаю, что мама переведет его на искусственное, к тому же от всех этих нервов у меня пропало молоко, — обескураженно произнесла Аня. — Да и лекарства. Нельзя, наверное.

— Все будет хорошо, — в который раз сказал Тимур и взял Аню за руку.

Он сидел с ней рядом до тех пор, пока она не уснула. Только потом он решился встать и выйти из палаты, поехать на разборки к Бешеному и собственными глазами посмотреть на того, кто решился позариться на то, что ему дорого, на то, в чем он души не чаял. Нет, он понимал его чувства, понимал, что тот потерял сестру, но слишком многого он хотел взамен. А такое Тимур простить не мог.

Глава 40

Аня

Проснулась от того, что мне стало холодно. Обернулась, посмотрела по сторонам и поняла, что нахожусь в палате одна. Тимура нет, к моей руке все так же подключена капельница, а в голове ни единой связной мысли. Все вертелось вокруг Тимура и того, что будет дальше, что случилось с тем, кто меня похитил. Неужели… я даже думать боялась, что его больше не было в живых, хотя это была бы справедливая мера наказания за то, что он сделал.

Несмотря на это мне почему-то показалось несправедливым лишать кого-то жизни вне зависимости от действий, ведь наказание может быть разным. Через полчаса ко мне в палату вошла медсестра, отключила капельницу, поставила необходимый укол и сказала, что если мне что-то потребуется, я могу нажать на кнопку над головой. Вставать пока мне запрещено, ходить тоже. Некоторое время я должна буду побыть под наблюдением доктора. Я лишь кивала и слушала, что мне говорят. Главное, не забыть.