Книга Без ума от любви - Дженнифер Эшли

— Йен, мне так трудно с тобой… — пробормотала Бет.

Он слабо улыбнулся:

— Я — Безумный Маккензи.

Бет закрыла лицо руками, неожиданно начиная сердиться.

— Это так объясняют люди, потому что не понимают тебя.

Он отвел глаза.

— Ты все время стараешься быть доброй ко мне.

— Это не доброта. Это правда.

— Тсс! — Йен поцеловал ее. — Слишком много слов.

Бет согласилась. Йен снова поцеловал ее, и Бет получила от этого поцелуя большое удовольствие.

Он пошевелился, задвигался внутри ее. Его тело было горячим и напряженным, а издаваемые им звуки возбуждали ее так, что она даже представить себе не могла, как сумеет пережить такую страсть. «Это блаженство», — прозвучало у нее в голове, когда он погрузил ее во вздымавшиеся волны наслаждения.

Прямо над головой прогремел гром, и Бет, вздрогнув, проснулась. Йен лежал рядом и, опершись на локоть, охранял ее сон.

— Привет, — тихо произнесла она.

Йен улыбнулся. Она не могла понять, спал он или не спал, но вид у него был не усталый.

— Я думала, что гроза уже к этому времени кончится, — сказала Бет. — А который час?

— Не знаю. Раннее утро.

Бет заволновалась.

— Изабелла будет беспокоиться, — сказала она.

— Она знает, что я о тебе позабочусь.

— А может быть, она с Маком. — Бет усмехнулась. — Может быть, он поехал с ней домой.

Было видно, что Йен с ней не согласен.

— Сегодня вечером она впервые за три года заговорила с ним.

— Так это хорошо, не правда ли?

— Он рассердился, когда я сказал ему, что она хочет поехать в казино.

— Ты пессимист, Йен. Мы с Изабеллой очень сдружились, и я хочу, чтобы она снова была счастлива.

— Она предпочла оставить Мака, — заметил Йен.

— Я знаю. Но она сожалеет об этом.

Тело Йена было теплой стеной, а его прикосновения — поразительно нежными.

— Когда они поженились, они бывали или безумно счастливы, или ссорились друг с другом, а то и дрались.

— Полагаю, такая драма могла надоесть.

Бет могла представить себя настолько счастливой с Йеном, что для нее это было бы мучением. Никогда в жизни у нее так не билось сердце, как после встречи с Йеном Макензи.

Йен гладил ее по голове, и она закрыла глаза; как приятно было бы навсегда сохранить это состояние удовлетворения, плыть в нем, чувствуя себя спокойной и счастливой.

— Я должна вернуться домой.

Она не предполагала, в ее тоне будет столько печали.

— Керри придется взять больше одежды, чтобы ты могла выйти. Твоя одежда испорчена.

— А Керри знает, где мы?

— Нет.

Значит, никто не знал, подумала Бет. Они с Йеном были совершенно одни. Радость переполняла ее сердце.

— Он станет беспокоиться, не так ли? — прошептала она.

— Он привык к моим исчезновениям. Я всегда возвращаюсь. Он это знает.

Бет пристально посмотрела на него.

— А почему ты исчезаешь?

— Иногда этого слишком много для меня. Пытаться понять то, что говорят люди, пытаться запомнить, что я должен делать, чтобы люди считали меня нормальным. Иногда правила слишком жестоки. Поэтому я ухожу.

Бет провела ногтем по его мускулистой руке.

— Куда же ты уходишь?

— Чаще всего в окрестности Килморгана. Это огромное имение, и я могу затеряться в нем на долгое время. Тебе там, понравится.

Бет это не интересовало.

— А в другое время?

— В дома куртизанок. Поскольку я плачу, они позволяют мне оставаться у них. Там мне не надо думать о разговорах.

Бет привыкала к прямоте Йена, но это не означало, что ей хотелось услышать о его общении с другими женщинами. Она представляла себе, как куртизанки были счастливы, предоставляя Йену убежище, независимо оттого, нуждался он в нем или нет. Йен был не только потрясающе красив, но и обаятелен, особенно когда улыбался.

— Иногда я сажусь на поезд и еду туда, где никогда не бывал, или беру напрокат лошадь и скачу по полям и лесам. Отыскиваю место, где мог бы побыть в одиночестве, — рассказывал Йен.

— Ваша семья, должно быть, очень беспокоится о вас.

Йен провел пальцем по ее груди.

— Сначала беспокоились. Харт постоянно за мной следил.

— Но, видимо, безрезультатно.

— Он стал приходить в ярость, когда я исчезал, пытался держать меня взаперти.

— Его высочество герцог выглядит настоящим пугалом.

Уголок его губ приподнялся.

— Он понял: что бы ни было, я все равно уйду. Керри стал на мою сторону. Послал Харта подальше.

Бет широко раскрыла глаза.

— И Керри до сих пор жив?

— Как видишь.

— Керри повезло.

— Харт обеспокоен, вот и все.

— Он выпустил тебя из сумасшедшего дома и добился пересмотра решения комиссии о безумии для того, чтобы ты помогал ему разбираться с большими финансами?

— Меня не очень интересует, для чего он это сделал, меня только интересует, почему сделал.

Бет неожиданно рассердилась на Харта.

— Это несправедливо. Он не должен был использовать тебя.

— Я не возражаю.

— Но…

Йен приложил пальцы к ее губам.

— Я не слуга. Я помогаю, когда могу, но что-то получаю для себя.

— Например, когда ты исчезаешь на несколько дней.

— Харт мог бы сгноить меня в том сумасшедшем доме, если бы не он, я бы и сейчас находился там. Я не прочь читать его договоры и следить за оборотом акций, чтобы отблагодарить его.

Бет переплела пальцы с его пальцами.

— Полагаю, я могу быть ему благодарна хотя бы за то, то он выпустил тебя.

Йен, не слушая ее, гладил ее пальцы. Тепло его тела покрывало ее, как одеяло, а его дыхание обжигало, когда он целовал ее в лоб.

— Расскажи мне о своем муже, — попросил он.

— Томасе? Сейчас? Зачем?

— Ты так самоотверженно любила его. Каким он был?

Бет лежала тихо, вспоминая.

— Когда он умер, мне тоже захотелось умереть.

— Но ты не очень долго прожила е ним.

— Это не имело значения. Когда любишь, особенно всем сердцем, это охватывает тебя так быстро, что даже некогда сопротивляться.