Книга Столичная романтика: ищу парня попроще - Оксана Алексеева

Нет, от культурной программы мы не изолировались – съездили в какую-то старинную усадьбу в день бесплатного посещения. Обнаружили там кованые ворота и весело ими скрипели, пока сотрудники музея нас не выгнали, пообещав запомнить лица. Мне понравилось – потому что до сих пор ни разу не приходилось скрипеть мелодичными железяками. Понравилось и как Юра тщательно скрывал, что ему тоже не приходилось.

Разумеется, свободное общение у нас получалось только на отстраненные темы, а не фактов биографий – мы оба не углублялись в воспоминания. Но иногда я его подлавливала – не то чтобы осознанно, но всякий раз испытывала удовольствие детектива, вычислившего преступника:

– Юр, ты рассказываешь о Парнасе так, будто своими глазами его видел!

Ответил после короткой паузы:

– Считай это журналистским воображением.

Да, конечно. Понятное дело, что он бывал в Греции, и неоднократно. Не удивлюсь, если его туда в рамках образовательной программы ежегодно возили – сравнить свои отели с их. Как нелепо он врет! Вот зачем это? Взял бы и рассказал всю правду о себе. Тогда бы я взяла и тоже рассказала всю правду о себе. И после этого мы смогли бы обсудить Грецию уже не как два умалишенных фантазера.

Как назло, вечер выдался сырым и холодным. В кафе снова завернуть, там отсидеться? Юра заметил, как я в очередной раз поежилась:

– Марта, я понимаю, как это прозвучит, но не поехать ли нам ко мне? Кино посмотрим, – он глянул на мое лицо и рассмеялся: – Да нет, я серьезно кино в виду имею, хотя по ходу дела разберемся.

Я уже давно была готова «посмотреть с ним кино», проблема была в другом. Снова вынула сотовый и глянула на экран. Последнее сообщение от Насти пришло полчаса назад, и с тех пор информация не обновилась: «Хозяйки до сих пор нет. Сижу и жду. Гуляй там его, иначе нам обеим кирдык. Скину, как будет можно. Кстати, ты в курсе, какой модели у него ноутбук? И где были раньше наши глаза?».

Я коротко вздохнула. Настя молодец, свою работу выполняет как надо. Но если владелица квартиры явится поздно вечером за деньгами и с проверкой? Это ж под каким предлогом я Юру буду «гулять», особенно в такую погоду?

– Мне Мотьку надо выгулять, – решение пришло спонтанно. – Поехали вместе?

– Поехали. Буду рад увидеть твоего пса снова, – Юра не показал, что его расстроил мой отказ отправиться к нему.

– Сейчас, минуту. Тут подруга звонила – вдруг что-то важное, я быстро.

Отошла подальше, набрала домашний номер. Попросила Илью Ивановича срочно доставить на машине Мотьку в указанное место – вопрос жизни и смерти. Ничего, представлю Илью Ивановича Юре как своего дядюшку, вышедшего нам навстречу. Холодно-то как – добрый хозяин в такую погоду собаку на двор не выгонит, а я и собаку, и Илью Ивановича, и Юру, и саму себя отмучаю в рамках театральной программы. Всё же заманила Юру в кафе и там долго отогревалась, чтобы точно хватило времени на все махинации.

К огромному моему удивлению, рядом с аллей в Алтуфьево я разглядела фигуру отца, а не Ильи Ивановича. Стоит себе, недвижимый и сосредоточенный, пёсик рвет в сторону тонкий поводок. Но при виде меня сразу запрыгал – смешно, почти вертикально, как только один он умеет. Мотька, не папа.

– О, это же твой отец? – Юра тоже разглядел встречающую процессию.

– Отец… – глухим эхом отозвалась я.

Где он такой свитер достал? И когда? А может, хранил со времен бедной студенческой молодости именно на этот случай? Коричневый, растянутый, какой-то по-простецки уютный и весьма образный.

– Молодежь! – отец издали помахал нам рукой.

Я прошла вперед быстрее и, почесывая Мотьку по радостной морде, поинтересовалась тихо:

– Только не говори, что за это время ты успел купить квартиру.

– Не успел, – так же едва слышно ответил папа. – Снять хотел за почасовую оплату, но поблизости такой мрак, что никакой достоверности. Мы люди бедные, но гордые. Не стали бы жить в однушке с единственной кроватью в форме сердца. Ты на кой ляд его сюда потащила?

– Нужно выждать время, потом объясню.

– Понял. Юра! – он гаркнул громко и привычным для себя тоном. – Гуляете, молодежь?

Они пожали друг другу руки, обменялись приветствиями и пустыми фразами о погоде. И уходить папа не спешил. А куда ему уходить, если Мотьку теперь обратно везти нужно? Потому с открытой душевностью, не предполагающей подводных камней, навязывался:

– А что, если я вас на машине покатаю? Ездили когда-нибудь на последней модели Фольксвагена? Да куда вам! Впечатляющий монстр, я вам как специалист заявляю!

Юра улыбался – то ли ему, то ли ответом на радость псины.

– Марта говорила, что вы автослесарь.

– Автослесарь, автослесарь, – закивал отец. – Машину обкатываю, проверяю, все ли починили. Так что, молодежь, прокатимся по столице с ветерком?

Мы с Юрой переглянулись. Я – радостно, ведь время до Настиного сообщения можно тянуть каким угодно образом, Юра – с волнением. Вероятно, не так он себе представлял идеальное свидание. Но отказываться, конечно, не стал. Кто бы ему вообще разрешил отказаться, когда против выступают сразу двое Акимовых?

Водитель оказался за рулем – это меня окончательно обескуражило. Вот уж не думала, что на диверсионную операцию папа не догадается примчаться в одиночестве.

– Это Сережа! – представил отец водителя, который за годы службы научился никогда не меняться в лице. – Коллега по работе. Автомеханик от бога! Мы с ним это… столько всего починили, не перечесть!

Сергей и бровью не повел:

– Куда ехать, Мирон Анатольевич?

Мы уже разместились сзади, а Мотька вытянулся к окну, бешено виляя хвостом. Папа хохотнул:

– Ишь, шутник какой – «Анатольевич» я ему! А давай, Сереж, кататься! – прозвучало почти как «вези нас к цыганам». – Катай нас по красотам, минуя пробки, мил человек!

– Как скажете, Мирон Анатольевич.

Он на полставки может роботом-автоматом в торговом центре подрабатывать, никто и не почует подвоха.

Мы ехали, а папа экскурсоводил с тем же задором, с каким вообще всем в жизни занимался:

– Родился я в глубинке, сюда приехал, чтобы пробиться. С супругой познакомился, дочкой обзавелись, и уже не представляю, что жить можно в каком-то другом городе! Эх… а я давненько вот так не выбирался и в окна не смотрел. Внимание, смотрите по сторонам, понаехавшие! Одна из самых красивых улиц Москвы – Большая Дмитровка!

– Это Новгородская, – равнодушным роботом поправил Сергей.

– Я так и сказал! Ничего себе, как все изменилось, – папа сам удивлялся и наслаждался видами. – И все равно красиво! О, впереди Макдоналдс. Молодежь, вы голодные?

– Это станция метро, Мирон Анатольевич, – Сережа был способен испортить любую сценическую роль.