Книга Любовь на спор - Любовь Попова

— Не я набрасывался каждый вечер на протяжении двух недель и просил себя трахнуть. Забыла?!

— Вот именно, — сдувается она и прислоняется к стене. — Ты вообще ничего не сделал для нас. А если и сделал, то не со мной. Уходи к своим Черепановым и никогда ко мне не приближайся… Пожалуйста, Марк. Ну… не получается у нас. Не получается.

Не могу. Хоть что говори, истери, но не могу.

Делаю шаг к Даше, она с боем начинает вырываться, пока я прижимаю ее к стене и начинаю целовать уже насильно, чувствуя, как ее мелкая дрожь передается и мне. Чтобы не брыкалась, сжимаю руки, чтобы не вырвалась. Но легко ведь быть не может?

Как дежавю слышу незнакомые голоса и приказ: «Лицом вниз, руки за спину». Меня отрывают от любимой.

Дежавю и уже волокут из подъезда парни в форме.

Дежавю и я снова где-то обосрался. И снова еду в отделение и думаю, когда начну планировать, а не наступать, словно голый педик, прогуливавшийся рядом с фонтанами второго августа.

— Парни, приехали, — слышу голос мужской. Неожиданно знакомый, и пелена отчаяния сменяется любопытством. Хотя и доля страха имеется.

Алекс. Машина тормозит через сотню метров. В итоге дверь открывается, и я вижу отца Даши в костюме, выпускающего изо рта дым. Меня выволакивают офицеры, снимают наручники и уезжают. Я, потирая руки от тугих браслетов, в недоумении смотрю на нечаянного спасителя.

Который к слову протягивает мне сигарету.

— Есть разговор.

Глава 32

*** Даша ***

— Малышева! Стейк, быстрее! — орет мне один из официантов, и я быстро поднимаю левую руку. Потому что правая занята приготовлением самого нежного мяса, какое только можно придумать. Телятина в обжарке медиум, политая горчично-медовым соусом. Даже у меня слюнки потекли, хотя от вида мяса, что я готовлю сегодня десятый час, уже подташнивает.

Передаю блюдо подмигнувшему мне Денису и возвращаюсь за свое рабочее место. Смотрю следующие заказы, но невольно бросаю взгляд на часы. Еще пол часа до конца смены. Несмотря на то, что работа мне нравится, коллектив устраивает, последнюю неделю я все чаще хочу побыть одна. Ясно, конечно, что связано это с некими близнецами, которые довели меня до ручки. Теперь еще и оба пытаются до меня достучаться, создавая новые аккаунты в сети. После двух проколов мне не может написать никто чужой.

А они чужие. Марк, потому что изменил. И пусть он говорит, что ничего не было. И пусть он говорит, что между нами ничего не начиналось. Даже во времена своих семидесяти килограмм при росте сто шестьдесят я имела толику гордости. Решилась с ним спать только, когда он поклялся, что у него никого не будет. Каким же боком мне это вышло. Но это только Марк. От него обман и предательство уже стало нормой, а вот от Кирилла подставы я не ожидала.

В тот вечер он попытался меня поцеловать, а когда я отказала, отвез и показал, каков Марк. Домой я не хотела, и он отвез меня к себе. Зареванную он отпаивал меня чаем и не мешал рефлексировать. Но все изменилось в корне, когда я прошлась по квартире, в которой перепутала братьев. Там на тумбочке стояли фотографии. Там я увидела себя. То есть, так я подумала, потому что платье на девушке с фотографии было идентичным моему. Вернее, это и было то самое платье. А еще на фото была Аня.

Меня в тот момент это так потрясло, что я взяла фото и из-за тряски выронила. И Кирилл, зашедшей в этот момент в комнату, кинулся ко мне. Но не для того, чтобы проверить, не порезалась ли я, а для того, чтобы наорать, что я разбила рамку.

В тот момент голова заболела еще сильнее, ведь я ни черта не понимала. Почему? Как? Зачем? Но понимание самого главного вызвало в душе такой ураган гнева и обиды, что я ударила Кирилла по щеке, забрала сумочку и убежала.

— Так и будешь стоять? — спрашивает меня тот же Денис, уже держа дверцу двери открытой. Оказывается, я настолько задумалась, что на автомате закончила смену и уже стояла у такси, которое обычно везет меня домой.

Но там, в машине, будет душно, а мне хочется прогуляться.

— Я, наверное, сама. Мне тут недалеко, — пячусь я назад, машу тем, кто уже загрузился в ниссан, и разворачиваюсь, чтобы идти в сторону дороги.

По пути хочу втыкнуть наушники, но один из них вдруг кто-то выхватывает. Оборачиваюсь резко и вижу того же Дениса.

— Ты меня преследуешь? — спрашиваю подозрительно, забираю наушники из длинных, как и он сам, пальцев и убираю в сумку.

— Решил сделать доброе дело.

— Я слышала, что сегодня ты поменялся с Риммой территориями. Вроде как разгрузить ее, а на самом деле потому что компании оставляют большие чаевые, — поясняю я. — Так что не лечи мне про доброту.

— Ну и что, — криво усмехается он, делая движение, которое позволяет ему отбросить челку назад. Пижон. — Я же разгрузил Римму.

— От денег.

— Ну и это тоже, — смеется он, и я отворачиваюсь, иду вдоль дороги, а он подстраивается под широкий шаг и смотрит на мой профиль. Мелкий засранец. Думает только о своей наживе. Вот интересно, как бы в этой ситуации поступил бы Марк. Наверное, так же, а потом бы утешил Римму в подсобке. Судя по всему, у него слабость к блондинкам.

— Слушай, а ты больше с тем боксером не встречаешься?

Поворачиваю голову и поднимаю брови в недоумении.

— Каким боксером?

— Синицыным. Я даже ставки одно время на него делал. Жалко, что он перестал.

— И ничего не жалко! Нечего ему в боях участвовать! — возмущаюсь я и тут же задумываюсь. С чего бы. Он предал меня. Он унизил меня. Он связался с теми, кто так или иначе связан с моим несчастьем. Пусть хоть сдохнет! Ненавижу его! Ненавижу.

— Так вы расстались или нет.

— Мы и не встречались! — сразу говорю я и поворачиваюсь с подозрением, рассматривая острые скулы и курносый нос Дениса. — А к чему допрос?

Денис пожимает плечами, на мгновение отводит взгляд, отвлекая тем самым и меня, и вдруг целует. Вот уж точно неожиданность. А я что… Мне интересно. Это получается не Марк. Не Кирилл. Это чужой и все во мне сразу бунтует. Отталкиваю с силой, способной свалить и кабана.

— Не надо так делать.

— Почему. Ты свободна. Я свободен.

— Этого недостаточно! — говорю я довольно резко и вздыхаю. С облегчением, когда звонит телефон. Сразу отворачиваюсь, чтобы ответить незнакомому абоненту. Хотя обычно трубки не беру.

— Алло?

— Даша.

Меня прошибает стрелой насквозь мороз и страх. Это Марк и такого голоса я не слышала у него никогда. Хриплый. Болезненный. Мне даже за интерес к другому парню тут же стыдно становится. Но ведь это глупость. Марку я ничего не должна. Поэтому хочу уже отключиться, но слышу.

— Даша, Даша, не бросай трубку.