Книга Ангелы Эванжелины - Алеся Лис

Этот необычный коридор ведет меня не прямо, а все время немного заворачивает влево, словно я и вправду нахожусь в башне какой-то крепости, и заканчивается высокой деревянной дверью, обитой железными вычурными кованными украшениями. Большая круглая ручка в виде скрученной в кольцо змеи, кусающей свой хвост, отполирована до блеска, видно посетители тут бывают довольно-таки часто. С опаской дотрагиваюсь до холодного металла и тяну кольцо на себя. Тяжелая дубовая створка с тихим скрипом поддается и немного приоткрывается, на больше у меня явно не хватает сил. Щель получается не широкая, но я вполне могу протиснуться, что и незамедлительно делаю.

Странно, что находясь в незнакомом месте, попав сюда при удивительных обстоятельствах, я не испытываю ни страха, ни тревоги, лишь только легкое любопытство и нетерпение, словно меня ждет что-то исключительное и захватывающее.

Как оказалось, за дверью находится огромный круглый зал, который является ничем иным, как библиотекой. Причем в точности такой же, как библиотека для детей и юношества из моего родного маленького городка, в которой я привыкла проводить ежедневно по нескольку часов после занятий.

Это были одни из лучших моментов в моей школьной жизни. Именно благодаря старенькому зданию с высокими потолками и доверху забитыми книжными стеллажами, я ухитрилась побывать на Марсе, читая Брэдбери, восхитится бескрайними просторами прерий, которые описывал Майн Рид, плыть на самодельном плоту по Миссисипи вместе с Гекльберри Финном и Джимом, научится ценить жизнь и никогда не сдаваться, переживая плен с главным героем рассказа “Маятник и колодец”…

И сейчас, оглядываясь вокруг, я с удивлением замечаю обложки горячо любимых мною книг, точь-в-точь таких, как я их запомнила. Вон “Аэлита”, мною собственноручно заклеенная на корешке скотчем, а у “Квентина Дорварда” первая буква в названии полностью стертая и уже не блестит позолотой, “Приключения мальчика с собакой” вообще без палитурки, но эту книгу я узнаю из тысячи, перечитав, по меньшей мере, раз пять, если не больше. Где же я все-таки оказалась? Ну не вернулась же в самом деле в свой родной мир?

— Рад приветствовать тебя, дочь Регладуина, — зычный мужской голос раздается совсем рядом и заставляет подпрыгнуть от неожиданности. Я-то думала, что кроме меня здесь никого больше нет.

Высокий худощавый старик в снежно-белом балахоне очень напоминает драода из рисунка в книге “Мертвых”. Он приветливо улыбается, с интересом разглядывая замершую от удивления меня.

— Здравствуйте, — ответное приветствие у меня получается не громче писка.

— Что-то ищешь, дитя? — слегка прищурившись, лукаво смотрит на меня мужчина.

Вот руку даю на отсечение, он прекрасно знает, что именно я ищу. Но если древний драод предпочитает поиграть со мной в такую вот незамысловатую игру, то кто я такая, чтоб ему перечить?

— Мне очень нужен камень Миана, — сразу же выкладываю все, как на духу, не привыкнув ходить вокруг да около.

— Тебе или кому-то другому? — склоняет голову на бок старик, испытывающе глядя на меня.

Озадачено хмурюсь. Неужели есть какая-то разница? Главное, что тут я точно по собственному желанию, разве нет?

— И мне и кое-кому другому? — помедлив, все же решаюсь уточнить.

— Этому отважному парню, который сопровождал дочь Регладуина и храму? — древний, словно сдерживая улыбку, дергает уголком губ и взмахивает рукой.

А я ошеломленно наблюдаю, как ближайший стеллаж подергивается дымкой, истончается, а затем и вовсе исчезает, а вместо него на стене возникает огромное овальное зеркало. Но вместо отражения я в нем вижу древнее капище, слегка освещенное светом яркой полной луны, расседланных лошадей, на лугу, и сидящего возле одного из камней Эмерея. Привалившись спиной к огромному валуну, он безучастно смотрит на тот проем, в котором исчезла я. Неужели не верит, что я спасу Гленна? Не доверяет?

Мне так хочется сейчас его утешить, сказать, что все будет хорошо, и я даже протягиваю руку к зеркалу, но, опомнившись, быстро опускаю.

— Не совсем, — поворачиваюсь к хозяину сего “Непонятно где”. — Для его сына. Он очень болен.

— Это желание твоего спутника, а твое какое же? — хмыкает мой собеседник.

Отвожу глаза, не в силах смотреть на старика-драода, но невольно снова перевожу взгляд на залитый лунным светом луг. Почему же так больно? Невыносимо больно…

— А я хочу вернуться домой, — едва слышно шепчу.

— Домой? — поднимает брови мужчина.

— Да, домой. В свой мир…

— Но ты и так дома, — заявляет он.

— Нет, вы ошибаетесь, — сокрушенно качаю головой. — Я из другого мира. И совсем не дитя Регладуина. Я Женя.

Не удержавшись, горько вздыхаю и кидаю из-под ресниц робкий несмелый взгляд на драода. Сейчас вот он возьмет и выгонит меня взашей, ибо самозванке нечего тут делать.

Но ничего такого не происходит.

— Моя дорогая, запомни, — хмыкает он в ответ на мое заявление. — Клейвоант, то бишь я, никогда не ошибается…

— Вы? — изумленно округляю глаза. — Тот самый Клейвоант?

Вот не ожидала, если честно, встретится с прародителем драодов, изобретателем артефакта Миана и, по совместительству, предком Теодора.

— Он самый, — улыбается старик, кокетливо поправляя длинную бороду.

Ноги подкашиваются то ли от усталости, то ли от потрясения, и я плюхаюсь на пятую точку, но вместо твердого пола под попой у меня возникает непонятно откуда взявшееся кресло. А спустя несколько секунд точно такое же появляется возле драода, и он чинно присаживается на мягкое обитое тканью сидение.

— Кхм… — откашлявшись, нахожу в себе силы продолжить дальше разговор. — Так что вы там говорили насчет моего дома?

— Понимаешь, Женя, дом весьма эфемерное понятие, — принимается вещать мужчина. — Вот смотри, если я тебе скажу, что ты, к примеру, не уроженка своей Земли, и даже не Земли той, где мы сейчас, а совсем другой, хотела бы ты туда попасть?

— Нет, конечно же, нет, — отрицательно мотаю головой. Зачем мне какой-то незнакомый мир, мне и этих двух хватает?

— Вот видишь, — поднимает вверх палец Клейвоант. — Только тебе решать, где будет твое место, твоя судьба. Все мы дети Вселенной, Великой Праматери, которая дала жизнь первому из миров. Остальные же отражения первородного мира, которые возникли вследствие каких-то факторов.

— А люди в мирах тоже отражение? Тоже не настоящие? Я не настоящая? — задыхаюсь от внезапной догадки.

— Как это не настоящая? — фыркает маг. — Каждый из миров настоящий, каждый человек в нем, каждая душа, каждое воплощение. Вот смотри, если я возьму любую из книг, — вскидывает руку провидец, и в его ладони тут же материализуется пухлый томик рассказов О.Генри и решу, прочитав один из рассказов, перевести, к примеру, на другой язык, он перестанет быть рассказом?