Книга Любить монстра - Кристина Жиглата

Но так же, мне меньше всего хотелось усугублять положение, напугав её своим видом. Сейчас я не в самом лучшем состоянии, и вряд ли с чужой кровью на теле, мне удастся расположить к себе Дину.

Поэтому, запечатлев легкий поцелуй на её губах, с трудом отрываюсь от неё и ухожу. Мне понадобилось всего три минуты, чтобы смыть чужую кровь, переодется и вернутся обратно. Но… оказывается, этого короткого времени, так же, хватило моему котёнку, чтобы неожиданно исчезнуть с больницы.

Я был в бешеной ярости, когда приблизившись к палате Дины, Артём сообщил мне, что она ушла. Ночью, в одной сорочке из идеально охраняемой больницы! Просто вышла через чёрный выход, пока все суетились из-за моего прихода. Об этом стало известно по камерам наблюдения, которые сразу проверил Артём.

Мне хотелось убить всех, и многие попали под горячую руку, но у меня не было времени, как следует с этим разбираться. Сразу бросился на поиски с надеждой, что быстро отыщу Дину.

Я знал, в какую сторону она пошла, а так же знал, что у неё практически нет знакомых в городе, к кому можно обратиться. Мне не хотелось загонять её в угол, пугать или заставлять думать, что я несу ей опасность. Мне просто нужно было её защитить и дать понять, что со мной, она будет в полной безопасности. Мне было нужно её доверие…

А ещё, меня злил тот факт, что Мадина оказалась одна, глубокой ночью в подобном районе, и я безумно волновался за её состояние и за то, что может произойти на этих улочках. Пусть хоть кто-то, только посмеет тронуть…на этот раз я не позволю угрозе, даже рядом пройти возле моей малышки!

Мои люди за полчаса прочесывают все закоулки по направлению к дому Дины, и когда её нигде не обнаруживают, тщательно проверяют саму квартиру, соседей, потом подругу, а так же её окружение. Моей девочки и там не оказалось.

Оставив людей наблюдать за проверенными точками, стиснув от злости зубы, решаю наведаться к Панину. Именно там и узнаю, от испуганного консьержа, что этот смертник, покинул свою квартиру полчаса назад со своей «невестой» и куда-то уехал. Мужчина только запомнил, что парочка говорила о какой-то долгой дороге и покупке цветов. Роз…

— Ты не найдёшь её так! — ворчал над ухом Артём, когда я с мрачным видом вернулся в машину. — Она может быть где угодно! Ребята могут пробить номер машины Панина, поискать по уличным камерам наблюдения…

— Слишком долго! — обрываю. — У меня нет столько времени. Она всё вспомнила и стала свидетельницей событий, которые могли её напугать. Я не могу так рисковать.

— И что ты собираешься делать?

— Я знаю, где она может быть и мне нужно срочно покинуть город, — лишь говорю.

— Ладно, я соберу людей, подготовлю группу…

— Нет! Я выезжаю прямо сейчас! — отрезаю.

— Это опасно Ник. Смирнов явно что-то задумал.

— Плевать я блядь хотел на Смирнова! У него слишком кишка тонка, пойти против меня! А если пожелает, пусть попробует! Я с радостью вырву ему хребет! — рычу. — А теперь хватит этих нравоучений и заткнись! Я еду за своей девочкой прямо сейчас, а тебе советую заняться остальным, раз уж ты так переживаешь!



Глава 31

Кошка.

— Ты точно справишься сама? Может, всё-таки я останусь с тобой? Вдруг понадобится помощь, поддержка…, - взволновано говорит Генка, провожая меня к воротам кладбища.

Два часа езды, покусанные губы, пол-литра выплаканных слёз, и вот я дома…

Мои родители совсем рядом, и я безумно волновалась. Я так хотела их увидеть…хотя бы на тех чёрно-белых портретах, которые оставались на простых деревянных крестах. Именно эти портреты нарисовала лично я, в свои пятнадцать лет, а погибшая тётя, которая взяла меня под своё крыло, позаботилась о том, чтобы облики моих родителей поместили в овальные керамические вставки, которые должны были защитить рисунки от воздействия природы.

Поэтому, я хотела быстрее избавиться от Генки, и наконец-то остаться сам на сам со своей семьёй.

— Я справлюсь сама, — отвечаю ему, забирая огромный букет роз, который мы купили по пути. — Мне нужно убрать на могилках, здесь, наверное, уже всё сильно заросло сорняками! Потом, хочу побыть наедине, — объясняю. — Спасибо что одолжил мне денег. Как только я закончу на кладбище, наведаюсь на место прежнего дома, а потом найду где переночевать и завтра уже вернусь обратно. Не волнуйся, со мной будет всё хорошо, — грустно говорю, и он меня крепко обнимает. — Это только моё, понимаешь! Мне так надо…

— Понимаю, — отвечает Генка, с чувством. — Звони если что. Я всегда примчусь…

— Спасибо. Счастливого пути!

— Я люблю тебя Дин, — вдруг признается Генка, обхватив моё лицо ладонями. — Как бы там не было, всё равно люблю.

— Поздно. Всё уже изменилось, — лишь отвечаю я, отклоняясь он него, прекрасно понимая, что Генка хочет, меня поцеловать. — Мы не будем вместе…

— Ты меня не простишь? — расстроено говорит.

— Дело не в этом. Даже если прощу, не смогу быть с тобой.

— Почему? — удивляется он.

— Ты действительно хочешь обсудить это сейчас и здесь? — спрашиваю сердито. — Мне пора!

— Ладно, прости! — сдается он, ещё раз меня обнимая. — Я всегда рядом. Запомни, — добавляет он и уходит.

А я, подавив внутреннее волнение, прохожу вглубь кладбища, руководясь возвратившимися воспоминаниями, и отыскиваю четыре нужные могилки. Бабушки, дедушки, и родителей. Правда, немного мешкаю на подходе, заметив явные изменения. Ожидала увидеть деревянные кресты, портреты, сорняки, а наткнулась на овалы знакомых рисунков, вмонтированные в шикарные памятники, с ангелочками и выгравированными добрыми словами памяти на плитах. К тому же, вокруг было чисто, убрано и вообще, всё место было идеально ухоженным.

Даже не представляю, кому это было нужно…чтобы власть города, вряд ли. Вокруг полно заброшенных могил, о которых давно забыли, а родственников у меня не осталось.

Но потом я замечаю на могиле мамы огромный букет красных роз, её любимых, и мгновенно вспоминаю один момент, в день аварии, когда я увидела здесь Никона, с таким же букетом. Лишь он знал, какие цветы любит моя мама.

Думаю об этом, и на глазах наворачиваются слёзы. Он помнил, не бросил, заботился…

Подхожу ближе к могилам, и падаю на колени. Ноги не держат, мгновенно накрывает боль, грудь сдавливает. Цветы выпадают из рук, рассыпаются вокруг меня, а я не могу их собрать вновь. Руки словно одеревенели и совсем меня не слушались. Именно сейчас, глядя в идеально прорисованные черты лица своих родителей, которых я рисовала по памяти, воспоминания накатывают на меня новой, сильной волной.

А ведь я, за последние семь лет, так и не взяла в руки карандаш. Больше никогда не рисовала. Даже не пробовала себя в этом творчестве. Но сейчас, безумно хотелось взять бумагу и начертить любимые улыбки и тёплые взгляды родителей.