Книга Связанные любовью - Евгения Перова

Вся эта суета раздражала меня страшно, и я мечтала, чтобы они поскорей закончили и уехали, опасаясь, что с таким трудом приведенный в порядок парк после их бурной деятельности превратится в пустыню. Основания к этому были: кто-то уже оборвал почти все тюльпаны на главной клумбе. Я чуть не каждый день ругалась с их администратором – и все время отшивала настойчивого Павлика, который сразу после съемок, приняв на грудь коньячку, шел на очередной приступ.

К тому же Джуниор практически поселился в Усадьбе, чтобы держать под контролем кинопроцесс, совершаемый на деньги его папаши, а заодно и нас с Павликом. Так что жизнь у меня была весьма напряженная. И как будто этого мало, мне пришлось еще и сниматься в этой их развесистой клюкве! Ближе к концу съемок оказалось, что актриса, которая должна сыграть роль призрака возлюбленной главного героя, не приедет. Кривцов категорически не хотел отказаться от этих сцен, и начались лихорадочные поиски замены. Не найдя никого, они пристали ко мне. А может, это был один из маневров Павлика по моему завоеванию, не знаю. И как я ни отказывалась, в конце концов согласилась, надеясь, что они тогда побыстрее уедут.

Меня уговаривала даже Танька – Татьяна Коноплева, актриса, новая моя подруга. Маленькая, толстенькая, с косящим левым глазом, она была невероятно талантлива и энергична, так что в поклонниках недостатка не ощущалось, а Павлик считал ее своим талисманом и снимал в каждом фильме, специально придумывая для нее роль, если подходящей не было в сценарии. Сейчас она играла приживалку. Я зашла зачем-то в костюмерную – Танька сидела там и курила.

– Здесь нельзя курить! – раздраженно сказала я. – На улице курите, пожалуйста.

Она обернулась:

– Ладно, ладно, не буду! Ого! Какая же ты красотка! Наш-то небось уже слюни распустил!

– Распустил! – невольно рассмеялась я.

Так мы и подружились. Сколько вечеров провели мы с ней за бутылочкой вина, перемывая кости и Павлику, и прочим деятелям! Друзей у меня почти не было – школьные как-то отвалились, новые не завелись, так что веселая и умная Танька оказалась просто подарком судьбы.

– Давай-давай, поснимайся! – говорила она, дымя сигаретой. – Ничего страшного, даже интересно!

– Тань, ну какая из меня актриса! Я буду зажиматься, стесняться…

– Да тебе играть-то не надо! Ты так ходи, как Зыкина! Всего-то и придется пару раз пройтись туда-сюда по аллеям.

И я решила попробовать. Когда я увидела платье, предназначенное для призрака, у меня случилась тихая истерика – оно было точной копией платья Елены Петровны на портрете! Ну конечно, художник по костюмам им и вдохновлялся, потом сообразила я. Когда я поднялась, облаченная в белое пышное платье, украшенное розами, все, кто был в этот момент в гримерке, ахнули.

– Обалдеть! – выдохнула Танька, увидев меня на выходе. – Ты просто звезда! Голливуд отдыхает!

«Звезда», дрожа от волнения, медленно пошла по аллее, в конце которой ожидала съемочная группа. Как я потом узнала, оператор начал снимать без команды режиссера. Потому что режиссер пребывал в легкой коме, как и все остальные. Я подплыла к ним и остановилась. Все молчали. Потом со своего стульчика поднялся старичок-сценарист, торжественно произнес: «Когда Елена вошла, старцы встали!»[6], и подскочил поцеловать мне руку. Тут все очнулись и захлопали.

– Божественно! – воскликнул Павлик, глядя на меня с явным вожделением, и тоже приложился к ручке, а из-за ближайшего куста мрачно взирал на все это безобразие Петя Лыткин.

Ох, и находилась же я в этот день! Меня без конца гоняли по аллеям парка и берегу пруда, заставляя то зайти в ротонду, то подняться на мостик, а потом мы всем кагалом потащились в заброшенный яблоневый сад – Павлику захотелось, чтобы я прошла и там, осыпанная лепестками. Яблони еще только собирались расцвести, поэтому установленный в сторонке ветродуй осыпал меня резаной бумагой. Но когда Кривцов решил продолжить съемку в доме, мы с оператором взбунтовались. Самое смешное, что в фильме это все заняло от силы полминуты. Я сама не видела, но рассказывали. Зато у меня осталась куча фотографий – спасибо Таньке! Некоторые выпросил Джуниор – интересно, что он с ними сделал, когда мы расстались?

Вечером после съемок я не чаяла добраться до дома. Пребывающий в полном отчаянии Петя уехал по вызову отца еще в середине съемок, а Кривцов притащился ко мне в кабинет. Он был хорошо подшофе и от этого еще более развязен. Я не дала ему плюхнуться в кресло – а то потом не подымешь.

– Я уже ухожу, Павел Александрович. Что вы хотели? – сказала я, оглядываясь в поисках сумочки. – Меня машина ждет.

– Подождет. Послушай, царица! А ведь ты царица – ты знаешь? Коне-ечно, знаешь! Царица Савская, демон чистой красоты. Поедем со мной! Я сделаю тебя звездой, весь Голливуд будет валяться у твоих ног, поедем!

– Меня не привлекает карьера актрисы. Пустите!

– А что тебя привлекает? Для чего ты тут прозябаешь? В этой дыре? Надеешься подцепить Лыткина? Поня-атно, деньги! Да он же монстр, твой Лыткин! Он… Он же Лопахин! Он снесет к чертовой матери и твой вишневый сад…

– Яблоневый.

– К черту! И усадьбу! У него же вместо зрачков – доллары! Ну, возьмет он тебя в любовницы! А женится на какой-нибудь курице с киселем вместо мозгов. Ты же умная! Ты… Ты божественная! Лена… Ну, что ты кочевряжишься…

– Я не кочевряжусь, как вы выражаетесь. Вы мне не нравитесь, и все. Дайте пройти!

– Не нравлюсь?! Я?! А Лыткин нравится?! Девочка, у тебя плохой вкус! Он же деревня, чурбан неотесанный! Мешок с баблом!

– Да вы-то кто такой? Федерико Феллини? Тоже мне, звезда… местечкового разлива. Да пусти ты меня!

Павлик схватил меня и попытался поцеловать, довольно грубо – я оттолкнула его и ударила со всего маху по щеке, он взвыл и снова кинулся на меня, но я успела выскочить за дверь и повернуть ключ, который, к счастью, торчал снаружи. Пока он колотил в дверь, не соображая, что можно спокойно вылезти в окно, я добежала до машины и уехала. По дороге позвонила Челинцеву и отпросилась на пару дней – хватит с меня этого кино! Весь следующий день я отсыпалась, чистила перышки и всячески наслаждалась покоем и свободой, пригласив на вечер Таньку, которая, как я надеялась, в лицах представит мне происходившее сегодня на съемочной площадке. Ближе к вечеру позвонил Джуниор:

– А что это тебя сегодня не было видно?