Книга Завод войны - Нил Эшер

– Иногда монета, упав, встает на ребро, – прошептал другой голос.

– Появилось еще что-то, – доложил Левен. – И быстро приближается.

– Ты. – Хабитус чуть повернул голову, будто глядя на второй экран своими слепыми глазами.

– Разве моего предупреждения было недостаточно? – вновь прошептал новый гость.

Что-то вспыхнуло, часть обшивки дредноута вздулась – и с грохотом взорвалась. Разинув рот, Блайт смотрел, как та самая «Эйфелева башня» летит, кувыркаясь, в открытый космос. Последовал еще один взрыв, и из дыры в корпусе корабля выплеснулся огонь. Потом возле судна-гиганта появилось что-то длинное и черное. На экране Хабитус сжимал рукой тянувшиеся к его черепу трубки, изображение стало мутным, будто рубка дредноута наполнилась дымом.

– Последнее предупреждение, – произнес голос.

– Мы не знали, – пробормотал Хабитус.

Ему вторило эхо, словно говорил не один человек, а двое, немного не в такт.

– Они мои, – заявил безжалостный голос из черного корабля.

Он уже развернулся и несся к «Розе», но по мере приближения как бы расщеплялся, раскрывался, немыслимым образом перестраивался на лету, превращаясь в гигантскую черную голову кольчатого червя. Секунда – и червь врезался в корабль Блайта. Хотя капитан, к счастью, заблаговременно пристегнулся, удар чуть не вырвал из пола кресло, и страшно подумать, что стало с «Розой». Очухавшись, растирая ладонью потянутую шею и надеясь, что эта боль – не последнее ощущение в его жизни, Блайт увидел за щитостеклом темную кристаллическую массу, шевелившуюся, менявшуюся, будто картинка в калейдоскопе. Вдруг резкое ускорение вдавило капитана в кресло, затем последовал легкий виток и ощущение «неправильности», показывавшее, что они вошли в У-пространство.

– Я думал, ты с нами закончил, – сказал Блайт.

– Но ты же не закончил со мной, да, капитан? – ответил Пенни Роял.

Трент

Древнее выражение «из огня да в полымя» было слишком простым, чтобы описать обстоятельства его жизни в последний год. Трент неплохо – и вполне безопасно – чувствовал себя в качестве помощника Сатоми, но после ее превращения в капюшонника все изменилось. Он оказался наедине с чудовищем, пытавшимся удержаться и не сожрать его. Потом его захватил в плен и пытал босс мафии с Литорали, потом он торчал в корабле Изабель, ринувшейся на безнадежный, заранее обреченный штурм Масады. Он едва спасся после крушения судна, падавшего с орбиты, оказался в лапах аналитического ИИ – который, в сущности, разобрал его на мелкие части. Трент содрогнулся.

На борту этой яхты он вроде вздохнул свободно – и тут же обнаружил присутствие голема Пенни Рояла. И вот теперь его корабль входит в док прадорского дредноута. «Бывают в жизнь огорчения» – тоже старое выражение и вполне подходящее, только недостаточно сильное.

– Этому прадору, Свёрлу, нужна Изабель, – сказал он. – Зачем же я здесь?

Он боялся задать этот вопрос, так как не был уверен, что хочет узнать ответ. За время короткого путешествия к дредноуту Трент выяснил, что Пенни Роял передал управление големом отцу-капитану Свёрлу. Очевидно, голем, требующий, чтобы его величали «мистер Грей», сейчас свободен, но чего-то хочет от Свёрла и заплатит за это серьгой из кармана Трента. Собель подозревал, что его предназначение – «подсластить» процесс дарения, напомнить, так сказать, прадору вкус старых времен. Трента снова пробрал ужас.

– Не знаю, – откликнулся мистер Грей, – но ни одной деталью в игре нельзя пренебречь.

Посадка вышла не из мягких, гидравлика взвыла, а механизм стыковки задрожал, как умирающая, все-таки сдавшаяся жертва. Грей махнул рукой, отсылая Трента в конец рубки, но тот остался на своем месте.

– Я подожду здесь, – заявил он.

Теперь рука скелета потянулась к нему:

– Тогда отдай Изабель.

Трент сунул ладонь в карман и сжал в кулаке фиолетовый сапфир. Он по-прежнему оставался для него неразрывно связан с сестрой. Изначальный драгоценный камень был разбит и собран вновь, чтобы вместить все, что представляла собой Изабель Сатоми. Странно, но связь Трента с украшением от этого не ослабла, а даже упрочилась. Он не мог вот так просто отдать сережку. Трент встал.

– Ладно, пойдем.

Он давно уже перестал управлять собственной судьбой. Нужно было уйти от Сатоми еще до того, как она согласилась доставить Торвальда Спира к государственному истребителю, который тот искал. Но что бы он потом делал? В лучшем случае стал бы телохранителем какого-нибудь криминального авторитета Погоста. Он не был бы тем, кто он есть сейчас…

– Щелк да щелк, выйдет толк, – пробормотал Грей и одним рывком выдернул из груди оптические кабели.

Покачнулся, тряхнул головой – и принялся вставлять на место ребра.

Похоже, дверь в трюм уже открылась – ноздри Трента защекотал запах гниющих на границе прилива водорослей. Грей первым спустился по трапу, клацая металлом костей о металл сходней. Трент задержался наверху и огляделся.

Док оказался больше и светлее, чем он ожидал от прадорского корабля. Ему не нравился влажный вонючий полумрак, заполненный зловещим шипением, но это место мало чем отличалось от трюма какого-нибудь массивного государственного корабля или космостанции… кроме него.

Трент никогда не видел настоящего прадора без брони, но изображений насмотрелся предостаточно и даже поиграл в несколько виртуальных игр с их участием. Прадор, стоявший внизу, на полу, был большим, без искусственной брони, и Трент сразу понял: с ним что-то не так. Панцирь его испещряли синие и черно-серые пятна. Он походил на модель прадора из ископаемых обломочных пород, но о ногах макетчик совершенно не позаботился. А еще прадор был нагружен множеством приспособлений, только вот не совсем тех, что ожидаешь увидеть по логике вещей, – никаких припаянных к клешням пулеметов, никаких патронных ящиков и патронташей, никаких сверкающих гранулярных пушек. На панцире прадора выделялись металлические заклепки, некоторые глаза прикрывали обостряющее зрение щитки визоров, к клешне крепился при помощи гибкой трубки резцедержатель, а трубка шла к громоздившемуся на спине вращающемуся цилиндру. Обременявшее прадора оборудование выглядело смесью государственных и прадорских технологий, хотя форс, приклепанный возле зрительного стебля, определенно принадлежал к первой категории. Трент сухо сглотнул и двинулся вниз по трапу следом за мистером Греем.

– Трент Собель, – произнес прадор.

Он не издал ни клацанья, ни щелканья, давая работу автоматическому переводчику, а значит, говорил мысленно, через форс и спикер, скрывавшийся за решеткой у рта.

– Да, это я, – ответил Трент.

– Отец примет тебя сейчас. Идем со мной.

Прадор быстро развернулся, скрежетнув конечностями по железной палубе, и двинулся в глубину дока. Трент оглянулся на Грея, который жестом показал, что им следует послушаться, и они зашагали за прадором. По дороге Тренту попадались приборы, уже определенно Государству не принадлежавшие. Справа, на дальней стене, один над другим, громоздились два тупоносых корабля с кольцеобразными двигателями в хвостовой части. Трент опознал в них прадорских камикадзе. Под ними, на полу, стояли стеллажи, которые, казалось, были плотно – спина к брюху – набиты прадорами, но медно-коричневые штуковины не шевелились, и Трент понял, что это прадорская броня. Посмотрев налево, он не увидел стены. Мегаполки тянулись от пола до смутно различимого полотка, храня множество ящиков и цилиндров с неизвестным содержимым. Впрочем, Трент заметил тяжелое штурмовое вооружение, включая несколько передвижных гусеничных рельсотронов, а также единственную определенно государственную вещь – частично выпотрошенный ударный корабль.