Книга Встретимся в раю - Хейне Баккейд

– В чем?

– Свейн Борг интересный.

– В каком плане?

– Я хочу узнать о нем побольше.

– Например?

– О нем и его матери, о том, что он делал после отъезда из Норвегии. – Я снимаю рубашку и футболку, стоя перед Миллой, которая в нетерпении скрещивает руки на груди.

– Я все же думаю, ты ревнуешь. – Милла взбирается на меня, как только я ложусь на полку. – Ты когда-нибудь занимался профилированием? Составлял психологические портреты преступников?

– Нет, – стону я, пока Милла старательно массирует мой член так сильно, чтобы сесть на него. – Я просто любопытен по своей природе. – Я смотрю на то, чем мы занимаемся, как на бартер – секс на близость. Как на временное решение более глубокой проблемы. На что-то, что не имеет развития, что я оставлю здесь, когда уеду домой, в Ставангер. Я не хочу больше оказаться в стрелковом окопе после Анн Мари, и я не могу из-за Фрей. У нас втроем бы ничего не вышло.

– Но ты же умеешь это? – Милла медленно проводит пальцами по моей груди, возвышаясь надо мной. – Профилирование?

– Да, – бормочу я и беру ее за запястья, глажу вверх и вниз от подмышек. – Немного научился, пока жил в Штатах.

И хоть я и сумел отпустить Фрей, вернуться к жизни, покинуть Ставангер и позволить ей остаться там, что теперь? Ульф назвал бы это прогрессом, значительным прогрессом. Я способен теперь проигрывать в голове различные сценарии с живой, дышащей женщиной, которая сидит прямо на мне. Возможно, он бы даже пошел дальше и предложил мне завести хомячка, маленькое животное, которое я бы мог кормить и гулять с ним, выстроил бы десятиступенчатую лестницу терапии, где конечной целью было бы дать Торкильду Аске понять, как здоровые люди существуют в отношениях с обязательствами.

– И если бы ты применил метод профилирования, – продолжает Милла, возвращая меня в купе и к половому акту. – Что бы ты сказал о человеке, которого мы ищем?

– UNS… – задыхаюсь я, открывая глаза. – UNSUB.

– Что?

– Мы называем их Unknown Subject Of An Investigation[20]. UNSUB.

– Расскажи. – Она двигается быстрее. – Я хочу знать больше.

Кажется, словно вены в члене сейчас лопнут.

– Наш друг, – стону я и с силой моргаю, пытаясь отогнать картину Ульфа с воображаемым терапевтическим хомячком. – У него есть некоторое понимание, как нужно действовать, чтобы подобраться к людям, которых он убивает. Нельзя просто так взять и вколоть незнакомцу шприц хлорида калия Б. Значит, преступник в состоянии добиваться этого либо с помощью привлекательной внешности, либо надетой маски, пробуждающей симпатию или эмпатию у тех, кого он встречает. Мы не можем полностью исключить того, что он был знаком с ними раньше, но я думаю, это маловероятно, учитывая географические расстояния между жертвами.

– Значит, это мужчина? – Милла прижимает руки к мышцам моего живота.

– Определенно мужчина.

– Что еще?

– Постановочное расположение трупов указывает на то, что жертвы – безличные, бесполые кирпичики для более масштабного плана в его фантазии, во всяком случае, до убийства Роберта с женой и нападения на меня. Там мотивация совсем иная. Там нет ни инсценировки, ни намерения совершать преступления тайно. Скорее наоборот.

– Что-нибудь еще? – Темп и интенсивность движения ее бедер нарастают.

– Раз действия в двух конкретных делах не имеют сексуальной подоплеки, профилирование здесь более сложное, чем, к примеру, в случае чистого изнасилования или убийства с ограблением.

– Расскажи еще, – шипит Милла. – Еще!

Я беру ее за бедра, чтобы держаться крепче, пока гонка не закончится.

– Так как никаких признаков насилия нет и в случаях с Лив в Оркдале и пары в Умео, это значит… это значит, нападения были молниеносны, чтобы максимально быстро нейтрализовать жертв.

Милла впивается ногтями мне в живот, и в паху все сжимается.

– Я сейчас кончу. Кончаю…

Глава 52

Остается меньше часа до прибытия в Архангельск. За окном снежный покров сменился на слякоть, снег на дождь. Голые деревья перемежаются высокими многоэтажками и серыми складскими постройками. Милла спит, а я сижу у окна и наслаждаюсь эффектом таблеток, которые она дала мне после нашей постельной активности.

Иногда это заторможенное состояние, когда эффект лекарств вот-вот закончится, даже лучше, чем пиковое. Все вокруг движется на несколько миллисекунд медленнее, чем обычно, и у тебя больше времени переварить впечатления и порефлексировать над ними, а тело не кричит о грядущих изменениях. Ты знаешь, что они наступят, но еще есть время, время на каждое мгновение между прошлым и настоящим. Мне приходит в голову, что нужно не забыть эту цепочку рассуждений и пересказать ее Ульфу, когда вернусь в Ставангер.

Я собираюсь взять мобильный и записать пару ключевых слов, но вдруг раздается звонок.

– Слушаю, Ивер, – говорю я, когда поезд проезжает мимо нескольких многоэтажек, окруженных окрашенными в цвет выхлопов полянками снега и деревьями без листьев.

– Где вы?

– Едем в аэропорт Архангельска. Закончили с Боргом.

– И что он?

– Милле понравился.

– А тебе?

– Ничего особенного. Но мы с ним поговорили и удостоверились, что это действительно он.

– Я кое-что обнаружил, – начинает Ивер, и я не успеваю продолжить. По голосу он взволнован. – Нет, – наконец выдыхает он. – Нет, Аске, черт возьми, я думаю, мы нашли его!

– Его? Ты о ком?

– Пока вы в Архангельске навещали Борга, я проверил владельцев других номеров, на которые звонили с телефона Юнаса Эклунда после его смерти. Это заняло некоторое время, потому что номера оказались из разных стран – Финляндии, Эстонии и России, и большинство из них больше не используются. На данный момент нам удалось идентифицировать четырех владельцев из всех номеров, на которые звонили в тот промежуток времени. Они все либо мертвы, либо числятся пропавшими без вести в своих странах. В трех случаях расследование все еще идет, а в Санкт-Петербурге в деле уже есть труп.

– В Санкт-Петербурге? – пораженно переспрашиваю я.

– Мне прислали из России документы по этому делу. Ни о каком самоубийстве речи не идет, на женщину напали и убили в парке на окраине города в октябре прошлого года. Но самое главное, у них есть убийца. Его арестовали через несколько дней после совершения преступления. И он признался не только в этом убийстве, но и еще в четырех.

– Есть какие-то из наших?

– Нет, к сожалению, только на территории России, в Петербурге и области. Торкильд, мне кажется, мы стоим на пороге прорыва. Я рассказал им о нашем расследовании и о следах, приведших нас в Россию и Петербург.