Книга Царский сплетник и дочь тьмы - Виктор Баженов

— Боюсь, что вы не совсем правильно поняли ситуацию, — вкрадчиво сказал подьячий. — Золотой было сорок дней назад, а сегодня у нас уже 25 июля, и с учетом набежавших процентов вы должны одну тысячу четыреста шестьдесят девять золотых, семь рублей серебром, один алтын, один грош и полушку.

— Но ты сильно не расстраивайся, — успокоил молодку сплетник, — я не зверь: грош, алтын и полушку прощаю, — милостиво махнул он рукой.

— Добрый у нас кэп! — загалдела его команда.

— Большой души человек!

— Ик! — согласилась Матрена, падая в обморок.

— Грузите ее в телегу, — приказал большой души человек. — Мебель, чад и домочадцев туда же. Чтоб к полудню дом был чист от посторонних. Пантелеймон, навскидку, во сколько оцениваешь все это барахло с участком? — кивнул он на хоромы купца.

— С учетом надворных построек в пятнадцать золотых.

— Для ровного счета пусть будет девятнадцать. Итого за Никвасом еще тысяча четыреста пятьдесят. Оформи соответствующую бумагу и дай свидетелям расписаться.

Свидетели резво сыпанули в разные стороны. Они уже поняли, что бедный купец попал на элементарный развод, и быть свидетелем сего прискорбного действа никому не хотелось. Потому, наверное, никто, кроме Федота, и не заметил, как Семен, повинуясь кивку головы Виталика, сунул в руку конюха толстый кошель.

— Знаешь, куда хозяйку везти? — тихо спросил он у него.

— Ясно дело куда. К батюшке. На подворье боярина Тишайшего.

— Не советую.

— Почему?

— Воздух великореченский с сегодняшнего дня вреден для твоей хозяйки. Я слышал, у нее домик в деревне есть?

— Ну, есть, — угрюмо буркнул Антип.

— Вези ее туда и схоронитесь там до времени.

Федот подошел к сплетнику.

— И сколько в кошеле? — спросил он, усмехаясь.

— Сотня.

— Круто.

— Ну, я ж не зверь.

— А вот народ поверил.

— Так это же прекрасно!

— Никвас и впрямь тебе был должен?

— Да, но не мне.

— А кому?

— Руси. Проследи, чтоб здесь все было тихо и к полудню на подворье не было ни души. Мне и моим ребятам уже пора.

— Опять идешь кого-нибудь трясти?

— Да, но тебя в свидетели на этот раз не приглашаю. Царский сплетник вышел на охоту и скоро здесь многих начнет трясти.

20

Ровно в два часа пополудни в церкви при английском посольстве заиграла органная музыка. Это был единственный храм божий в Великореченске, снабженный таким прекрасным инструментом, и единственная католическая церковь на Руси, а потому почти все прихожане-католики, проживающие в посольской слободе, собрались сегодня здесь, чтобы послушать проповедь епископа.

Сам Варфоломей Виссарионович стоял возле аналоя. Как только последние аккорды величественной музыки стихли, он начал речь, сверкая свежим фингалом под глазом, который не смог замаскировать даже толстый слой грима и пудры. Причем речь свою он толкал на чистейшем русском языке, на котором в посольской слободе все общались друг с другом.

— Дети мои, святая католическая церковь щедро жертвовала вам на продвижение истинной веры на Руси. Насколько мне известно, они шли на… скажем так… подарки для окружающих царя бояр, способных влиять на его решения, но мы не видим ощутимых результатов. Тем не менее церковь продолжает возлагать на вас надежды и еще раз благословляет на дело великое, богоугодное. Все вы знаете, как быстро распространяется ересь по миру, какие извращенные формы принимает христианская религия вдали от святейшего престола папы римского. Так называемая церковь православная плюет даже на обет безбрачия и обязывает священнослужителей жениться и заводить детей!

Святые отцы католической церкви, присутствующие на проповеди, завистливо вздохнули при этих словах, а прихожане одобрительно загудели. Это не понравилось епископу, и он продолжил проповедь, уже срываясь на крик:

— Мало того! Их священнослужители проводят обряды церковные не на языке божественной латыни, а на варварском местном наречии, зарабатывая себе дешевый авторитет! Вам, и только вам, дано спасти эту убогую, отсталую страну и вырвать ее из мрака нищеты и невежества.

— Вообще-то они здесь нехило живут, — донесся до епископа чей-то тихий голос.

— Кто сказал такую ересь? — начал крутить головой епископ в поисках еретика. — Анафеме предам! Прокляну!

Прихожане испуганно молчали. Быть преданным анафеме не хотелось никому. Это немного успокоило епископа, и Варфоломей Виссарионович продолжил:

— До святейшего престола дошли сведения, что отступники получили мощнейшее оружие, способное на корню подорвать устои святой католической церкви. Какой-то хитрый агрегат, который печет Библии православные, как блины. Вы представляете, что будет, если эта ересь хлынет на наш просвещенный Запад? Все, как один, примут православие! Этого допустить нельзя! — епископ щелкнул пальцами. — Заносите!

Дюжие монахи, прибывшие с ним из заморских стран, втащили в церковь тяжеленный сундук и поставили его рядом с аналоем. Епископ лично откинул крышку. Прихожане дружно ахнули. Сундук был доверху набит золотыми монетами.

— Здесь двадцать тысяч полновесных золотых, — мрачно сказал епископ. — Святая католическая церковь надеется, что этого хватит для подкупа кого-нибудь из окружения царского сплетника, имеющего доступ к секретной технологии изготовления еретических книг.

— Подкуп? — загудели прихожане.

Причем загудели с разной интонацией: кто заинтересованно, а кто и осуждающе. Епископ взял с аналоя кипу бумаг и кинул их в сундук поверх золота.

— Церковь святая дает вам индульгенции. Ради дела великого заранее отпускает вам все будущие грехи.

— Все? — недоверчиво хмыкнул кто-то из зала.

— Все! И разрешает всё, вплоть до убийства! В борьбе за веру истинную все меры хороши. Будем бить еретиков их же собственным оружием! Словом божьим, железом каленым выжигать будем ересь из отступников, отринувших святую католическую церковь!!! — входя в религиозный экстаз, орал фанатик. — Я верю, что рано или поздно придет тот час, когда костры святой инквизиции заполыхают по всей Руси!!! И первым на костер взойдет сам царский сплетник! Антихрист, появившийся на Руси неведомо откуда!

Пламенную речь епископа прервала непонятная возня со стороны хоров и чьи-то приглушенные голоса.

— Сема, пасть ему заткни, чтобы не вякал. Ишь, Ван Клайберн, блин, нашелся! Не справимся мы без него. Да меня маман до седьмого класса в музыкальную школу гоняла. Я хоть сейчас «Мурку» с закрытыми глазами сыграю. Ух, сколько здесь рычажков! Чё? Регистры, говоришь? Давим на эти. Нельзя? Не сочетаются? Хрен с тобой. Сема, развяжи. Будет подыгрывать. Но попробуй мне только хоть одну ноту фальшивую взять! Пасть порву, моргала выколю, а патриарх до кучи еще и анафеме предаст. За ним не заржавеет. Очень он не любит, когда на церковь православную всякие педики наезжают. Что значит: почему педики? Ни один нормальный мужик без бабы обойтись не может, если он не педик или не импотент. Воздержание? Да ежели б Адам с Евой так воздерживались, нас бы с тобой на свете не было! Ну, начали!