Книга Игра нипочем - Феликс Разумовский

– Да меня, Колян, самого через две недели в Питере ужене будет, – погрустнел Краев. – Такое навалилось… Рассказыватьнеохота…

Похоже, Борода расслышал в его голосе некие нотки. Переставулыбаться, он бросил сигарету и поманил Краева к джипу. Сдвинул в багажникерезиновый поддон, потревожил обивку пола, приоткрыл потайной лючок и… вытащилнаган.

– Вот, владей. Проверено, осечек не даёт. И чистый, яотвечаю.

– Спасибо. – Краев взял, взвесил на руке, кинулблагодарный взгляд и спохватился: – Сам-то ты как? Без напряга?

– Абсолютно, – рассмеялся Борода. –Во-первых, не последний, а во-вторых, там, в Долине, этих стволов… В прекраснойсохранности… Особенно если в кобуре лежал да в суглинке… Нашим детям ещёхватит. А может, и внукам.

Подмигнул Краеву и принялся приводить интерьер в порядок.Лючок на защёлку, фирменную обивку на место, на неё резиновый ковёр. Хрен чтонайдёшь, а если специально обученная собака – кто её видел, эту собаку, нагаишном посту? – вдруг что и найдёт, то хрен что докажешь. Машинанаверняка по доверенности, хозяин – где-то далеко… Я не я и корова,соответственно, не моя. И на стволе, который скоро вновь там поселится, самособой, ничьих отпечатков. Ага, беленький и пушистый…

Краев вдумчиво убрал пушку подальше, проверил, как лежит,посмотрел на Бороду:

– Только без обид… из спасибо шубу не сошьёшь. Сколькос меня?

– Да ни хрена, – расцвёл Колян. – Ещё разговорю, этого добра в Долине до жопы. А ты у нас один, надежда литературы. Пишидавай, твори, решай свои проблемы. А ещё, самое главное, не забудь про бумажку:мол, нашёл эту дуру в парке под кустом и несу сдавать в родную милицию. Внизу –ФИО, дата, подпись, место проживания. Каждый раз, как выходишь со стволом, неленись, пиши по новой, чтобы свежая дата была. Сам знаешь: чем больше бумаги,тем чище задница… Ну что, брат, может, нам по пути? Я сейчас в ГДР…[93]

– «Мне в другую сторону», – рассмеялся Краев ипротянул ему руку. – И ещё раз спасибо. Это для меня сейчас – как в бою,когда «рожком» выручают… Ну, бывай.

– Постой, – мягко придержал его Борода. –Тебе сны снятся? Про Афган?..

– Нет, брат, – тихо ответил Краев. – Неснятся. Ни про Афган, ни про баб, ни про что другое. Темно как у негра в жопе.

– А мне снятся. – Коля убрал руку с егоплеча. – Каждую ночь, цветные. Джунгли зелёные, кровища красная, повстанцычёрные… Есть там племечко одно людоедское – атси. Так они перед тем, как напраздник кого-нибудь съесть, человека живьём отбивают, точно свиную котлету…дубинами… все кости ломают, чтобы мясо было нежней… выдерживают сутки-двое, апотом в глине запекают. Эх… Ладно, брат, извини. Я об этом ни с кем не говорю,вот и… Ну всё, давай. Может, ещё когда встретимся…

«Эх, брат…» Краев снова пожал протянутую руку и вылез изгостеприимного джипа. Закрыть бы глаза и ехать, подрёмывая под уютное ворчаниедизеля, – долго-долго… Прямо туда, где на старом паркете – квадратыпыльного солнца…

Дома он осмотрел наган, разобрал, почистил, поприцеливался,погрел в руке. Ствол и правда был хорош, в отличном состоянии, патроны ему подстать, без каких-либо окислов на капсюлях. Хоть сейчас бери и жми на спуск. Неподведёт.

«А подведёт – Бороду предъявами закидаю…» – идиотскирассмеялся он про себя. Не так страшен конец, как его ожидание. С ума спятитьможно.

«Так, может, всё-таки не тянуть кота за хвост?..»

Краев зримо представил себе судорожные хлопоты Рубена сТамарой, нашествие в квартиру милиции – и преисполнился отвращения. Потом передумственным взором нарисовался тот самый котище. Огромный, рыжий и наглый. Сдлинным извивающимся хвостом…

«Тьфу, брысь!»

В комнате у него был старый шкаф с зеркальной дверцейпосередине. Маленький Олежка любил забираться в него, как в таинственнуюпещеру. Мама, располнев и подурнев к старости, однажды заставила выросшего сынаснять зеркало и переставить физиономией внутрь. Говорила, ей было очень ужтошно смотреть на собственное отражение. После её кончины Краев вернул зеркалона штатное место – по просьбе жены, да так и оставил, чтобы ненароком не выйтина улицу в футболке задом наперёд или наизнанку (водилось за ним такое,особенно в периоды творческого экстаза). Господи, думал ли он, что когда-нибудьох как поймёт покойную маму!.. Что хорошего теперь могло показать емузеркало?.. Этапы медленного угасания?..

Краев подошёл поближе, погладил деревянную раму и, привычноопустив веки, скинул пелену с глаз. Мир сразу изменился, сделался понятным идонельзя простым, знаки предначертанности людей и предметов высветились, каклинии на ладони. Однако сам Краев отражался в зеркале окутанным какой-тозелёной дымкой, всё связанное с ним было расплывчато. Ни о чём определённом неговорили и вещи, с ним породнённые: стол, любимые джинсы (те самые, с крохотнымпятнышком от укола…), ноутбук, книги на полках… даже древняя продавленнаятахта, на которой он вырос и которую столько раз хотел заменить, но неизменноотступался, рука так и не поднялась вынести на помойку.

– Ну конечно, – снова перестал видетьКраев. – Закон подлости. Сапожник без сапог.

И замолчал, задумался – вспомнил, что то же самое сказал емуи поганец Панафидин, когда звонил в последний раз. Номер у него, помнится, былещё странный, из одних семёрок, сулящих великий жизненный выигрыш…

«Так, так, так. – Краев сел, снова взял наган, почесалдулом висок. – Ну да. Непростой дядечка. Расщелина мудреца… А не из одноголи колодца мы с ним водичку хлебали?..»

К своим способностям Краев относился спокойно, безмистических всхлипов. Когда начал замечать за собой необычное, почиталсоответствующие книжки и пришёл к выводу, что нечаянно причастился «ювенильной»водички – какой-то там первозданной и первородной, образующейся жутко глубоко внедрах земли. Воду эту, насколько он понял, никто из писавших о ней живьём невидал и подавно не пробовал, но все были премного наслышаны. Якобы она спервого глотка то ли капитально нарушала гормональный баланс, то ли, наоборот,выправляла, делая человека таким, каким его изначально замыслил Творец, –тут мнения пишущих расходились. Естественно ли для человека умение входить втранс, или, по-научному, вызывать изменённое состояние сознания? Нужно личеловечеству через одного быть Аполлониями Тианскими,[94]пифиями, Вангами, Нострадамусами и Кашпировскими?.. Или была-таки сермяжнаяправда в легенде, рассказанной Панафидиным? Может, не зря таилась живая водичкав глубокой пещере, поди до неё доберись?..

Слишком умные мысли до добра не доводят. Или этошевельнулись вселенские закономерности – за всё надо платить?..