Книга Под камнем сим - Энн Грэнджер

— Мы не ссорились, — серьезно сказала она. — Не соглашались друг с другом, но это совсем другое. Дружба вовсе не означает, что надо во всем соглашаться. Каждый имеет право на личное мнение. Порой приходится его учитывать.

Тамми оттаяла, хоть еще осторожничала.

— Надеюсь, не будете ссориться.

— Не обещаю. Мы люди. Впрочем, если и будем, то не так, как твой папа с Соней. Наверно, это часто бываю?

— Все время ругались. Раньше папа ни с кем не ругался. Никогда с мамой не ссорился. А при Соне другой стал. Свистеть перестал.

— Свистеть?.. — переспросила Джейн.

— Да, когда рано выходил из дома, с утра коров доить. Я еще в постели лежала, а слышала. Он очень хорошо свистел, правильно повторял мелодию. Знаете, не как свистят просто так, а как люди поют. При Соне перестал. Я слышу, как из дома выходит, идет через двор, коровы мычат и всякое такое. Только больше уже не свистит. — Тамми помолчала. — Очень жалко.

— Ты догадывалась, что ему плохо?

— Знала! — с силой крикнула девочка. — И поэтому рада, что ее не стало. Может, папа снова будет таким как раньше, до нее. Хорошо бы. Только он все равно не свистит, может, из-за полиции и всего остального.

Учительница встревожилась. По словам дочки, отец изменился. Вспоминается утверждение Мередит, что хорошие честные люди и раньше убивали под воздействием стресса. Только не Хью, ответила тогда она, причем с полной уверенностью. Почему, непонятно. По глупости? Не желая учитывать нехорошие вероятности? Желая добра своей маленькой ученице? Почему Хью не мог убить женщину, отравившую его жизнь и жизнь его ребенка? Какие нестыковки, уже замеченные ею в версии Тамми, выявила полиция? Девочка лжет. Соврала про уроки. Соврала исключительно для того, чтобы выгородить отца. Других причин быть не может.

— Констебль тебя расспрашивала об отце и Соне? — спокойно спросила Джейн.

— Про ссору? — Тамми склонила голову набок, обдумывая ответ. — Ну, прямо не спрашивала. Спрашивала, слышала ли я сверху в тот вечер… ну, знаете… о чем они говорили, а я сказала, нет.

— Сказала или в самом деле не слышала?

Склонность Тамми к казуистике давно и хорошо известна.

— В самом деле, — холодно ответила ученица. — Не слышала.

— Действительно видела, как Соня вышла из дома? Дядя Саймон сказал папе, что ты заявила об этом констеблю.

Глаза сверкнули.

— Правда видела!

Джейн с большим трудом решилась на следующий вопрос, опасаясь услышать совсем нежеланный ответ, и как можно небрежнее спросила:

— И видела, как Соня вернулась?

Тамми яростно затрясла головой, завесив лицо волосами:

— Она не вернулась…

— Ладно, успокойся, — кивнула Джейн. — О чем еще спрашивала женщина из полиции?

Девочка откинула волосы с неожиданно довольным видом:

— Дядя Саймон больше не разрешил.

«Вот так вот!» — могла бы добавить она.

Джейн уставилась в кружку с остывшим чаем. Молоко собралось на поверхности в бледную пленку, пить уже не стоит. Возможно, не только она чует неладное. Возможно, Саймон Франклин тоже понял и бросился на защиту брата и племянницы. Тамми что-то скрывает, и очень умело. Как ни посмотреть, все упирается в домашнее задание. Если она не делала уроки наверху в своей комнате, чем тогда занималась? Неужели…

— Тамми! — Видимо, тон намекнул на дальнейшее, ибо серые глаза заледенели, лицо окаменело — давно знакомая картина. — Ты весь вечер была у себя наверху?

— Конечно…

Девочка умолкла и дико взглянула на учительницу.

— Но уроки не сделала, не принесла назавтра домашнее задание, правда? — Джейн подалась вперед. — Слушай. Я друг тебе и папе. Поверь. Это правда. Клянусь. Хочу помочь и не смогу, если ты не признаешься. Говоришь, не видела, как Соня вернулась. Потому что тебя не было дома и ты просто не знаешь, вернулась она или нет?

Тамми со слезами пробормотала:

— Знаю, что не вернулась.

— Значит, когда она уходила, ты ее видела в последний раз?

— Видела, как уходила. Как вернулась, не видела.

Дело пошло по кругу, ребенок на пределе сил. В последней попытке Джейн повела атаку с другого фланга:

— А кто звонил по телефону? Папа говорит, что слышал звонок, когда дремал у телевизора. Решил, что ты ответила.

— А-а-а, — протянула Тамми, невозмутимо глядя на нее, хотя в глазах сверкали непролитые слезы. — Я и забыла. Не туда попали.

Что ж, стену лбом не прошибешь. Нет смысла допытываться. Она лишь сильнее заупрямится, не дай бог, расплачется, без того шаткие отношения окончательно рухнут.

— Ну ладно, — заключила Джейн, — на сегодня хватит. — Увидела на детском личике неимоверное облегчение и вскочила. — Пойдем поработаем. Наведем порядок в гостиной.

— Какой? — удивилась Тамми. — Я пыль вытирала.

— Молодец. Только время от времени даже самая чистая комната нуждается в генеральной уборке. Снимем подушки с дивана и кресел, вынесем на улицу, выколотим хорошенько, оставим на солнце. Надеюсь, пылесос имеется?

— Если из-за Пого, — воинственно выступила Тамми, — то он не виноват, что пахнет. Очень старый.

— Славный пес, но немножко воняет. Ничего, у меня кое-что найдется. — Джейн полезла в сумку, вытащила баллончик и предъявила: — Вот. Освежитель воздуха.

Алан Маркби стоял в своем кабинете перед картой на стене, утыканной булавками с разноцветными головками, отмечающими как бы район военных действий с фермой Хейзлвуд в центре. Он сцепил за спиной руки, переводя мрачный взгляд с одной красочной точки на другую.

В такой позе констебль Джинни Холдинг застала босса, вернувшись в региональное управление. Остановилась в дверях, деликатно прокашлялась:

— Я думала, ср, вы хотите услышать отчет о беседе с ребенком.

— Взгляните, — предложил суперинтендент, не оглядываясь. — Что скажете?

— Очень эффективно, сэр.

Надо надеяться, он ее слышит.

Маркби подозрительно взглянул через плечо:

— Что это значит?

— Ну, — Джинни махнула рукой на карту, — наглядно видно, как мы продвигаемся и что делаем.

Он прошел к письменному столу, наклонился, положив ладони на досье по делу об убийстве Сони Франклин.

— И как мы продвигаемся?

Ох, боже, он не в духе!

— Не знаю. Я хочу сказать, только начали с картой…

— Нет. Это самообман. Если карта вообще хоть на что-то годится, то только на то, чтобы очки втирать заинтересованным лицам, внушая, будто мы продвигаемся. Как только увидите, что кто-то булавки втыкает, — продолжал Маркби, переполняясь гневом, — печатает рапорты с многочисленными параграфами, рисует диаграммы, отображающие общественную реакцию, знайте — это означает одно…