Книга Меньшее зло - Андрей Красников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возражать не стал даже Мюллер – наверное, догадался, что любой другой вариант может оказаться для него фатальным. А остальные, судя по воодушевленным шепоткам, и вовсе приняли мое решение с искренней радостью.
– Вперед…
Уже на рассвете мы выбрались к северным окраинам Афин – сквозь темноту проступили контуры домов, а перед нами возникло очередное неухоженное шоссе. Я первым зашел на бетон, после чего остановился, внимательно рассматривая торчавший совсем рядом дорожный знак. Оценил пришедшую в голову мысль, глянул по сторонам…
Чуть дальше виднелся еще один микроскопический поселок. За ним маячили более серьезные постройки.
Вариантов хватало. А сформировавшиеся у меня подозрения вполне могли оказаться ничего не стоящей пустышкой.
– Что-то случилось, господин лейтенант?
– Мне нужно подумать.
– Вы же знаете, что одиночные рейды запрещены из-за опасности вербовки либо захвата разведчика?
Я раздраженно покосился на задавшего этот вопрос Мюллера, но ничего не ответил.
– Мы обязаны сообщить вам об этом.
– Что ты несешь, придурок? – спросил Рамирес, настороженно крутя головой. – Не слушайте его, господин лейтенант.
– Мы должны выразить официальный протест, – Мюллер упрямо набычился, явно решив идти до конца. – Иначе понесем наказание.
– Ты что…
– Хватит, – я принял решение и махнул рукой, обрывая разговор. – Мне известны правила. Вы подали протест, он был отклонен. Ты доволен?
– Так точно, господин лейтенант.
– В таком случае, занимайте ближайший дом. Сейчас приду.
– Так точно!
Я демонстративно отвернулся, поправил капюшон и сошел с дороги, направившись к приметному черному камню. Спрятался за ним, расстегнул ширинку, после чего целую минуту наслаждался жизнью, опорожняя переполненный мочевой пузырь.
А еще через тридцать секунд неподалеку раздался гулкий взрыв.
– Жаль…
Изрешеченный осколками дом частично обвалился, но его остатки все еще цеплялись за жизнь, кое-как опираясь на чудом уцелевшие стены. А вот находившимся внутри людям повезло гораздо меньше – когда я заглянул в пахнущий дымом оконный проем, то рассмотрел три неподвижных тела и копошащегося возле двери Мюллера. Судя по быстро расползавшемуся вокруг него черному пятну, жить новобранцу оставалось не больше двух минут.
Заметив меня, Мюллер еще раз дернулся, кашлянул и прохрипел:
– Лейтенант… лейтенант… помогите…
– Прости.
– Лейтенант…
– У тебя слишком большая кровопотеря. Уже ничего нельзя сделать.
– Лейтенант… говорили… ведь… ты… специально… предатель…
– Я никого никогда не предавал. Прости.
– Будь… ты… проклят…
Поселок остался далеко за спиной. Мрачные заводские постройки приблизились. Браслет начал светиться, сигнализируя о возросшем уровне радиации.
Игнорируя его тревожное мерцание, я миновал два разрушенных комплекса, перебрался через огромный завал и подошел к небольшому дому с выбитой дверью. На несколько секунд замер перед входом, наслаждаясь шелестом дождя и рассматривая быстро светлеющее небо. А потом шагнул вперед.
Послание лежало на своем обычном месте – до конца отодвинув наполовину вывалившийся из стены блок, я увидел сложенный пополам листок бумаги, придавленный толстым металлическим цилиндром.
– Шестая точка, трехдневный таймер… хм. Актуальность… да ладно?
Судя по дате, письмо было доставлено вчера. Или даже сегодня утром, за час или два до моего появления.
Цепочка непонятных совпадений продолжалась.
Время шло, дни и недели бесконечной чередой уходили в прошлое, но возвращение домой постоянно откладывалось – моя новая группа занималась патрулированием условно-безопасной территории, не отходя от базы дальше, чем на десять-пятнадцать километров. Так как эта зона весьма плотно контролировалась снайперами, а до цели по-прежнему было слишком далеко, мне волей-неволей приходилось разыгрывать роль образцового солдата и ждать подходящего момента для бегства. Как итог – за три месяца службы я успел побывать в нескольких локальных стычках, больше никого не убил, но умудрился выжить, благодаря этому окончательно закрепив за собой прозвище «Лаки». И все.
Глобальная ситуация оставалась стабильно-напряженной – армии упорно обменивались артиллерийскими ударами, проводили диверсионные рейды, тщательно уничтожали вражеские флаеры и беспилотники, а также наполняли эфир угрожающими сообщениями. У нас перемены случались чаще, но все они являлись местечковыми, незначительными. Гладков прошел курс восстановления, вернулся на фронт, получил еще одну рану и снова отправился в госпиталь, два отряда были в полном составе расстреляны, несколько раз прибывало пополнение, кого-то увольняли со службы, кого-то приписывали к другим подразделениям…
А затем случилось то, что перевернуло все с ног на голову – засевшие в районе Греческого леса наводчики проявили невиданный профессионализм и буквально за двое суток выследили восемь или девять разведгрупп, каждый раз оперативно передавая координаты целей на другую сторону фронта и постоянно ускользая от возмездия. Неизвестные артиллеристы также отработали выше всяких похвал, заметно проредив наши ряды и наполнив мою душу гордостью пополам с опасениями за собственную жизнь.
Само собой, возглавлявший часть полковник мгновенно получил разнос от вышестоящего командования, после чего начал действовать, желая хоть как-то исправить ситуацию.
– Это перешло все границы, – безапелляционно заявил он, собрав личный состав сразу четырех рот перед своим бункером. – Мы обязаны дать жесткий ответ. Необходимо как можно скорее обнаружить этих тварей, а потом зачистить спорную территорию. Соседи уже готовы принимать координаты и жечь проклятых уродов. Вам все ясно?
Разумеется, никто из рядовых солдат ничего не понял. Но от нас подобного и не требовалось.
– Идет переформирование, – через два часа сообщил командовавший моим отрядом лейтенант. – Лаки, ты уходишь в подчинение к капитану Питерсу. Хромой – к сержанту Гюнтеру. Всем остальным – готовиться к срочному рейду. Свободны.
Подобная рокировка не стала для меня чем-то шокирующим – я успел привыкнуть к тому, что оперативные группы часто меняются, да и капитан Питерс был далеко не самым худшим командиром из возможных. А вот начавшаяся операция вызывала очень много вопросов.
Согласно замыслу полковника, нам следовало взять под контроль около двадцати квадратных километров – узкую, но очень длинную полосу вдоль Греческого леса. Лично на мой взгляд, эта задача являлась чересчур сложной для трехсот человек, но меня, понятное дело, никто не спрашивал – ближе к полуночи всех нас загрузили в машины и отправили вглубь ничейной территории.
