Книга Злата. Медвежья сказка - Ива Лебедева

Поговорить долго и серьезно у нас в тот день так и не получилось, потому что Крис как с цепи сорвалась — требовала внимания обоих родителей и капризничала аж до неба. Поскольку обычно она себя так не вела, я переглянулась с папашей, пожала плечами и решила, что один вечер погоды не сделает: надо ребенку ликвидировать острый недолюбит — ликвидируем. Но только в две каски — попытку Айвена дезертировать за дровами мы с Крис пресекли жестко. Хором.

Папа офигел и смирился.

Ну и вот, как-то так само собой склеилось, что утром следующего дня мы стали готовиться к путешествию, даже не сговариваясь между собой. Не то чтобы мы совсем не беседовали, но как-то это получалось… почти как раньше и почти всегда по делу.

— Что, совсем в мелкую крошку рубить? — Айвен пристроил на широченный пень копчено-вяленого лосося и задумчиво примерился к нему здоровенным, остро заточенным тесаком. — Крис, отойди, не суй пальцы под нож, ты что!

— Да. Руби в мелкую крошку, потом досушим до каменного состояния и упакуем в парусиновый мешок — в таком виде туда весь двухнедельный улов стрясти можно, — кивнула я, подтягивая к себе любопытно-непоседливую дочь за трусики и усаживая рядом с собой на бревно. — Ну в два мешка… даже в три. Это неважно, главное, объем поклажи сильно уменьшится. Крис, не егози, сейчас я дам тебе иголку и будешь сметывать мешок. Как большая.

— Да-а-а-а! — возликовал ребенок.

А я в очередной раз мысленно обозвала себя пеньком еловым — ребенок-то не первый раз прекрасно усмирялся серьезной, хотя и посильной хозяйственной помощью. Если Крис чувствовала, что ее работа действительно на пользу, а не просто так поручили дитю баловаться имитацией, лишь бы не мешалось, то она отдавалась своему занятию полностью. И выдавала вполне сносный результат.

Ну и вот… мы шили мешки, крошили рыбку и о предстоящей дороге на далекую большую землю, к цивилизации, полиции и родителям Айвена, говорили буквально на бегу, то тут, то там, парой фраз. И при этом как-то вроде получалось обсудить важные детали.

— Насчет денег на билет не беспокойся. На станции есть местное отделение банка, там я получу доступ к счету и возьму наличные, — кивал мужчина, старательно дробя ручкой тесака высушенные до звона рыбьи скелетики. Этот порошок нам в супе-то дорожном ой как пригодится.

— Хм-хм… а ты уверен, что это безопасно? На месте наших врагов я именно в банке устроила бы засаду. Просто на всякий случай. — Я задумчиво почесала нос, искоса поглядывая на Айвена и стараясь погасить в голове глупые мысли про сильные мускулы и кубики на прессе. Нашла время… — Подкупила бы мелкого клерка, чтобы он послал весточку кому надо, если ты объявишься. Поезд, насколько я помню, раз в неделю. А билеты надо брать хотя бы за день, перед самым отходом их может не быть. Значит, мы должны задержаться на станции, а это уже вдвойне опасно.

— Кхм! — Айвен чуть не стукнул себя по пальцам, едва удержал на языке нехорошее слово и уставился на меня со своей уже привычной смесью легкой настороженности пополам с полным офигением. — Откуда ты знаешь такие… м-м-м… криминальные подробности? В смысле, мне кажется, что женщина не должна даже подозревать…

— Э-э-э-э… — теперь уже обалдела я. — Ты здоров вообще? По-твоему, женщина — это нечто умственно отсталое? С какой стати? И твоя… жена такой никогда не была, что за вопрос вообще?

— Золотинка… — Айвен на секунду как будто потух, но потом встряхнулся и зло сжал губы. На кого он разозлился, на себя или на меня, было непонятно. — Золотинка никогда так прямо не заявляла мне, что я идиот.

— А я когда заявляла? — Мое изумление было совершенно искренним.

— Ты все время командуешь, а когда я предлагаю свое решение, сразу прямо критикуешь и указываешь слабые места, — вздохнул мужчина. — Мне это непривычно. Очень бьет по самолюбию, знаешь ли.

Глава 40

— Э… — Я озадаченно нахмурилась. Что-то такое было, помню. Тетка, кажется двоюродная, из той родни, что осталась в России. Приезжала в гости и все пыталась меня научить «женской мудрости». Лет семь мне было, и я поспорила с каким-то соседским мальчишкой, с которым дружила на тот момент, даже не помню из-за чего. Тетя Тома влезла в разборки и попыталась меня воспитать. Вот это все: обращайся с мужчиной как с недоразвитым кабаном, у которого во рту граната с выдернутой чекой. Иначе либо рванет, либо убежит в лес искать там другую девочку, чтобы дружить. Не спорь с ним, всегда улыбайся, хорошо корми и гладь по шерстке, хвали всегда, даже если он творит или несет явную ерунду. А потом тишком проворачивай свое. Он и не заметит.

Помню, я тогда так удивилась, что вытаращилась на тетушку и осторожно переспросила: она точно людей имеет в виду? Настоящих? Правда-правда? Это там… на бывшей родине такие? Тетя Тома, переезжайте к нам! Мама, давай заберем тетю Тому к себе насовсем! Здесь-то нормальные люди живут, и дяденьки, и тетеньки, а не кабаны с гранатой!

Взрослые тогда посмеялись. А я почти забыла этот разговор и не вспоминала, пока он мне лет в семнадцать не аукнулся рекламой в сети. Какие-то женские курсы «как привлечь мужчину» для русских эмигранток. Не помню, с какой радости я по баннеру кликнула, скорее всего, промазала по чему-то другому. И-и-и-и на меня оттуда как выскочило, как вывалилось! Столько «женской мудрости» про диких кабанов, что я минут пять сидела и рот разевала, как рыбка гуппи, которую из воды вытащили.

Эти, которые мудрые женщины… они реально не считали мужчин людьми! С ними предлагалось обращаться натурально как с дикими животными, и при этом все время обманывать.

У меня был шок. Тогда. И сейчас я его вспомнила.

— Ты знаешь, давай я тебе расскажу, как я все это вижу, — предложила я Айвену. Чувствуя себя при этом слегка по-дурацки: странное все же время для лекций по психологии отношений. А с другой стороны — если мы сейчас, на берегу, не договоримся о главном… тогда лысые лоси нам, а не коллективное спасение.

— Ну попробуй, — осторожно кивнул мужчина. Кажется, он тоже опасался этой лекции и вообще уже жалел, что поднял эту тему.

— Вот… значит, так. Я сильно подозреваю, что этому учат всех женщин в твоем… в этом времени. Потому что здесь пока никакой эмансипацией и не пахнет. А в моем мире такое преподносилось как древнее откровение — дескать, вот предки двести лет назад так жили, в борозде по десять детей рожали, и было на всей земле процветание и благоденствие. А теперь женщины забыли свое предназначение, везде разврат и попрание ценностей… ну и все такое.

— Пф-ф, знакомо как звучит, — хмыкнул Айвен. — Не знаю, как насчет забывших свое место женщин в вашем времени, но эту песню я слышал сто раз. В основном от всяких не очень умных господ под восемьдесят. У них еще раньше и трава зеленее была, и вишня слаще, и вино пьянее. А нынешняя молодежь все испортила, включая вишню.

— Вот! — обрадовалась я и улыбнулась собеседнику.

Айвен в ответ непроизвольно тоже начал улыбаться и вдруг замер. Сжал губы, отвернулся. Но я упрямо набычилась, хотя и вздохнула тихонько про себя, и продолжила: