Книга Сердце мексиканца - Ашира Хаан

Она не успела сравнить.

Поймав в ее глазах туманный отблеск воспоминаний, Сантьяго притянул ее к себе и погрузил в такой напористый поцелуй, что больше не осталось сил для мыслей и сравнений. Навсегда.

Аля прогибалась и таяла под тяжелым твердым телом, обволакивала его собой, вливалась в него, как вода в кувшин, с облегчением принимая ту форму, которую он ей дает. И извиваясь под его умелыми ласками, почти не заметила мгновения, когда их сплетенные тела развернулись так, что что ему оставалось всего одно движение — внутрь нее. Оно было единственным естественным направлением, как реки текут в моря, как водопады срываются вниз, как пыль закручивается спиралью урагана.

И он сделал это движение, снова глядя Але в глаза, не позволяя отвести взгляд, и она ахнула, вдохнула и забыла выдохнуть, дрожа на грани все эти долгие секунды, пока он томительно медленно заполнял ее собой.

Аля выгибалась, обхватывала его ногами за пояс, поднимая бедра выше, двигалась ему навстречу в инстинктивной попытке поскорее соединиться, толкнуться друг в друга, вспыхнуть в пламени яркой страсти, но Сантьяго держал все под контролем, удерживая ее сильными руками, и как всегда вел свою мелодию.

Он любил ее в том же неспешном ритме, мучительно томил на медленном огне, поджаривая нетерпение невыносимо плавными движениями, которые заставляли чувствовать сигналы от каждого нерва, раскрывали грани таких ощущений, до которых Аля ни разу в своей жизни не добиралась, всегда торопясь туда, где острее удовольствие. Нежный огонь его ласк размягчал ее кожу, растворял ее, сплавлял их воедино, сердце к сердцу.

Теперь, задним числом, еще обиднее становилось за прошлые ночи, когда он так быстро и точно доводил ее до оргазма. Несмотря на безусловное удовольствие, то было всего лишь подачкой, куском хлеба, брошенным с роскошного пиршественного стола, за который ее пустили только сейчас.

Движение внутри нее не делилось на фрикции, оно было бесконечно жестоким, безупречно ритмичным, неумолимо медленным. Каждую секунду времени в ней скользил горячий ствол — либо внутрь, либо наружу, это миг длился и длился, застыв в горячем мареве расплавленной нежности. Капельки пота выступали на коже, испарялись, оставляя соленые разводы, которые он слизывал между поцелуями, и к их тягучей карамели добавлялись резкие нотки.

Сантьяго, то скользивший по ней кожей к коже, то вдавливающий ее всей тяжестью во влажные простыни, вдруг обхватил Алю ладонями и, не выходя из нее, перевернул, усадив сверху. Сделай он так в самом начале, она бы сорвалась и задала свой ритм, но разгоряченное, расплавленное тело уже привыкло к волшебству и само хотело и дальше поддерживать это завораживающее ритмичное движение.

Он провел руками по ее спине, заставляя прогнуться и скользнуть потяжелевшей грудью по его груди, поймал губами сосок, прикусил, рассылая острый импульс по всему телу, вжал Алю в себя, не позволяя ей шевелиться и продолжил сам, подаваясь бедрами вверх, чуть резче, чуть ярче, чем раньше, и этого ей хватило, чтобы густой сладкий жар, пульсирующий в ее теле, разбежался огненными дорожками по нервам и мышцам, заставляя все ее тело дрожать в невероятно долгом и сильном оргазме.

В этот же момент Змей стиснул ее бедра сильными пальцами и несколькими жесткими ударами с оттяжкой добавил перца в этот котел с расплавленным медом, завершив долгую сладку негу взрывом до искр перед глазами.

И кончил сам — с тихим рыком ей на ухо, от которого она вздрогнула и поймала последнюю, затихающую волну судорог удовольствия.

8

И сразу, будто кто-то стоял и прислушивался, ожидая, пока они закончат, раздался стук в дверь.

Аля дернулась, но Змей прижал ее к себе, успокаивающе поглаживая по спине.

— Подожди минутку, — тепло шепнул он на ухо, перекладывая ее на постель и прикрывая простыней. Сам встал и, как был, не смущаясь еще не опавшим членом, так и открыл дверь, о чем-то коротко переговорил по-испански и вернулся с пакетами, из которых густо пахло мясом.

У Али заурчало в животе, и она резко вспомнила, что последний раз ела больше двух суток назад. Она завернулась в простыню и жадно потянулась к еде.

В пакете оказались две коробки: с горячими, истекающими соком тако и с набором суши и роллов — их Сантьяго без колебаний протянул ей. Суши в мексиканской провинции? Аля ела и не такие странные вещи. В конце концов, те же суши в провинции российской. Но именно здесь аккуратные ванночки с соевым соусом и выложенный лепестками маринованный имбирь смотрелись как-то особенно дико.

— Почему суши? — все же спросила она у маленького кубика риса с кусочком угря на нем.

— Попросил ребят купить нам с тобой что-нибудь поесть, — ответил вместо него Змей. — Думаю, так они себе представляют женскую еду. Хочешь, поменяемся?

— Не… — Аля покосилась на то, как он быстро ест свои тако, и съехидничала: — Ешь свое мясо, тебе нужны силы.

Он замер и устремил на нее свой тяжелый темный взгляд.

— Поверь мне… — Его голос был низким и горячим, а взгляд прокатился катком по телу — под ним мгновенно захотелось развести бедра и вновь впустить в себя горячую твердую плоть. — Тебе тоже сегодня еще понадобятся силы…

Она сглотнула и поспешно запихнула в рот еще один ролл. Обещание было слишком привлекательным, чтобы упустить такой шанс. Суши, кстати, были не хуже московских, так что зря сомневалась.

— А почему ты попросил купить? На кухне ничего не было? Что-то случилось с Пилар? — испугалась вдруг Аля.

— С ней все в порядке, — успокоил Сантьяго. — Просто парни к вечеру все сожрали. У нас в доме сейчас две банды практически в полном составе и гости из крупных картелей. Все, что она успевает готовить, сметается за один миг.

— Зачем они здесь? Война все еще идет? Ты же сказал, что теперь все будет хорошо!

— В стычке был убит лидер той банды, решаем, как быть дальше. Возможно, будем объединяться, — спокойно пояснил Сантьяго. Он уже явно наелся и последний тако жевал через силу.

— И ты будешь главным?

Он пожал плечами:

— Пока это выглядит самым вероятным. Я тех ребят почти всех знаю с детства, мои парни не против, старая вражда давно прокисла. Матео больше двадцати лет как мертв. Хватит.

Аля погоняла по коробке последний ролл с авокадо и подняла глаза на Змея:

— Расскажи. Почему вы стали врагами? Почему он убил твою невесту?

— Это долгая история.

— Ты не хочешь говорить?

— Я хочу тебя. — Он вновь прокатился по ней тяжелым взглядом, наполненным вожделением. Под простыней, намотанной на бедра, явственно твердел член. — Иди сюда.

Аля сгребла пакеты и коробки на пол, с готовностью ныряя в его горячие руки, обнимая и устраиваясь на твердой груди. Но Сантьяго не торопился продолжать сладкие игры. Он задумчиво гладил ее по плечу и время от времени целовал в висок. А потом поднял ее подбородок, нежно коснулся губами губ и все-таки начал рассказывать: