Книга Претенденты - Сергей Сизарев

Павел Павлович разместился за своим большим начальническим столом.

Хотя Министерство вело электронный документооборот, стол был завален бумагами. Их прижимали всевозможные пресс-папье из личной коллекции Папы Гендо. На президентские приказы хозяин кабинета положил огромный болт, на министерские реляции – массивный прибор. Также присутствовали осколок пушечного ядра, проржавевший кремневый пистолет, кинжал со сломанным клинком и камень с остатками древнеегипетских надписей.

Надо всем этим высился сам Павел Павлович Гендовский – он был чуть ниже Графена ростом и чуть уже в плечах, зато заметно шире в талии. Папа Гендо носил классический костюм – белоснежную рубашку, брюки с подтяжками, пиджак. Длинные пшеничные волосы были зачёсаны назад, открывая высокий лоб с глубокими залысинами. Павел Павлович носил усы и бородку клинышком, что придавало ему вид добродушный и жизнерадостный, то есть весьма далёкий от истинной личности.

– Кирюша, покажи-ка нам вчерашнюю запись, – потребовал Папа Гендо. Кирюша вывел видео на экран – это была стычка Графена и Астры с хулиганами в парке. У Александра внутри всё похолодело. «Не кинуться ли Паше в ноги – вдруг простит, если сразу покаяться?» – проскочила шальная мыслишка, но он знал – не простит.

– Несколько сотен миллионов просмотров в Сети, а ведь даже суток не прошло, – продолжил начальник.

На экране крупным планом было поддельное лицо Астры в тот момент, когда она рвалась к главарю хулиганов. Рот распахнут так, как у человека не вышло бы – все зубы видны, в особенности – крупные клыки.

– Девочка наверняка дракон, причём «платина», – сказал Кирюша.

– Почему «платина»? – спросил Графен, сам того не желая.

Он помнил настоящие глаза Астры, какими увидел их на марсианской базе «Либерти Уан». Радужки были серебряными. Если бы она была платиновым драконом, то они были бы с окантовкой из бриллиантов. Всего сортов драконов было пять – «медь», «железо», «серебро», «золото» и «платина». Сама Астра говорила, что она «мельхиор», то есть вообще подделка под серебряного дракона, сделанная Хеленмаром в обход монополии Хаяо Кодзимы.

– Покажи ему, – сказал Папа Гендо, и Кирюша прокрутил в замедленной съёмке прыжок Астры за дроном-камерой. Из-за того, что эту сцену снимали с разных позиций множество камер, шнырю удалось создать трёхмерную запись, воспроизводившую произошедшее в мельчайших деталях. Сцену можно было крутить, разглядывая со всех сторон.

– Посмотри, когда девчонка прыгает за камерой, дрон взмывает ещё выше. Очевидно, девочка не может его достать, пусть и прыгнула с места на высоту трёх метров. Тогда она сгибает правую ногу в колене и прижимает к груди, а затем ступня находит опору прямо в воздухе. Девочка отталкивается от неё и допрыгивает до камеры… Фактически, она делает «двойной прыжок», а это могут только платиновые драконы, потому что прыжок с упором в пустое пространство – это уже ВундерКунст в чистом виде.

– ВундерКунст? – переспросил Александр.

– Чудесное искусство, нечеловеческие технологии, которые Хаяо Кодзима получил от гигазухов, – ответил Кирюша.

– Ты ведь в курсе, кто такие гигазухи, Графен? – решил уточнить Папа Гендо.

– Бесы, – ни секунды не медля, ответил Александр. Он знал эту историю ещё с детства.

Сто лет назад на Титан была отправлена международная научная экспедиция под руководством профессора Хаяо Кодзимы, с крайне амбициозной целью – термоядерными зарядами гигатонного класса пробить стокилометровую ледяную корку Титана и, с помощью подводных роботов, проникнуть в жидкий рассол под ней – с целью поиска подводной жизни, которая, по гипотезам учёных, могла там существовать. Место, в котором они стали пробивать канал, называлось Хелен Мар – Море Елены. Надо сказать, что научный коллектив экспедиции состоял из ярых трансгуманистов. Они планировали не просто найти жизнь на Титане, но и доказать, что законы эволюции – универсальны и непреложны. В какой бы среде ни возникла жизнь, она совершенствуется через естественный отбор – непрерывно и бесконечно, и человек – лишь промежуточная стадия в этом спиральном взлёте к вершинам грядущего могущества.

После того, как они пробились к самому дну ледового панциря и запустили первые батискафы, история экспедиции становится довольно тёмной, спорной и крайне скудно освещенной в открытой печати. Там – в Море Елены – экспедиция столкнулась с первыми представителями крайне разнообразной титанской биоты и – якобы! – даже вступила в контакт с гигазухами – разумными левиафанами, достигавшими нескольких километров в длину. Как именно за следующие полстолетия члены экспедиции прошли путь от кучки экзальтированных ксенобиологов до могущественных правителей первого постгуманистического государства – Хеленмара – до сих пор вызывает споры. По некоторым версиям, их подтолкнуло к этому общение с мудрыми гигазухами, из которого родилось понимание, что жизнь не ограничивается чисто земными формами и что человеческий разум – не единственная форма разумности. По другим – эзотерическим – версиям, невероятно древние гигазухи были суть библейскими диаволами, запертыми внутри Сатурнианской луны, как в некоем ледяном аду, и их злое влияние поработило членов экспедиции, позволив в итоге создать бесовское государство над человеческими.

Графен, которому с семи лет преподавали научный креационизм и который делал на школьном уроке биологии доклад «Несостоятельность гипотезы кембрийского взрыва», охотно верил во вторую версию – с демонами. По крайней мере, с его точки зрения, она всё объясняла.

– Бесы, говоришь? Эх, Сашка-Сашка, – покачал головой Папа Гендо. – Совсем тебя Марфа воцерквила, как я погляжу. В пост небось ни-ни, да?

– На моём столе секс и мясо круглый год, – сказал Графен как отрезал.

– Ну тогда ладно – верь и дальше в космических демонов, – махнул на него Гендовский.

– Значит, «платина», говорите… – с сомнением пожевал губу Александр.

– И тут мы переходим к главному вопросу, – поднял палец Папа Гендо. – Какого хрена?

Он со всей силы долбанул кулаком по столу и возопил:

– Какого хрена, я вас спрашиваю, по моей Москве расхаживает платиновый дракон? Это… Возмутительно! Это, блин, ни в какие ворота… И тут мы переходим ко второму вопросу. Если это платиновый дракон, почему она не убивает направо и налево? Они же все психопаты и человеконенавистники. Дракон и часа не способен провести в обществе базовых людей, чтобы не выдать себя жестокостью и зверствами.

– Потому что он её не пускает, – предположил Кирюша, показывая, как Графен держит Астру, пока та рвётся к главарю хулиганов.

– А мужик, кстати, тоже не прост, – кивнул Папа Гендо. – Чтобы удержать на месте атакующего «платину», надо либо самому быть драконом… Либо быть Графеном.

Кирюша и Гендовский выжидающе уставились на Александра. Тот напрягся, почти перестав дышать. Как говорится, Штирлиц никогда не был так близок к провалу. Первым не выдержал Паша – заливисто засмеялся, за ним подхватил Кирюша, потом и Графен присоединился к их смеху.